Семен Слепынин - Сфера разума

• Название: Сфера разума
• Автор: Семен Слепынин
• Издательство: Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: ISBN: 5-227-00621-0

Увлекательный героический фантастический роман.

---

Ребята уже не раз слышали о волшебном итоговом уроке. Интриговал он их до чрезвычайности. Поэтому следующим утром они пришли на то же место, но раньше условленного времени. Первые лучи ощупывали холмы, врывались в темные низинки, и там золотыми огоньками вспыхивали купавки. И такая тишина, что, казалось, слышно было, как в травах движутся весенние соки.

Через несколько минут появился историк.

— Уже собрались? — усмехнулся он, понимая нетерпение ребят. — Ну что ж, начнем пораньше. Сейчас мы в фокусе особо запрограммированных биополей. Вы проживете всю историю человечества. Не спрашивайте, что это — сон или явь? На это вам ответит потом специальная наука фантоматика.

Но что это? В ушах затихающим, уходящим эхом еще слышалось слово «фантоматика», Василь все так же сидел на траве, но уже в далеком прошлом, в глухих чащобах древнего леса. Но самое удивительное произошло с ним самим. Его тело сплошь покрыто густой бурой шерстью, и это Василя почему-то не испугало, показалось даже забавным и смешным. И ходил он смешно — полусогнувшись, на задних лапах и передними касаясь земли. И вдруг Василь замер, словно скованный необъяснимым страхом, осторожно взглянул вверх — в зеленую мглу листвы. Оттуда послышался предостерегающий крик сородича. Василь легко, словно подхваченный ветром, взлетел, уцепился за сук и взглянул вниз. Под деревом рычал и вертелся опоздавший с прыжком густогривый зверь — гроза древнего леса. В редких солнечных лучах, скользящих сквозь густую листву, его рыжая спина искрилась и вспыхивала, как пламя.

Василь завизжал от гнева, вместе со своими сородичами швырял в хищника кору и ветки. Потом, перелетая с дерева на дерево, очутился в безопасном месте; сопя носом и чмокая от удовольствия, ел вкусные и сочные плоды. И в это время, словно из лесной глуши, послышался усмешливый голос учителя:

— Вы уже не животные, но еще не люди. Вы живете жизнью природы и пользуетесь ее дарами, не причиняя ей вреда.

Голос утонул в гуле и клекоте внезапно налетевшего ливня. Потом пришла жара, леса и поляны курились душными испарениями. И странно: в этом влажном тумане проплывали годы, столетия; и Василь обнаружил, что его беззаботная жизнь в лесу как-то незаметно кончилась. Он уже почти безволосый и ходит на ногах, а в руках цепко держит грубо обтесанные камни. Ими он вместе с соплеменниками отбивается от хищников, выкапывает из земли съедобные корни, сочные клубни. Но не голод больше помнится, а холод. От него не было спасения ни в шалашах из сухих веток, ни в расщелинах скал. Он дрожал от холода, кажется, тысячи лет. Смутно помнятся длительные переходы по заснеженным равнинам, пугающие ночи, морозные мглистые рассветы… То была суровая одиссея первобытного люда, прошедшая то ли в полуяви, то ли в полусне.

Внезапно Василь вынырнул из вязкого полубытия и зажмурил глаза: в глубокой ночи ярко горел огонь, выбрасывая косматые языки пламени. Огонь, полученный руками человека! Повизгивая от наслаждения, Василь грелся у костра, потом вместе с соплеменниками пустился в пляс. И в это время сквозь взвизгивания и хохот в уши Василя тихо, словно из далекого будущего, вкрадывался дружелюбно-насмешливый голос:

— Ликуете? И правильно делаете. Вы положили начало великой технологической эволюции. Природа еще не слишком страдала. Но что дальше?..

Голос рассеялся в тишине проплывающих веков. Каких — не разгадать… Вдруг Василь увидел высокое звездное небо, рядом пофыркивали лошади и скрипели повозки. Женщины приглушенными голосами успокаивают плачущих детей. В руках у Василя лук, за спиной колчан со стрелами, а в груди тревога: вместе с племенем он спасается от воинственных соседей-степняков… Звезды и лоснящиеся под ними ковыли потускнели, занавесились мглой. И снова уходящие назад века, снова десятки иных неясных существований. И во всех былых жизнях почему-то сопровождал еле слышный скрип повозок.

Скрип становился громче, все назойливее лез в уши, и Василь пробудился из полунебытия в образе крепостного рабочего горнозаводского Урала. На визгливо скрипучей телеге он везет бурые глыбы железной руды.

«Восемнадцатый век! — мелькнуло в сознании Василя, неведомо как подселившегося к рабочему и его жизни. — Вот они, первые шаги индустрии и той самой железной технологии».

Глазами пожилого рабочего мальчик видел, как в стороне над лесом вился дым — там трудились углежоги, а впереди густо коптили небо заводские трубы. Рабочий взмахнул кнутом, и лошадь помчалась изо всех сил. Телега, окутавшись пылью, влетела в распахнутые заводские ворота и ворвалась… в двадцатое столетие!

