Андрей Стерхов - Быть драконом

• Название: Быть драконом
• Автор: Андрей Стерхов
• Издательство: Издательство АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93556-951-8

Если вам кто-то скажет, что драконов нет, — не верьте. Кто так говорит, либо не в курсе, либо врет. Драконы существуют. Факт, существуют! Я знаю, о чем говорю, я сам дракон. Скажу больше: я — золотой дракон. Живу в Сибири, гоняю по улицам Города на битой тачке, знаюсь с Иными и стараюсь везде и во всем утверждать справедливость. А еще я владею сыскным агентством, и если однажды Запредельное навалится на вас по полной программе, обращайтесь — чем смогу, помогу. Во всяком случае, постараюсь. Потому что я добрый дракон, порою слишком добрый. Для порядочных людей, конечно, добрый. Для тех же, кто попадает в мой актуальный Список, я — зло воплощенное. Вы спросите, что это за Список? Могу рассказать. И о Списке могу, и о многом другом. Усаживайтесь поудобнее и слушайте, я начинаю…

---

— Как фамилия коллекционера?

— Сейчас… Э-э-э… А фамилия его, шеф, Нигматулин.

— Эдуард Николаевич?

— Сейчас… Ага, шеф, Эдуард Нигматулин. Знаете такого?

— Встречался, — сказал я. — Слышала выражение: весь Город спит под одним одеялом?

Лера усмехнулась:

— Слышала, шеф.

— То-то же. А что за нож украли?

— Я толком не поняла. Бронзовый. Древний. Тут народ больше спорил о том, где должны храниться столь ценные предметы: в частных коллекциях или в музеях. О самом ноже — мало. Хотя ссылка на фотографию имеется. Выслать, шеф?

— Выслать, Лера. Обязательно выслать.

— Тогда ловите.

Я услышал, как её пальцы забегали по клавиатуре. Очень скоро щёлканье прекратилось, и Лера объявила:

— Всё, шеф, отправила.

— Пошёл врубать компьютер.

— Шеф, я молодец?

— Молодец.

— А как насчёт премии?

— А может благодарность в личное дело?

— Благодарность — это хорошо, но премия — лучше.

— Лучшая рыба — это колбаса?

— Да, шеф, да.

— Я подумаю, — пообещал я.

— Ага, шеф, подумайте, обязательно подумайте, — сказала на прощание моя исполнительная помощница и отключилась.

Пока я заводил компьютер, письмо уже пришло. На присланном снимке я увидел скифский ритуальный нож. Его щербатое лезвие напоминало индейский томагавк, рукоятка — петлю, перекладина — опрокинутую восьмёрку. Все формы были просты и совершенны: ничего лишнего, вылито целиком, сделано на века.

Я легко мог представить, как этим орудием во времена оны резали жертвенных баранов. И не только баранов, а ещё и пленённых чужеземцев. А по великим праздникам — своих сородичей, возведённых в ранг избранных. Своих, разумеется, — не для того, чтобы чужие боялись, а всё для того же — чтобы цари небесные были благосклоннее.

«Много-много на этом ноже кровушки», — вырубая компьютер, подумал я и потянулся пятернёй к затылку. Хотел почесать, но едва коснулся, вскрикнул от боли — шишка вздулась и горела огнём. Морщась от боли, я потянулся к телефону. Стал набирать номер Архипыча, но вспомнил, что ему сейчас не до меня, поскольку ловит нежить, призванную в Пределы каким-то ушлым некромантом. Скинул набор и вызвал из записной книжки номер Альбины.

— Слушаю тебя, дракон, — ответила ведьма. — Что, опять секретаршу потерял?

— Секретарш не держу, — напомнил я.

— Ну помощницу. Какая разница?

— Принципиальная.

— Дурак ты, дракон.

— Спорить не буду, со стороны видней. А что там у тебя гудит?

— Чайник. Зубы не заговаривай, говори, чего звонишь? Или опять будешь врать, что соскучился?

— Это само собой.

— Да иди ты знаешь куда.

Уточнять направление я не стал, поспешил сообщить:

— Вообще-то, проконсультироваться хотел.

— Нашёл справочную.

— Слушай задачу, — не обращая внимания на её фырканье, начал я. — Исходные данные следующие: мистер Ху обзавёлся ритуальным ножом и ритуальной же чашей, а помимо того — церковным крестом. Вопрос: для чего он всем этим обзавёлся?

— Крест испачкан в крови?

— Да.

— А ты сам как думаешь?

— Думаю, что проведения чёрной мессы, — ответил я.

Ведьма похвалила:

— Правильно думаешь.

— А что ещё нужно для её качественного проведения?

— Грамотно выбранное место Силы, толковое заклинание, ну и человек, которого в жертву… Подожди, а ты об этом из теоретического интереса или…

— Или.

— Неужели кто-то из местных уже собрал все артефакты для мессы?

— Полагаю, что да.

И тут ведьма разразилась такими отборными ругательствами, что моё ухо покраснело от стыда.

— Ты чего это, Альбина, так вскипела? — стал пытать я, когда она умолкла.

Она не ответила, она приказала:

— Егор, хватай ноги в руки и немедленно лети ко мне.

В её голосе слышались панические нотки.

— Что, всё так плохо? — спросил я.

— Плохо, Егор, — простонала Альбина. — Ох, как плохо. Ты даже не представляешь, насколько всё плохо. Но это не телефонный разговор. Лети. Я жду.

