Изабель Вульф - Стеклянная свадьба

• Название: Стеклянная свадьба
• Автор: Изабель Вульф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-420-5

Роман «Стеклянная свадьба» современной английской писательницы Изабель Вульф посвящен вечным темам: любовь, вера, измена, преданность семье. Мы знакомимся с героями в день, когда они отмечают пятнадцатую годовщину свадьбы. Но именно после этого в их безоблачной жизни и происходят самые неожиданные перемены. До самой последней страницы читатель остается в неведении, расстанутся ли герои или же восторжествует вечная любовь.

---

Целую. Питер.

Эйфория медленно пошла на убыль и утонула в моих слезах. Я опустила голову на кухонный стол, прижавшись к нему лбом, сжимая в руке скомканное письмо. Грэм положил морду мне на колени, и я рассеянно гладила его левое ухо. Долго мы оставались в таком положении. Потом я дотянулась до телефона и набрала номер Лили.

– Это ужасно печально, – мягко проговорила она. – Мне самой грустно об этом слышать. И естественно, ты не можешь не огорчаться, потому что это письмо означает конец твоего брака.

– Да, – зарыдала я. – Я знаю. О Лили, это так… ужасно. Если бы мы с Питером могли жить по-старому.

– Фейт, – голос ее зазвучал тверже. – Боюсь, что это невозможно.

– Невозможно? – переспросила я. Отщипнув от рулона кусок бумажного полотенца, я промокнула глаза.

– Нет, невозможно, – подтвердила Лили. – Хотя я, конечно, не стану отрицательно высказываться по поводу ужасного предательства Питера, ты должна смотреть правде в глаза. А жестокая правда заключается в том, что… ммм… у него была…

– Другая, – простонала я. – А я хочу, чтобы у него была только я.

– Фейт, дорогая, – осторожно сказала Лили, – боюсь, ты понемногу начинаешь впадать в истерику. Остановись и подумай как следует. Может, Питер согласился на развод из-за того, что хочет быть с…?

– С ней, – зарыдала я. – Конечно, так и есть, – я судорожно всхлипнула. – Он хочет быть с этой – ааа, ааа – стервой. С этой бесстыжей коровой. Она – ааа, ааа – украла у меня – ааа, ааа – мужа.

– Фейт, – голос Лили зазвучал еще тверже. – Она не сама по себе украла твоего мужа. Он не возражал против того, чтобы его украли.

Боже! Да. Это правда.

– Так что ты не можешь вернуться к нему, – твердо заключила она.

– Но почему? – задала я вопрос. – В конце концов, мы не разведены. Я – ааа, ааа – хочу к нему вернуться.

– Фейт, – повторила Лили, – ты не можешь. Потому что даже если он оставит Энди и пообещает больше никогда с ней не встречаться, ты не забудешь про его измену.

– Ты думаешь? – испуганно прохрипела я.

– Да, – подтвердила она. – Это все равно что какой-нибудь стойкий запах, от которого никогда не избавиться, сколько ни лей дорогого одеколона.

– Ве-е-е-рно, – зарыдала я. Это правда. Лили права. Права. Хотя лучше бы ей не растолковывать мне все это таким безжалостным образом. Но теперь она заговорила другим тоном – голос звучал ободряюще и ласково.

– Фейт, ты продолжаешь жить дальше, – бодрым голосом напомнила она. – Как ты и решила. Ты идешь вперед. Ты мужественная…

– Да-а-а, мужественная, – заревела я.

– Очень мужественная женщина, – повторила Лили. – Только вспомни, через что тебе пришлось пройти по милости Питера.

– Да-а-а, – пыталась выговорить я между рыданиями. – Это был просто а-а-ад!

– Вот именно. Питер тебя не достоин, – сказала Лили. – Но ты выстояла, а теперь встретила другого.

– Да, – плакала я, – встретила.

– Ты встретила замечательного мужчину, который по тебе с ума сходит.

– Ну-у-у да-а-а, – согласилась я, понемногу успокаиваясь. – Он вроде бы мной – ааа – увлекся.

– Красивый, очень талантливый…

– Да, правда.

– Не женат, такой добрый…

– Он действительно добрый, – согласилась я, шмыгая носом.

– Короче говоря, Фейт, просто идеальный мужчина.

– Ну… да, – согласилась я, глотая слезы. – По-моему, идеальный мужчина во всех отношениях.

– Вот именно. Значит, тебе повезло, раз ты нашла такого человека?!

– О да.

– Подумай обо всех брошенных женах, которые годами не могут найти другого.

– Правда?

– О да. Вот это настоящий кошмар. Тебе такое не приходило в голову? У нас столько одиноких разведенных женщин. Но тебе чуть ли не сразу удалось найти замечательного бойфренда.

– Да, – вздохнула я. – Это правда.

Мои рыдания постепенно затихали и сошли на нет, словно волны моря, отступающего во время отлива.

– Так что будь благодарна, – услышала я голос Лили, – за то, что тебе повезло. И смело смотри в будущее, потому что я верю: оно будет счастливым. Так когда ты встречаешься с Джосом? – энергично спросила она.

– В четверг, – ответила я, выбрасывая в мусорное ведро промокший кусок бумажного полотенца. – Он хочет приготовить мне ужин.

– Приготовить тебе ужин? – восторженно переспросила Лили. Ну, знаешь… Это может означать только одно! У тебя есть шикарное белье? У меня куча лишнего от «Ла Перла», ты же знаешь. Чулки, пояс с резинками…

– Лили! – воскликнула я. – Ты слишком торопишься. Ты же понимаешь – я не готова.

– Да, дорогая, но, может быть, он готов. Боже. У меня бешено застучало сердце.