Василь мгновенно понял это, ибо он, притаившись, жил в облике мальчика того времени. Зовут его Колей и сидит он на мягком сидении легкового автомобиля. Сквозь дымную гарь Василь видел улицы большого города. Коля ерзал и нетерпеливо спрашивал сидящего рядом отца:

— Мы едем в лес? А скоро будет лес?

При слове «лес» Василь, живший одновременно мыслями и чувствами Коли, почувствовал облегчение. Город пугал его, оглушал грохотом, давил каменными громадами. Но Коля — его двойник в двадцатом веке — ко всему привык и спокойно смотрел на проносившиеся мимо газоны с чахлой и пыльной травой, на деревья — измученные, задыхающиеся, с корнями, закованными в гранит и асфальт. «Вот она какая, железная технология, — пронеслась у Василя мысль. — Даже в небе вместо живых птиц летают металлические».

Машина выехала в пригород. Среди садов мелькнули одноэтажные домики, чем-то похожие на хаты родного села. А когда за дачным поселком зазеленел густой лес, Василь почувствовал себя почти как дома. Коля же вообще ликовал. Выскочив из машины, он собирал ягоды, беспричинно смеялся, радовался каждому цветку и восклицал:

— Лес! Настоящий лес!

Но чем дальше мальчик уходил в лес, тем больше Василь «уходил» из Коли и становился самим собой. Коля ошибается, думал он, лес не настоящий. А какой? Искусственный?

На мохнатом стволе дерева, шурша корой и выискивая насекомых, вертелся поползень и зигзагами поднимался к вершине, где стучал его собрат по очистке леса — трудяга дятел. Ничего не скажешь: птицы живые, настоящие. Василь пощупал листья молоденькой, светившейся под солнцем березки, потрогал и понюхал траву. Все здесь настоящее. Но чего-то главного не хватало. И вдруг понял, словно кто-то невидимый подсказал ему, — не хватало очеловеченности. Нет, лес этот не враг человеку, но и не друг. Он, как вся здешняя природа, просто равнодушен к человеку, безразличен к присутствию разума. Он неразумен — вот в чем все дело! Биосфера здесь еще не стала ноосферой — Сферой Разума. И приветливые природные существа — феи, русалки, дриады — здесь жить не могут.

Сиротливо, неуютно и тоскливо стало Василю. Он заметался, пытаясь поскорее выйти из угрюмого, равнодушного леса. Это ему удалось, но радости не принесло: Василь выскочил на окраину коптящего заводского поселка. Мальчик запинался о шпалы и рельсы, над ним глухо и тревожно гудели провода высоковольтной линии. И Василю стало страшно.

— Есть места и пострашнее. Смотри.

Откуда прилетел знакомый голос? Из воздуха? Из ветра, свистевшего в проводах? Василь уже летел высоко над землей, где дышалось легко, где руками можно потрогать чистые и влажные бока облаков. Он видел города, дороги, пашни, рощицы и редкие леса — заметно запыленные, угнетенные, но все же леса. Чем ближе к густо заселенной Западной Европе, тем меньше зелени, а города почти сливались в единый сверхгород, опутанный паутиной электропередач и затянутый гарью промышленных испарений.

Но вот, кажется, Рейн. В своем веке Василь не раз видел его сверху и даже купался в его голубой прохладной воде. Мальчик чуть снизился и обнаружил, что не вода течет в знакомых берегах, а, змеино извиваясь, ползет что-то пятнистое и жирное, похожее на маслянисто-черную гадюку.

— Не гадюка, — вмешался в мысли мальчика голос. — Это обычная река конца двадцатого века. Вода пропиталась отходами городов и заводов — серой и азотом, ртутью и цинком. Текла в ней почти вся таблица Менделеева. Все живое в реке погибло.

Скорей отсюда! — рвался из груди Василя немой крик. — На другой материк. Может быть, там лучше? И полетел он над волнами Атлантического океана. Вот и Североамериканский континент. Василь в испуге приостановил свой полет: на берегу колыхалось исполинское облако, похожее на медузу ядовито-желтого цвета. Что это? Атомный взрыв или гигантский вулкан?

— Не взрыв и не вулкан, — услышал он в ветре голос учителя. — Таким всегда видели американские летчики город Нью-Йорк, находясь еще в ста пятидесяти милях от берега. Облако — порождение огромного города, который ежедневно выбрасывал в воздух три тысячи тонн двуокиси серы, триста тонн пыли, четыреста тонн окиси углерода, углекислого газа и других химических выделений. Все это потом оседало и снова испарялось — между городом и облаком наладился своеобразный обмен веществ. Город окутался ядовитой сферой. Из-за отравления в нем ежегодно умирало десять тысяч человек. Таких городов-вулканов становилось все больше. Хочешь побыть маленьким жителем одного из них?