Майкл Муркок - Меч рассвета

• Название: Меч рассвета
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-7921-0522-7, 5-04-009834-0

Человек, который осмелится поклясться Рунным Посохом, тем самым неминуемо изменит свою собственную судьбу, равно как и судьбу своего мира. За всю историю Рунного Посоха таких клятв было немало, однако ни одна из них не принесла столько горя и бедствий, как страшная клятва мщения барона Мелиадуса Кройденского. Именно тогда Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, оказался, втянут в опасное противостояние между силами Порядка и Хаоса, потерял любимую женщину, наследие предков, свободу.

Но в Мультивселенной Майкла Муркока, потерпев поражение в одном из миров, Вечный Герой способен победить в параллельном измерении, вернуть утраченное, обрести надежду.

---

Майкл Муркок Меч рассвета

Часть первая

«Теперь, когда в его руках был Красный Амулет, сорванный им с шеи Безумного Бога, Дориан Хоукмун, последний из герцогов Кельнских, вместе с друзьями Гьюламом д'Аверком и Оладаном с Булгарских гор вернулся в Камарг, который окружил кольцом осады его старинный недруг – барон Мелиадус Кройденский. Граф Брасс, его дочь Иссельда и философ Ноблио с тревогой и нетерпением ожидали их возвращения. Как бы ни были крепки стены Камарга, но он мог пасть со дня на день – столь могучей стала Империя Мрака. Барон Мелиадус не ведал пощады… И лишь при помощи древней машины, способной высвобождать огромную энергию и проходить сквозь пространство и время, друзьям удалось спастись. Они нашли убежище в другой плоскости Земли, в ином Камарге, где не существовало ужасной Гранбретании. В свой мир они могли вернуться, только если чудесная машина будет разрушена… Но пока герои могли наслаждаться покоем, не вспоминая о той страшной участи, которой они избежали. Тем не менее, Хоукмун не мог не тревожиться о судьбе своей родины и забыть принесенный им обет…»

Из «Летописи Рунного Посоха»

ГЛАВА 1 ПОСЛЕДНИЙ ГОРОД

Шестеро мрачных всадников пришпорили коней и, кашляя от едкого черного дыма, что поднимался из долины, пустились вскачь по скользкому от грязи склону холма.

В лучах солнца, клонящегося к закату, фигуры всадников отбрасывали длинные изломанные тени. В наступающих сумерках казалось, будто в седле восседают не люди, но исполины со звериными головами. Каждый из шестерых нес свое боевое знамя, выцветшее и пообтрепавшееся за время долгих походов, а рукояти мечей у них были испещрены насечками в память о сраженных врагах. Металлические личины, изображавшие зверей, скрывали лица всадников. Маски были отделаны самоцветами, а доспехи из стали, серебра и бронзы, исцарапанные и запятнанные кровью, были украшены гербами владельцев.

На самой вершине всадники спешились и вонзили в землю древки своих стягов. Налетел горячий ветер, и в порывах его полотнища затрепетали, словно крылья степных птиц. Воин в маске Волка повернулся к воину в маске Мухи, Обезьяна посмотрела на Козла, Крыса бросила горделивый взгляд на Собаку. Потом они обратили свои взоры на горящий город, раскинувшийся у их ног, откуда доносились крики и мольбы о помощи. Исчадья Империи Мрака, предводители многих тысяч воинов, глядели на долину и на море, виднеющееся за горами.

Солнце опустилось за горизонт, огни пожаров стали ярче. Отблески играли на масках владык Гранбретании.

– Стало быть, господа, мы покорили Европу, – сказал барон Мелиадус, магистр Ордена Волка, главнокомандующий армии завоевателей.

Тощий, как скелет, Мигель Хольст, эрцгерцог Лондры, магистр Ордена Козла, глухо рассмеялся:

– Каждая пядь этой земли принадлежит нам. Вся Европа и большая часть Азии! – в рубиновых глазах его маски сверкнул отсвет пожара.

– И скоро мы завоюем мир, – прорычал Адаз Промп, магистр Ордена Собаки. – Весь мир!..

Бароны Гранбретании, хозяева континента, искусные полководцы, бесстрашные и неутомимые воины с черными душами и черными мыслями, властелины, не знающие морали и справедливости, ненавидящие все, что еще не превращено в руины, с мрачным ликованием смотрели на последний город Европы, охваченный огнем. Это был очень древний город, и назывался он – Афины.

– Да, весь мир… – сказал Йорик Нанкенсен, магистр Ордена Мухи, и прибавил: – Кроме уцелевшего Камарга.

Барон Мелиадус в ярости сжал кулаки. Повернувшись к нему, Нанкенсен насмешливо поинтересовался:

– Разве не достаточно того, что мы изгнали их, мой господин?

– Нет, не достаточно! – проревел Мелиадус.

– Они не причинят нам вреда, – донесся из-под маски Крысы голос барона Вреналя Фарно. – Ученые установили, что наши враги скрылись в ином измерении. Мы не можем добраться до них, они не могут добраться до нас. Так давайте же не будем омрачать победу мыслями о Хоукмуне и графе Брассе!..

– Я не в силах забыть их!

– А может, другое имя не дает тебе покоя, дружище барон? – поддел Мелиадуса Нанкенсен – всегдашний его соперник в любовных делах. – Имя красавицы Иссельды? Может, тебя сжигает любовь – нежная и сладостная?

