Александр Плонский - Плюс-минус бесконечность (сборник)

• Название: Плюс-минус бесконечность (сборник)
• Автор: Александр Плонский
• Издательство: Книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1986

Автор — ученый, выпустивший около двадцати книг специального и популяризаторского характера. В сборник вошли повести и рассказы, написанные в ключе научной фантастики.

---

— Доигрался! Так теперь и будешь в двух экземплярах?

Мотины развели руками.

— Понятия не имеем. Убей бог! Вот посудите сами…

— М-м-да… — протянул Богатырев, выслушав исповедь-унисон. — Вот до чего доводит нарушение приказов и инструкций. А их ведь не дурачки издают!

— Приказы и инструкции издают вышестоящие начальники, — согласились Мотины.

— И все чепе — на судоводительском. Ну кто может представить себе раздвоившимся начальника факультета галактической связи товарища Громобоева? Никто! Он солидный человек и раздваиваться не станет, не то что вы. А курсанты берут пример со своего начальника. Вот в прошлом году курсант Халяйко, будучи на практике, ухитрился тайком привезти на Марс вегеянку. Хочу, мол, жениться. Я его спрашиваю: «А как ты представляешь себе ваши супружеские отношения?» — «Не знаю, — говорит, — но люблю и все равно женюсь!» И женился!

— Ничего живут, уже потомство есть, новая космическая раса! Ну, а мы… Может, все не так уж и плохо? Один отправится отрабатывать ценз, а другой… И вообще всех звездоплавателей нужно раздвоить.

— И меня тоже? — зловеще спросил Богатырев.

— Вас можно не раздваивать, вам уже, пожалуй, незачем раздваиваться. А так — один звездоплавает, другой в резерве. Случись что с первым, второго опять можно раздвоить.

— Ну вот что, — сказал начальник училища жестко, — согласно штатному расписанию у нас только один начальник судоводительского факультета. А должность раздвоить труднее, чем человека! Так что разбирайтесь между собой, кто начальствовать будет, а кто дома отсиживаться.

— Можно так: один по четным, другой по нечетным, на полставки, — неуверенно предложили Мотины.

— Это решайте сами, лишь бы дело не страдало. Но я обязан подать рапорт, и еще неизвестно, что там скажут! — он указал пальцем вверх, но, сориентировавшись, перенаправил его вниз, в сторону Земли.

* * *

Неприятности начались в тот же день, когда Мотины пришли с работы домой.

— Это еще что такое? — воскликнула Галина Васильевна. — Немедленно убирайтесь. Я порядочная женщина, с меня одного мужа более чем достаточно!

— Нам некуда идти, это наш дом, — с достоинством возразили Мотины.

— Нет, вы только посмотрите, им некуда идти! А о моей репутации они подумали? — негодовала Галина Васильевна. — Что скажут знакомые, что решит Орешкин, живущий под нами? Наконец, как воспримут такое непотребство Коля и Толя?

— Нормально воспримем, — заверили стоявшие за дверью Коля и Толя. — Теперь у каждого из нас будет свой папа. Только пусть они все время подают опознавательные сигналы. Ну эти… «свой-чужой». Тогда мы их не перепутаем.

— Милые мои детки, — расчувствовалась Галина Васильевна, — ради вас ваша мама готова на любые жертвы. Так и быть, — здесь голос ее снова обрел твердость, — один пусть остается. Какой — мне все равно. А другой должен немедленно снять с антресоли раскладушку и отправиться ночевать в кабинет.

— А меняться местами можно? — с надеждой поинтересовались Мотины.

Галина Васильевна в ужасе заткнула пальцами уши.

И Мотины начали жить двойной жизнью. Один отбывал домашний арест, другой вершил судьбы судоводительского факультета. Раз в неделю они тайком осуществляли рокировку, предварительно наспех обменявшись информацией.

Через месяц на марсианскую Новую Землю прибыл следователь по особо важным делам.

— Я собаку съел на убийствах, — доверительно сообщил он Мотиным, приступая к допросу. — А здесь как раз убийство, только наоборот, со знаком минус, что ли… Но от этого ничего не меняется. Мой долг установить, кто из вас убийца, а кто жертва. Впрочем и так ясно: жертва — настоящий Мотин, а убийца — тот, который пытается убедить общественность, что Мотин это он.

— Но мы оба живы, — робко возразили Мотины, — и оба пытаемся убедить…

— Не играет роли, — отрезал следователь. — Предъявите ваши служебные удостоверения!

Мотины протянули две одинаковые зеленые книжечки.

— Та-ак… Номера совпадают, значит одно удостоверение поддельное, — следователь спрятал вещественные доказательства в портфель. — Экспертиза установит, какое. И сразу станет ясно, кто есть кто.

