Юрий Рожицын - СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ

• Название: СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ
• Автор: Юрий Рожицын
• Издательство: журнал "Простор"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: лохматый

---

   Лениво перелетает с листочка на листочек припозднившаяся полосатая оса, в углу провисшей паутины притаился раздобревший на вольных харчах паук, неподалеку над травой кружится-вьется мушиный рой... И немец исчез, не появляется на дорожке. А если спрятался, услышав нечаянный шорох, выжидает...

 — Чо, кемаришь? — над самым ухом Сережкин голос.

 — Чумовой ты человек! — возмущенно вскинулся Костя.

 — Это ты чумовой. А если бы фриц тебя втихаря ущучил? Чо бы калякал?.. Я его в ящик с песком сунул. Чуть не забазлал, еле рот успел заткнуть. Бегом за мной, да не топочи, не брякай.

   По жухлой пыльной траве до дома, вдоль стены прокрались к черному ходу. Сергей посоветовал:

— Гранаты и автомат держи наготове. Чуть што, стреляй и рви без оглядки.

   Груздев осторожно потянул дверь. Она бесшумно приоткрылась, и парень шагнул через порог: короткий коридорчик, прямо и справа тяжелые до пола, темные занавеси. Приподнял правую, за ней небольшая кладовочка с зарешеченным оконцем, на полках — ведра, банки с мастикой, в углу — березовые метлы, щётки с длинными ручками.

 — Будешь здесь на шухаре стоять, а я пойду, — шепотом проговорил Сергей. — Получится заварушка, шпарь со всех ног... а в общем, держи, Костя, форс, парни мы с тобой фартовые.

   Отсюда ли стреляли по полякам, и кому принадлежит шикарный особняк? Кап... кап... кап... Вода, что ли... Кап... кап... кап...  Как бы немцы не услышали! Чудак человек... Чего им бояться? Восстание подавлено, по городу идут облавы, вот и чувствуют себя в полной безопасности... Странное место. Вокруг дома наизнанку вывернуты и выпотрошены, а тут тишь, гладь, божья благодать... Шаги?! Нет, показалось... Ждать да догонять — распоследнее дело... Тишина...

 — Хенде хох! — далекий Сережкин бас. Загремели выстрелы, что-то тяжелое грохнулось на пол. И снова тишина.

   Сорвав занавесь, в которой запутался, Костя выскочил в коридорчик, ворвался в просторный холл и огромными прыжками устремился по широкой лестнице на второй этаж.

 — Это ты, лейтенант?!-— раздался требовательный голос.

 — Сережка, цел?!

 — И-извини-п-подвинься,— от пережитого Груздев слегка заикался — ф-фрицы н-накрылись, а я... Ш-шнапс, г-гады, т-тринькали.... Я и-им — х-хенде х-хох, а о-они за а-автоматы... М-малость их у-упредил…

Этап второй

Ночной разговор □ Танки рядом □ «О донна Клара...» □ Лесные дороги □ Варшавская трагедия □ Последний путь «Т-III»

   Ночевали в полуразрушенном доме, подальше от таинственного особняка. Среди развалин парни чувствовали себя спокойней. Не давила опасность, исходившая от чистеньких непонятных улиц, не внушали тревогу зашторенные окна с уцелевшими стеклами, не настораживала темная зелень густых газонов. И среди руин стреляли, но Сергей и Костя научились стороной обходить опасные места, держались неподалеку от двигающихся впереди немцев. Они уже поняли тактику гитлеровцев, которые поочередно оцепляли городские кварталы, вылавливали прячущихся варшавян, расстреливали, а жилища грабили, потом взрывали и сжигали огнеметами. Фашисты действовали планомерно, по заранее заданной схеме, и назад не возвращались.

 — Ну и звери эти фрицы! — бесновался Сергей. В густом мраке ярка вспыхивала его сигарета. — Как можно воевать с бабами и ребятенками? Ведь до Германии уже рукой подать, а они будто и не чуют, что за все отвечать придется.

 — Нам бы к своим выбраться, — вздохнул Костя,— а ты о Германии толкуешь.

 — Выберемся! Живы будем — не помрем. Дадут тебе штурмовик, а я стрелком-радистом пристроюсь... Знаешь, лейтенант не по себе мне в этой желто-коричневой робе. Шляхтичей встретим, они-с ходу нас в распыл пустят...

 — Сережка, ты как ребенок — устало  проговорил  Лисовский.— Пойми, нас и немцы, и поляки как жареных зайцев гоняют, теперь хоть, фашисты из-за угла не убьют.

- Охохонечки! — насмешливо отозвался Груздев. — Милай, да если они нас прихватят, то без длинных разговоров к стенке тиснут. Мы ж по-ихнему ни бе, ни ме, ни кукареку. И документы не помогут,

- Ты будешь молчать, а я разговор вести.

- Ты-ы?!- растерянно спросил  Сергей, и под ним скрипнул диван. — Откуда их язык знаешь?

 — Мать немка…

 — Немка-а?! Отец поляк, а мать...