Некоторое время Волк молчал, сжимая эфес. Но затем самообладание вернулось к нему, и он почти равнодушно ответил:

– Месть, барон. Вот какое чувство гложет мое сердце.

– Ты очень чувствительный человек, – сухо отозвался Нан-кенсен.

Внезапно Мелиадус высвободил меч из ножен и выдернул древко знамени из земли:

– Они оскорбили нашего императора, нашу страну… Они оскорбили лично меня! Я, конечно, развлекусь с девчонкой, но о нежных чувствах не может быть и речи.

– О, разумеется, – пробормотал Нанкенсен с оттенком превосходства в голосе.

– И с остальными я славно позабавлюсь… в подземной тюрьме Лондры. Хоукмун, граф Брасс, этот умник Ноблио, нелюдь Оладан, предатель д'Аверк – все они будут страдать много лет… клянусь Рунным Посохом!

Позади послышалось какое-то движение. В зареве пожара они увидели, как дюжина пленных афинян тащит в гору портшез, в котором развалясь сидит Шенегар Тротт – граф Суссекский.

Граф редко носил маску – он не любил этот обычай; но если того требовал этикет, то он надевал серебряную, карикатурно повторяющую черты его собственного лица. Шенегар Тротт не принадлежал ни к одному из орденов, при дворе его терпели только из-за несметного богатства и почти нечеловеческой храбрости в сражениях. Глядя на его украшенные драгоценностями одежды и ленивые телодвижения, многие думали, что граф – непроходимый тупица. Однако это впечатление было обманчивым: граф частенько давал советы императору по некоторым щекотливым вопросам и, судя по всему, пользовался доверием монарха – даже большим, нежели Мелиадус.

Шенегар Тротт, очевидно, услышал обрывок разговора и добродушно проговорил:

– Страшная клятва, барон! Вы подумали, что может произойти, если не сдержите ее?

– Не сомневайтесь, граф. Я найду их.

– Собственно, я здесь не для того. Император сгорает от нетерпения услышать из наших уст приятное известие. Известие о том, что вся Европа лежит у его ног.

– В таком случае я немедленно отправляюсь в Лондру! – вскричал Мелиадус. – Заодно встречусь с учеными чародеями и выясню, как обнаружить наших недругов. До встречи, господа!

Он сел на коня и помчался прочь.

Некоторое время соратники смотрели ему вслед, потом вновь повернулись к пожарищам.

– Его безрассудство погубит нас…

– Подумаешь! – усмехнулся граф Тротт. – Ведь вместе с нами погибнет мир…

В ответ раздался взрыв дикого хохота. Ненависть к целой Вселенной слышалась в этом безумном смехе… ибо секрет могущества Империи Мрака заключался в том, что ни к кому на свете ее властелины не испытывали теплых чувств, даже к самим себе. Всю жизнь они посвятили войне, и только в битвах, грабежах и пытках находили свое счастье…

ГЛАВА 2 ТАНЕЦ ФЛАМИНГО

На краю болота граф Брасс в задумчивости любовался стаями гигантских алых фламинго, которые кружили в небесах, на рассвете покинув свои камышовые гнезда. Графу казалось, будто фигуры их танца образуют некие прихотливые знаки, иероглифы древнего, давно забытого языка.

Граф и сам не мог понять, откуда взялась в нем эта уверенность, и все же он то и дело всматривался в очертания пейзажа вокруг, смотрел, как колышется тростник, наблюдал за полетом птиц в странной надежде, что сумеет отыскать ключ к тайнописи живой природы и наконец понять, откуда взялось это гнетущее чувство опасности, которое изо дня в день не дает ему покоя.

Солнце поднималось, заливая побережье тусклым светом.

Заслышав стук копыт, граф Брасс обернулся. Его дочь, златовласая Иссельда, мчалась к нему на белоснежном рогатом камаргском жеребце и улыбалась – словно ей была ведома тайна, которую граф тщетно пытался раскрыть. В облаке развевающихся на ветру голубых одежд она напоминала сказочную фею лагун. Брасс попытался избегнуть встречи с девушкой и пошел вдоль болота, но Иссельда уже была близко и махала ему рукой:

– Отец, ты опять поднялся ни свет ни заря…

Брасс пожал плечами и вновь повернулся к зарослям тростника, изредка бросая взгляд на птиц, – как будто пытаясь застать их врасплох и таким образом понять секрет странного, завораживающего танца.

Иссельда спешилась и встала рядом с отцом.

– Это не наши фламинго, – сказала она, – но очень похожи. А что ты там увидел?

Граф беспомощно улыбнулся, вслушиваясь в шелест крыльев над головой:

– Ничего. Где Хоукмун?

– В замке. Еще спит… Какой прекрасный восход! Граф передернул плечами.

– Ты не понимаешь… – начал он и осекся.

Он знал, что дочь никогда не сможет увидеть этот пейзаж его глазами. Как-то раз он попытался описать ей свои ощущения, однако Иссельда быстро потеряла всякий интерес к словам отца и не стала вникать в подробности. В узорах, которые мерещились ему всюду – в воде, тростниках, деревьях, в повадках животных – был скрыт смысл бытия, а она просто смотрела на новый мир и радовалась его девственной красоте. Только старый друг Брасса, философ и поэт Ноблио понимал его, но и тот считал, что дело не в пейзаже, а в самом графе.