Эдгар Пенгборн - Зеркало для наблюдателей

• Название: Зеркало для наблюдателей
• Автор: Эдгар Пенгборн
• Издательство: Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-17-015337-6

Эдгар Пенгборн (1909–1976) дебютировал в фантастике поздно, в 1951 г., и написал в этом жанре очень немного — однако навсегда остался в истории американской и мировой научной фантастики как один из ярчайших и оригинальнейших ее представителей. Достаточно сказать, что самое известное из произведений Пенгборна, роман «Зеркало для наблюдателей», был удостоен Международной премии по фантастике — «в компании» с «Городом» Саймака и «Властелином Колец» Толкина. Почему? Прочитайте — и узнаете сами!

---

Скрип открывшейся калитки на заднем дворе показался не более чем намеком на шум. Было около двух часов. Луна уже поднялась, и мое лицо растворилось в непроницаемой тьме. Я видел, как он проскользнул, крадущийся, светлоголовый, переполненный ощущением опасности. Он миновал полосу лунного света, затем очень деликатно — словно крылышко ночной бабочки — поскребся в кухонное окно. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что мое окно открыто, но ведь я был в темноте.

Вышел Анжело. Они не сказали друг другу ни слова, даже шепотом. Прокрались через двор. Анжело, несмотря на свою хромоту, двигался так же бесшумно, как и Билли Келл.

Они пошли вниз по Мартин-стрит. Я позволил им набрать дистанцию, затем снял с окна решетку и прыгнул. Всего пятнадцать футов, но ведь мне следовало обойтись безо всякого шума. Они не оглянулись. Я быстренько отыскал лунную тень. Они тоже крались в тени, скользили по направлению к складу древесины, быстро и бесшумно, словно порождение тумана, оседающего на стенах домов, создающего ореолы вокруг уличных фонарей. Сидя у окна, я тумана и не замечал. Теперь я дышал им. Он был везде, спереди и сзади, снизу и сверху. И даже в мозгу моем висело туманное облако. Земля тоже умеет плакать, моя планета Земля…

Едва я проскользнул за ними на территорию склада, до меня донеслось приглушенное бормотание дюжины голосов, в большинстве своем — дисканты,[27] но было и несколько уже сломанных половой зрелостью — как у Билли Келла. Передо мной темнел высокий штабель бревен, и я знал, что банда расположилась за ним. Мне повезло: я сумел взобраться на бревна без шума. Глянул поверх штабеля. Голоса обрели своих владельцев. Я услышал Билли Келла:

— Ты прошел все предыдущие испытания, как-нибудь справишься и с этим.

И тут же слегка возбужденный скулящий голосок ободряющие добавил:

— Это же всего-навсего чертов грязный «индеец», Анжело, и ничего больше.

Они шаркали ногами, и тот небольшой шум, который я производил, растворил в этом шарканье. Я забрался на верх штабеля, подполз к другому его краю, глянул вниз.

У следующего штабеля стоял тощий парень, привязанный за талию к бревну. Его руки были скручены за спиной, рубашка лоскутами свисала через веревку на талии, лицо и грудь перепачканы. Он был единственным стоящим лицом ко мне. Его взгляд упирался в землю, но, если бы он и поднял голову, очертания моего тела в кромешной тьме он бы не разглядел. Парень ругался — механически, с показной яростью, презрительно и не от боли. Я решил, что успею спрыгнуть со штабеля и предотвратить возможное несчастье. Пока же мне следовало постараться понять.

Билли Келл обнял Анжело за плечи и потащил в сторону от других, ближе к моему укрытию. Жизнерадостные голоса остальных мальчишек тут же перестали для меня существовать.

— Анжело, на самом деле мы вовсе не собираемся причинять ему настоящий вред, понимаешь? — шепот Билли Келла был ровным и тихим, и я видел его улыбку. — Смотри…

Он показал Анжело нож, повернув его, ловя тусклый свет далекого фонаря. Видел я и лицо Анжело — туманное после битвы между страхом и возбуждением, между очарованием и отвращением.

— Элементарный трюк, — сказал Билли Келл. Это пластик. Смотри!

Он воткнул нож в собственную ладонь так натурально, что я вздрогнул. И только потом заметил, что конец лезвия согнулся.

— Просто, чтобы напугать его, да?

— Конечно, Анжело, ты понял. Сунь ему под нос, не прикасаясь, понимаешь, а потом воткни… ну, в плечо или еще куда-нибудь. Но слушай: остальные парни думают, что ты думаешь, будто это настоящее перо, понимаешь? Я выложил тебе все потому, черт, что ты мой друг и я знаю, что ты чувствуешь. Ты не мог бы сделать это настоящим пером. Я понимаю, видишь, но они — нет. Поэтому сделай вид, ради нас с тобой, а?

— Хорошо, я сделаю это. А как насчет того, что ты мне говорил тогда о нем?

— Все подтвердилось. Это он тогда залез к вам, в натуре. Мы поработали над ним. Он раскололся. Он распелся, приятель. Он проделал кражу в качестве испытания у «индейцев». Ему надо было взять что-нибудь из каждой комнаты, но насчет денег он оказался слабаком. Взять чуть-чуть, а потом вместо них прихватил фотки и барахло… Цыпленок! А еще ему приказали держаться подальше от твоей комнаты. Знаешь зачем? Чтобы было похоже, будто жильцов обчистил ты.