— А как теперь определить, кому какое удостоверение принадлежит? — задал коварный вопрос один из Вергилиев Геровичей.

— Здесь спрашиваю я, — отрезал следователь. — Рассказывайте все как было, вот вы, который справа.

— Это случилось ровно месяц назад, минута в минуту. Смотрите, сейчас как раз стартует надпространственный звездолет, только не «Аргон», а «Ксенон».

Следователь оживился.

— Ну что ж, значит, можно провести следственный эксперимент.

Он подошел к окну и открыл форточку.

— Вы курили лирский табак? Никогда не пробовал!

Мотины протянули портсигары.

— Это, конечно, нарушение инструкции, — сказал подобревший следователь и выпустил струю дыма в форточку, — но исключительно в интересах следствия!

* * *

Начальник училища Вадим Вадимович Богатырев почувствовал запах озона.

«Непорядок!» — резонно решил он и, влекомый криминальным запахом, вскоре оказался перед кабинетом Вергилия Геровича.

Из-за письменного стола навстречу ему поднялся Мотин.

— Опять курил? — спросил начальник училища.

— Никак нет! — отчеканил Мотин. — Это они…

В глубине кабинета, обхватив головы руками, сидели два абсолютно одинаковых посторонних человека с портфелями.

— Кто такие?

— Убийца и его жертва.

— Что-о?

— У нас здесь произошло маленькое убийство с обратным знаком. В порядке следственного эксперимента. Так ведь? — обратился к следователям Вергилий Герович. Те удрученно кивнули.

— Прошу предъявить документы, — потребовал начальник училища.

Следователи протянули две одинаковые красные книжечки.

— Та-ак… Номера совпадают, значит одно удостоверение поддельное. Экспертиза установит, какое. И сразу станет ясно, кто есть кто. А вам, товарищ Мотин, надо отдохнуть. Не то вы такое натворите! И вообще, начальник факультета, а знака не имеете. Сколько не хватает?

— Полтора миллиона световых лет.

— Всего-навсего? Так вот, пойдете старпомом на «Криптоне». И без знака не возвращайтесь!

— Есть, не возвращаться! А с этим что делать? — сказал Вергилий Герович и выложил на стол четыре одинаковые зеленые книжечки.

Бермудский треугольник на Бульварном кольце

Вот что рассказывал мой дед, Леонид Вадимыч Фиников. Я упоминаю его имя, чтобы меня не обвинили в плагиате.

Дед утверждал, будто эта история случилась с отцом его институтского товарища Саввой Саввичем Данилкиным. Однако не исключено, что старик ее выдумал или, еще хуже, где-нибудь вычитал. В случае чего с претензиями обращайтесь к нему, если, конечно, согласитесь оказаться там, где он сейчас пребывает.

…Шла война.

Савва Саввич Данилкин работал в одном из наркоматов (потом их переименовали в министерства). Освобождался он чаще всего далеко за полночь. И в тот раз тоже отправился домой, когда стрелки часов показывали четверть второго.

Улицы Москвы были темны и пустынны. В лунном свете поблескивали аэростаты воздушного заграждения, похожие на сгустившиеся серебристые облака. Черноту окон крест-накрест рассекали полоски газетной бумаги,

Савва Саввич вышел на Бульварное кольцо и стал поджидать редкий в ночную пору трамвай — литер «А», или, как предпочитали говорить москвичи, «Аннушку».

Подкатил вагон. Он был почти пуст. В тусклом свете синей лампочки Данилкин разглядел кондуктора — пожилую женщину в платке, ватнике и нитяных перчатках с отрезанными пальцами. Кондуктор распекала единственного пассажира.

— На дармовщину решил прокатиться, а? Меня этими штучками не провести: знаешь, что с сотенного у меня сдачи не наберется! Гони тридцать копеек, понял?!

Пассажир растерянно оправдывался:

— Я не имею… как это сказать по-русски… ме-ло-чи. Я не успел делать размен…

«Иностранец, — догадался Савва Саввич. — Конечно же, иностранец: в таких пальто из шотландки у нас никто не ходит. И чемодан с наклейками, фибровый… А наши фанерные с металлическими уголками…»

Сам Данилкин был одет как многие — в поношенную шинель, из-под которой виднелась безрукавка на меху (приближалась зима), а за ней полувоенный френч. На голове — не модная, с большими полями, шляпа, как у иностранца, а защитного цвета фуражка, на ногах — порядком разбитые сапоги.

«Нехорошо выходит… — продолжал размышлять Данилкин. — Союзник, может быть, даже дипломат, а кондукторша… Что он подумает?!»

— Дайте два билета, на меня и на него, — он кивнул в сторону иностранца. — И придержите язык, мамаша.