Владимир Гусев - Хранитель Виртуальности

• Название: Хранитель Виртуальности
• Автор: Владимир Гусев
• Жанр: Научная Фантастика

…Хартия Вирта – свод законов, защищающих виртуальную реальность.

…Хранители – Сверхцивилизация метаморфов, цель которых – не допустить ни одну из рас до космической экспансии.

… Винтерпол – полицейская организация Хранителей.

Дело номер… не важно!

…Как, черт возьми, попал на Землю запрещенный наркотик виртаин, самое существование которого угрожает виртуальной реальности?!

Агент Винтерпола Логвин должен расследовать происходящее и «взять живыми или мертвыми» распространителей и изготовителей виртаина!

А… как?

Прочитайте – и узнаете сами!

---

– Согласно сообщениям, распространяемым по моей Линии, Заратустра и Террорист могут оказаться одним и тем же лицом. Точнее, одной личиной. Я имела в виду – главный из Заратустр. Но, как ты совершенно верно заметил, выловив хотя бы одного из них, мы найдем и остальных. А Террорист может оказаться очень, очень опасным! Поэтому я и форсирую события.

– …встревожено последствиями гиподинамии у детей. Предлагается на тридцать процентов поднять порог физической тренированности, ниже которого скафы будут автоматически закрывать выход в вирт…

Безграмотная дикторша. По-русски так не говорят. Впрочем, теперь все вещают как попало, и эта дикторша не исключение. Небось сама проводит в вирте времени больше, чем в реале, причем непременно в фемискафе.

– Ты что, собираешься входить в вирт в фемискафе? – догадываюсь наконец я.

– Ну да. Не все же Заратустры запали на твою Клеопатру, кто-нибудь и моим виртелом соблазнится. Я его уже заказала, получила и даже зарегистрировала. Вот, посмотри… – показывает дочь свою личину на дисплейчике наручного кома, Экранчик маленький, много не разглядишь, но, по-моему, личина у нее очень привлекательная.

– Давай я сразу введу твою личину в мою аукалку, – предлагаю я. – Не исключено, нам придется в вирте действовать совместно.

Переключившись в режим «ау!», мы обмениваемся личинами. Жена смотрит на эту процедуру с завистью: она освоить прессор-сенсорный скаф так и не смогла. Но молодец, не упустила момента потренироваться в выражении эмоции «зависть».

– А узнав, что я еще девственница, Заратустра будет бегать за мной вприпрыжку по всему вирту и по всему реалу! – раскрывает одну из деталей своего плана дочь.

– Кстати, а ты девственную плеву уже вырастила? – вспоминаю я. С этой работой так затуркался, что о важнейших вещах забывать стал.

– …На границе России с Польшей задержан очередной контейнеровоз с нелегальными эмигрантами. По предварительным данным, все они из Ирана. Но если раньше основным побудительным мотивом для нелегалов был высокий уровень жизни в развитых странах, то теперь это – запрет в фундаменталистском Иране виртуальных сексуальных отношений. В частности, в Иране человек, в доме которого будет найден фемискаф или хомоскаф, подлежит публичной казни. Кроме того, гражданам Ирана разрешено посещать только образовательные страницы вирта, да и то не все. За соблюдением этого правила следит особая полицейская служба. Нарушители подвергаются публичной порке, при повторном нарушении – отсечению правой руки…

– Чисто физиологически – да.

– Тебе надо научиться терять девственность. Это чем-то похоже на месячные – тоже с небольшим выделением крови. Кроме того, во время этого акта тебе должно быть больно.

– Я знаю! – нетерпеливо прерывает мои нравоучения дочь. – В объемных фильмах все подробно показано, а что касается крови, то в вирте можно обойтись и без нее. !

– Когда ты начнешь ловить на крючок девственности кого-нибудь в реале, я тебя потренирую.

– Надеюсь, ты окажешься хорошим дефлоратором, – улыбается дочь.

– Я – самый лучший дефлоратор во всей Москве! – хвастаюсь я.

И это недалеко от истины. Шесть лет назад я, в интересах Функции, работал в фирме, первой освоившей производство хомоскафов. Я был одним из негласных испытателей, проводивших натурные опыты непосредственно в вирте. Задачей фирмы было добиться, чтобы виртуальный секс стал столь же привлекателен, как реальный, при отсутствии побочных явлений в виде венерических заболеваний и детей. Кроме того, Для личин виртел были куплены лица самых известных киноактеров и киноактрис. Девизом рекламной компании было «Расстанься с девственностью в объятиях кумира!». И я шлялся по вирту в образе одного из таких кумиров. Он, конечно, тоже шлялся, но физические возможности не позволяли ему это делать круглосуточно. У меня таких проблем не было, сексуальный опыт я тогда приобрел колоссальный. Теперь сам им пользуюсь и другим передаю.

Глава 15

Ты идешь к женщинам ? Не забудь плетку!