– Фейт, ты как там, в порядке? – заботливо спросила Лили.

– Да, – тихонько отозвалась я. – Я в порядке. Спасибо тебе за то, что ты такая замечательная подруга.

– Всегда пожалуйста, – отозвалась Лили.

«Затем добавьте две столовых ложки молока, – говорила Делия в четверг с экрана телевизора, пока я в последний раз взглянула на себя в зеркало, – и как следует размешайте. Добавьте две щепотки черного перца, – продолжала она, пока я слегка подушилась. – И не забудьте, это очень важно, большую щепотку соли…»

– Пока, Грэм, – крикнула я псу. – Вернусь не очень поздно.

Он взглянул, как мне показалось, с легким укором и снова уставился на экран.

Я тихонько закрыла входную дверь и пошла к метро. Джос жил в районе Уорлдз-Энд, так что ехать мне полчаса, не больше. Уорлдз-Энд – Конец Мира – какое забавное название, размышляла я, сидя в вагоне. Я думала, что мой мир рухнул, привычная жизнь кончилась, а вот пожалуйста, начинается новая. Я пошла по Лотс-роуд, свернула влево на Бернаби-стрит и в самом конце улицы отыскала дом под номером 86. Он стоял в ряду похожих домов, выходивших фасадом на улицу, и был выкрашен в кремовато-белый тон. Глициния с изумительными цветами вилась по фасаду. Я постояла минутку, вдыхая ее запах, и позвонила.

– Фейт! – воскликнул Джос и обнял меня.

– Какой замечательный прием, – сказала я и добавила: – Мне нравится цветастый передник. Что, пришлось потрудиться?

– Да уж, – отозвался он. – Вы сегодня отведаете лучшую куриную тикку по эту сторону Бомбея. Что будете пить? Фейт, вы меня слышите? Что вы будете пить?

– Что? – Онемев от изумления, я рассматривала стены и потолок. Казалось, глициния умудрилась пробраться внутрь дома и заняла весь холл. Тяжелые фиолетовые кисти свисали вниз, словно огромные грозди винограда. Хотелось опустить лицо в цветы, погладить их тонкие лепестки, провести пальцем по изогнутому стволу. Я разглядела даже пчел с испачканными пыльцой лапками, отдыхающих на листьях, напоминающих перышки.

– Удивительно, – прошептала я. – Просто чудо.

– Нет, Фейт, это всего лишь иллюзия.

– Изумительная иллюзия, – выдохнула я.

– Да, пожалуй, получилось неплохо, – рассудительно произнес Джос. – Даже если я сам себя хвалю. И конечно же, лучше всего эти декорации смотрятся в это время года. Идемте, Фейт.

Он взял меня за руку и повел на кухню, где я снова ахнула. На белых стенах красовались розовая ветчина, чеснок и связки аппетитных фазанов; над плитой сушились веточки розмарина и шалфея.

– Это просто… невероятно, – призналась я. – То есть, я хочу сказать, – наоборот: все просто как настоящее. Абсолютно достоверно. Полный обман зрения.

– Этот прием в живописи так и называется trompe l'oeil, то есть обман зрения, – объяснил Джос. – Оптическая иллюзия. Художники дурили зрителей еще с античных времен. Зевксис[76] рисовал виноград настолько правдоподобно, что, как говорят, клевать его слетались птицы. Так как насчет бокала шампанского?

– С удовольствием, – ответила я, когда он открыл холодильник. – Надо же, снова «Крюг»! Прием просто на высшем уровне.

– Единственное, в чем я себе не отказываю, – объяснил он с виноватой усмешкой. – Боюсь только, он снова не марочный.

– Думаю, с этим я справлюсь, – ответила я. Мы улыбнулись, чокнулись и прошли через небольшую оранжерею, в которой, казалось, щебетали птицы и среди растений порхали тропические бабочки. Он нарисовал на стекле даже несколько полупрозрачных гекконов. Если очень внимательно приглядеться, можно было различить их крохотные сердечки.

– Какой блестящий обман, – прошептала я.

– Именно этим и занимается живопись, – объяснил Джос. – Это всего лишь ловкий трюк, когда двухмерное пространство выдается за трехмерное. Хотите еще посмотреть росписи?

Как зачарованное дитя, я кивнула и позволила ему провести меня по всему дому.

На первый взгляд столовая выглядела совершенно обычной. Стены были выкрашены в густой красный цвет, как обычно стояли буфет и стол коричневато-красного дерева, но вдоль одной стены все пространство заполнили – по крайней мере, так казалось – роскошные старинные книги. Одни стояли плотными рядами, другие стопками были сложены как придется. Я различила искусно выделанные с золотым тиснением названия: «История упадка и разрушения Римской империи» Гиббона. Рядом стояли «Война и мир», «Дэвид Копперфилд» и «Надвигающаяся буря» Черчилля. Хотелось взять книги в руки, понюхать кожаный переплет и ощутить их тяжесть. Потом мы поднялись по лестнице. Пока мы шли, я как завороженная смотрела сквозь резные колонны средневекового внутреннего дворика на раскинувшийся далеко внизу склон холма где-то в Италии: выжженная солнцем трава, кое-где росли высокие кипарисы и припорошенные пылью оливковые деревья с перевитыми стволами. Наверху одна стена гостиной превратилась в яблоневый сад: вечерний солнечный свет пробивался сквозь ветки деревьев. Потом Джос открыл дверь в ванную, и я обнаружила, что рассматриваю беленые стены мавританского дворца на берегу лазурного моря. Хотелось прикрыть рукой глаза от слепящего солнца и рвать финики прямо с пальмы.