— О черт, нет!

— Да, малыш. И щенка укокал он. Мы заставили его петь, говорю тебе! Он дал ей кусок котлеты и свернул шею…

— У мистера Майлза ничего не пропало, а ведь его комната…

— Это он говорит, что не пропало… Слушай, Анжело, на днях я выложу тебе кое-что насчет твоего мистера Майлза.

— Что ты имеешь в виду? Майлз — парень что надо!

Премного благодарен за подобный комплимент…

— Ты думаешь?.. Но не важно, когда-нибудь позже, малыш. Вот, возьми перо.

Анжело потянулся за ножом. Как они были неумелы! Билли уронил нож и нагнулся, вглядываясь в неосвещенную землю. Затем они отошли от меня, и нож уже оказался в руке Анжело, а остальные столпились вокруг — толпа гоблинов в сетях тревожной ночи.

Я снова совершил грубейшую ошибку, Дрозма. Я обязан был догадаться.

Голос Анжело изменился, стал тонким, почти ломающимся:

— Ты убил мою собаку? Ты убил мою собаку, грязный «индеец»?

Тощий пленник молча плюнул анжело на ногу. Но его мужество уже было подорвано, он заскулил, глядя на лезвие, и съежился, когда маленькая рука Анжело устремился к нему с ножом. И он был не единственный, кто вскрикнул, когда нож пронзил тело… я видел это… и кровь брызнула из костлявого плеча, заливая пальцы Анжело. Вторым вскрикнувшим был сам Анжело. Он еще раз вскрикнул и отбросил нож. Потом выхватил из заднего кармана брюк носовой платок и попытался остановить кровь. Остальные вряд ли были способны на что-то большее, чем просто стоять разинув рот и хихикать.

— Будь ты проклят, Билли!.. Будь ты проклят!..

— Заткнись, малыш!.. Что такое немножко крови?!

Билли оттолкнул Анжело в сторону. Билли быстро и со знанием дела отвязал тощего пленника и дал знак своим приятелям придержать его. Билли вытер рану и осмотрел ее.

— Всего лишь царапина!

И он был прав, потому что раненым здесь был совсем другой человек. Раненым был Анжело.

Анжело трясло. Его окровавленная рука судорожно дергалась ко рту и падала вниз. Он машинально нащупал платок, выброшенный Билли, и сделал слабую попутку вытереть им пальцы. Потом он выронил платок и зашелся в приступе тошноты.

Билли рывком повернул пленника и пнул его:

— Разве это рана!.. А теперь беги, «индеец», беги! Удирай и скажи своим соплякам, что мы подожгли серу.

Тощий пошатнулся, но сделал шаг в сторону, прижимая к порезу кусок рубашки.

— Вы что-о-о?

Билли хихикнул:

— Мы подожгли серу. И встретимся с вашими парнями в любое время.

Тощий кинулся прочь. Гоблины заржали. Билли Келл схватил Анжело за запястье и поднял его руку:

— Полноправный член «стервятников». В деле он?

— Он в деле! — отвечали ему. Словно хор привидений.

— Слушай сюда, орлы, знаете что?.. Он подменил пере, когда понял, что перо липовое. Он не хотел, но сделал это, потому что знал, что это правильно. Теперь он настоящий «стервятник». Я знал это, когда он при первом испытании окропил своей кровью камень.

Тут они столпились вокруг Анжело, с простодушными непристойностями и льстивыми смешками принялись обнимать и расхваливать его. Анжело принимал их выходки со слабой улыбкой, с затаенным стыдом и скрытым презрением. А потом и вовсе с нарастающей гордостью и неохотным одобрением. Как будто он заставлял себя поверить в ложь Билли… Была ли эта ложь хорошим политическим ходом? Я не знал.

— Ну, — сказал Анжело, — ну, он же кокнул моего пса, ведь так? Господи!.. Туман поглощал выводков Билли Келла — одного за другим. Они исчезали в нем, подняв руку с вывернутой ладонью. В тумане находился и я — где мне претендовать на то, чтобы понять этих детей!.. Хотел бы я быть старым настолько, чтобы помнить то, что происходило четыре или пять столетий назад!

Утрачено нечто такое, что я искал и не находил в бандах, которые изучал при последним своем посещении Штатов, семнадцать лет назад. Банды того времени были, на первый взгляд, гораздо более злобными, шумными и неприятными. Ими двигало нечто большее, чем молчаливая обида на мир взрослых, их стимулами были материальные побуждения — секс, деньги и страх. Эти же беспризорники (а в известном смысле они и вовсе сироты) вернулись к более примитивным фантазиям. Их колдовство — пусть выраженное в модной одежде или жаргоне, но все равно колдовство — говорит о том, что равнодушие взрослых по отношению к ним достигло полного безразличия. Возможно (а может, и нет), причина — в упадке городов. Южная часть Калюмет-стрит — не более чем робкий вихрь в потоке, и на окраинах или в пригородах я мог бы отыскать проблемы совершенно другие… не знаю. Но вряд ли покажется странным, что это беспризорничество, эти зреющие правонарушения имеют место в культуре, которая лишь недавно научилась заменять древние религиозные императивы чем-то лучшим.