Ф.Ницше. Так говорил Заратустра

…Играть в «Эволюцию» можно было бесконечно. И мальчик проводил в лесах и джунглях Терры все свободное время, а отец махнул на него рукой и начал готовить себе в преемники младшего сына…

Д. Аймон. Подлинная история Виртуальности

– В реале вы еще привлекательнее, чем в вирте, – говорит мне Клеопатра, протягивая узкую ладонь. Я, как и накануне в вирте, не пожимаю ее, но целую.

– О вас я такого сказать не могу.

– Почему? – обиженно приподнимает правую бровь Клеопатра.

Одета она классически: темный английский костюм, белая блузка, на лацкане изысканной формы брошь, поверх – распахнутый светлый плащ.

– Потому что вы – эталон красоты и в реале, и вирте. А красивее эталона быть невозможно. С ним можно только сравниться.

– А говорили, не умеете делать комплименты.

– До встречи с вами не умел. Да и теперь не умею. Это – констатация факта, а не комплимент.

Клеопатра, улыбнувшись, берет меня под руку.

– Куда вы меня поведете?

– В музей изобразительных искусств. Вы ведь любите оригиналы?

– Еще даже больше, чем вам кажется. Но музейные оригиналы – лишь бледная копия жизни или, как теперь принято говорить, реальности.

– То есть в музей мы не пойдем?

– Нет.

– Клуб, ресторан, театр?

– Все это – тоже имитация жизни. В клубе прикидываются значительными, в ресторане – богатыми, в театре наблюдают, как одни люди профессионально прикидываются другими, а сами при этом прикидываются ценителями искусства.

– Человеку свойственно жить в виртуальном мире. Если бы вирт не существовал, его следовало бы выдумать.

Мы идем по Охотному ряду в сторону Манежа. На нас оглядываются почти все встречные мужчины и женщины; первые – с восхищением и, после того как переведут взгляд на меня, с завистью, вторые смотрят только на Клеопатру – с завистью пополам с ненавистью.

А говорят – красота спасет мир… Видимо, ахейские мужи, разрушившие Трою, еще не знали этой прописной истины.

– Его не следовало ни выдумывать, ни тем более создавать, – грустно улыбается Клеопатра.

Я бросаю на нее косой взгляд. Это что, провокация? Или она действительно так считает?

– Почему? – прикидываюсь я, как говорят обыватели, шлангом. Смысл этого выражения от меня ускользает, но пользоваться им я умею.

– Подлинного и так было немного, ты сам только что сказал об этом, а с появлением вирта вся жизнь стала нереальной, в прямом и переносном смыслах.

Пару секунд я разбираюсь в этих смыслах. Ага, просто каламбур: нереальная теперь означает еще и «виртуальная».

Нет, это не провокация. Просто не все идут в ногу со временем, даже молодые привлекательные девушки, которые всегда безошибочно определяют, в какую сторону следует повернуть флюгер своей красоты. Когда в моде физики, они мелькают на физических факультетах, а иногда даже на симпозиумах, когда приходит время программистов – пытаются писать программы или хотя бы пить пиво с хакерами. Но не все девушки обладают этим инстинктом; возможно, в Клеопатре он не выработался – просто за ненадобностью. При таком, как у нее, инстинкте быть красивой все другие инстинкты становятся лишними.

– Я тоже иногда тоскую по Настоящему, – тихо, но многозначительно говорю я.

– Надеюсь, нам удастся извлечь хоть крупицу его из окружающей нас Нереальности, – говорит Клеопатра, прижимаясь грудью к моему локтю. Грудь у нее упругая и, я уверен, не подвергавшаяся коррекции бюста.

Мы свернули на Тверскую и уже подходим к центральному почтамту. Когда-то подобное здание было одним из главных в городе, во время войн и революций противоборствующие стороны стремились захватить его одним из первых. Потом здесь, в самом центре города, собирались московские путаны. Но теперь половина здания отдана в аренду нескольким мелким и крупным фирмам, а вторая, сохранившая верность выполняемой функции, влачит жалкое существование: все общение идет через вирт, почтовые марки перестали выпускать лет пять назад, телеграфные аппараты давно сдали в металлолом. Два десятка кабин с видеофонами для тех, кто не в состоянии заработать на вирт, – вот и все, что осталось от традиционной связи.

– В какой гостинице ты остановилась?

– В «Метрополе».

– Мы, кажется, идем в противоположную сторону?

– Нужно же было нам узнать друг друга, прежде чем ложиться в постель! – не понимает смысла моего вопроса Клеопатра и, решительно остановившись, вынуждает меня повернуться на сто восемьдесят градусов.

– А теперь, когда мы знаем друг друга целых двадцать минут…

– Я знаю тебя уже много дней, – не соглашается Клеопатра. – С того самого момента, как ты спас меня от сатанистов. А вот ты совершенно меня не знал.