Перед тем, как выйти, я ещё раз окинул взглядом кабинет — что же всё-таки подкинули? И вновь ничего чужого не увидел. Решил, что найду потом. Хотя и понимал, что это «потом» может и не наступить.

10

Уже стоял перед Альбининой дверью, когда услышал, что кто-то, стоящий пролётом выше, тихо сказал:

— Жить не хочется.

Я не поленился, поднялся глянуть, кого это так мощно скрутило.

У окна, понуро опустив белобрысую голову, стоял и хныкал мальчишка лет девяти. Не слыша, что я подхожу (впрочем, может, ему это было всё равно), он повторил:

— Жить не хочется.

Фразу мальчишка перебил плаксивым шмыганьем, и получилось так, будто он сам у себя спросил, стоит ли ему жить, и сам же себе ответил, что, дескать, нет, не хочется.

— Пацан, слышишь, пацан, — сказал я, тронув его за плечо. — А ну-ка послушай меня, пацан.

Малец поднял на меня наполненные недетской печалью глаза:

— Чего, дядь?

— Пацан, ты того… этого… Как бы тебе… В общем, пацан, ты это брось. Жизнь даётся только раз, и прожить её надо. Понимаешь? Надо и точка.

— Не факт, — ответил мальчик, размазав слезу по щеке.

— Ты так считаешь? — удивился я такой недетской отповеди.

Пацан вновь всхлипнул, но уже не с такой безнадёгой, вздохнул-выдохнул и озадачил меня по самые помидоры:

— Я, дядь, никак не считаю, а вот вы считайте: в машине ехали Джон, Эрн и Мэри. Полисмен остановил машину и нашёл в ней пистолет. Джон сказал: «Он мой». Эрн сказала: «Он её». Мэри сказала: «Он его». Чей был пистолет, если все полисмену соврали?

Я опешил:

— Мальчик, ты меня пугаешь. Это что — буддийский коан?

— Нет, что вы, дядь, — замотал малец головой, — вовсе это никакой не коэн. Марь Васильевна говорит, что коан — это когда нужно понять, почему так: если есть я, то есть и Вечность, но если есть Вечность, то меня нет. Вот то коэн. А это так, задачка на логику.

Окончательно припухнув, я замямлил:

— Марь Васильевна? Задачка? На логику?

— Угу, на логику, — кивнул пацан, после чего широко улыбнулся и, прошмыгнув у меня под рукой, поскакал вниз. При этом расставил руки на манер крыльев и загудел, словно пикирующий бомбардировщик.

— Весь мир — дурдом, а люди — его пациенты, — невольно вырвалось у меня.

Произнёс я эту фразу хотя и вслух, но так (ума хватило), чтобы малец ничего не услышал: человек с подвижной психикой, что та глубинная бомба — задел и слезай-приехали. С такими нужно быть поаккуратней.

Когда Альбина открыла дверь, я вместо положенного «здравствуй» доверительно сообщил ей:

— Гадом буду, пистолет принадлежал девушке по имени Эрн.

— Я очень рада за неё, — невозмутимо сказала ведьма, потянув меня за рукав. — Проходи быстрей, не разувайся и пока топай на кухню.

— Чего так?

— У меня клиент, так что подожди чуток. Я быстро. Пять минут, не больше.

Пройдя на кухню, я повёл себя по-хозяйски: быстро сварганил чашку двойного кофе, надыбал плюху и от нечего делать включил стоящий на холодильнике телек.

Ящик, как всегда, зажигал: шла передача с участием некой Маши Швондер — ленинградской школьницы, подавшей в суд на Министерство образования за то, что учителя-гестаповцы неволят постигать учение Дарвина. Девочка на полном серьёзе утверждала, что теория о происхождении биологических видов оскорбляет её религиозные чувства. Именно так: «оскорбляет» и «чувства». Пойти и застрелиться.

«Дура или прикидывается? — удивлялся я. — Как это чья-то научная теория может оскорбить то, что ты сам для себя держишь за истину? Наука есть наука, вера есть вера, и эти две вселенные не пересекаются».

Между тем гости в студии довели девочку-путаницу до слёз, и она завыла белугой. Но почему-то жалко её не было. Странно, но так. А когда вся такая на измене выбежала из студии, я вспомнил в тему ироничное послание графа Алексея Николаевича Толстого к начальнику Главного управления по делам печати Михаилу Лонгинову: «Полно, Миша! Ты не сетуй! Без хвоста твоя ведь попа! Так тебе обиды нету в том, что было до Потопа».

Неужели так трудно понять, что «способ, как творил Создатель, что считал он боле кстати, знать не может председатель Комитета о печати»? Ни председатель Комитета Миша не может. Ни школьница Маша. Ни её сумасбродный папа. Ни — даже — Папа римский. Ибо сия тайна велика есть.

Ну, да, в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог и он посредством этого Слово создал Пределы и Запредельное. Хочешь в это верить, верь. Только так уж повелось в проявленном мире Пределов (о Запредельном помолчим), что, к примеру, математика базируется не на принципах неподвластному человеческому уму Божественного Логоса, а на понятных аксиомах и леммах. Биология в этом смысле ничем не отличается от математики, там тоже есть свои аксиомы. И в химии есть. И в физике. Можно верить, к примеру, что свет создал Бог в первый день Творения, но разве знание о том, как свет преломляется в различных средах, оскорбляет веру в его изначальную божественность? Любой трезвый ум скажет — нет.