 — Да не немка, русская, но немецкий в институте преподает, — заторопился Костя, почувствовав внезапную Сережкину настороженность. — Детство и молодость она провела среди немцев-колонистов в Таврии. Там и научилась немецкому. И меня выучила вюртембергскому диалекту...

 - Чему?! — заинтересованно переспросил Груздев, и Костя понял, что земляк успокоился.

 — В немецком языке множество диалектов. Берлинец плохо понимает баварца, пруссак берлинца...

 — Они ж фрицы!

Костя помолчал, собираясь с мыслями, и объяснил:

 — Ведь и у нас русскому иногда трудно понять украинца, белоруса, а им русского. Или возьмём русских. Волжане окают, псковитяне цокают, витячи…

 — Учение — свет, — с грустью сказал Сергей. — Мать у тебя образованная, отец — инженер. А мои родители крестьяне. Отец грамоту разумеет, а мама ни одной буковки не знает. И я, как семилетку закончил, к бате на трактор прицепщиком подался. А в школе языки не изучали, учителя не нашлось. Батя понемногу шпрехает, в плену у фрицев побывал в прошлую войну, и я у него кой-какие словечки перенял. Понимать понимаю, а говорить...

 — Обойдемся. Ты так хенде хох заорал, что я перепугался, думал — фашист.

 — Похоже, да, — оживился Сергей и глубоко затянулся сигаретой.— Раз похоже, то научусь. Я до учения настырный... Гадючий мундир, под мышками жмет. Што за одежка? Я такой сроду не встречал.

 — Фашистская партийная форма. И Гитлер в такой ходит...

 — Утешил, — тоскливо отозвался Груздев. — Знаешь, чужой собаке на селе житья нет. Поляки ухлопают, фрицы за своих похоронят, фрицы расстреляют, поляки, как падаль, на свалку выкинут. Куда ни кинь, всюду клин... И похож на огородное пужало.

 — Ты выглядишь настоящим немцем. Высок, русоволос, глаза голубые, нос прямой.

 — Ты вроде цыгана, што мужику на ярмарке клячу сбывает. Подначивать и я умею.

 — Я без подначки, всерьез. Но как нам лучше быть, если с немцами встретимся?

 — Я в рот воды наберу и ни гу-гу.

 — А что, идея! Сережка, ты гений!.. Ты ранен в щеку, язык перебит. И тяжелая контузия. Немой и плохо слышишь...

 — Ты меня еще за Сенюню выдай, — обозлился Сергей. — В нашей деревне дурачок живет, по прозвищу Сенюня. Бабы его все на балалайке просят сыграть. Вытащит он свею балалайку, они врассыпную...

 — Не дури, — остановил его лейтенант. — Дело серьезное, чтобы обиды еще строить. По документам, мы — родные братья, а фамилия наша, — Костя под полой кожаного пальто зажег фонарик и глянул на вытащенные из портфеля документы. — А фамилия наша — Зоммер. Гюнтер и Герберт Зоммер. Какое имя себе возьмешь?

 — А на хрена, если я немой.

 — Слушай, сержант, не капай на мозги, и без тебя тошно. — Ладно... Буду зваться Гюнтером.

 Костя уселся поудобнее, плотнее закутался в кожаное пальто. Xoлодновато, с улицы ночной прохладой тянет... Не прав ли Сережка, что маскарадом возмущается? И чего пришла мысль переодеться в фашистскую униформу? Не романтика ли приключений взыграла! Папка с бумагами пригодится, может, в ней для наших ценные документы хранятся. А вот форма...

      Когда он заскочил в комнату, то увидел — один немец с разбитой головой навалился на столик, сбросив бутылки и рюмки, другой вытянулся в рост на паркетном полу. Сергей стоял в дверях бледный, возбужденный. Фашисты оказались какими-то фюрерами «гитлерюгенда» из Берлина. Что они делали в Варшаве, из документов выяснить не удалось. Когда осматривал трупы, тогда-то и мелькнула мысль о переодевании. Роста с немцами они одинакового, белокурые и почти одного возраста. Груздев сперва заартачился, сказал, что лучше в своих лохмотьях походят, чем чужую шкуру напялит. Кое-как удалось уговорить, хотя Сережка и попытался сорвать с лацкана форменного френча нацистский партийный значок.         Переоделись быстро, без лишних разговоров. Костя вооружился шмайссером, прихватив к нему плиткообразные магазины, и пистолетом «зауэр», а Сергей набил карманы патронами к парабеллуму. Выгребли из буфета консервы, сухари и сложили в найденные при немцах портфели. Автоматы повесили под кожаные пальто...

   Откуда-то донесся сильный рокот моторов. Костя насторожился, прислушался и заколебался, стоит ли будить Сергея? Взыграло самолюбие: что он, сам не в состоянии разобраться в обстановке? Расстегнул клапан кобуры и тихонько прокрался к окну.

   Грохот моторов рос и дробился в теснине узких улиц, рикошетировал от каменных стен. И, казалось, здания вибрируют и пронзительно кричат, охваченные смертельным ужасом. Одиночество и нарастающая неведомая опасность погнали Лисовского к Сергею. Но тот уже сам проснулся, и они столкнулись в дверях.