Андрей Воронин - Без единого выстрела

• Название: Без единого выстрела
• Автор: Андрей Воронин
• Жанр: Детектив

В книге вы снова встретитесь с бывшим офицером спецназа Илларионом Забродовым, который никогда не нападает первым, но, если почуял врага, бьет без промаха. Бывший инструктор спецназа проводит собственное расследование в недрах самой секретной и самой могущественной организации — Федеральной службы безопасности. Ему удается распутать клубок противоречий и загадок и наказать преступников…

---

Он побрел наугад, сторонясь ярко освещенных улиц и пытаясь сообразить, где бы ему перекемарить хотя бы пару часов. Дорога на вокзалы была закрыта: еще утром он обратил внимание на вооруженных постовых, охранявших входы в зал ожидания на Казанском вокзале, которые придирчиво проверяли билеты у всех, кто проходил мимо них. Попытка переночевать на какой-нибудь скамейке с высокой степенью вероятности закончилась бы в отделении милиции. Он сунулся в пару подвалов, но те были надежно заперты: Москва боялась террористов.

Баландин шел по тихой, плохо освещенной улице, высматривая люки подземных коммуникаций или какой-нибудь брошенный без присмотра грузовик, в кузове которого он мог бы с горем пополам перекантоваться до утра. Потом сплошной ряд пятиэтажек прервался, и Баландин увидел свежо белевший в темноте дощатый забор, за которым обнаружился обширный пустырь, засыпанный толстым слоем привозного песка и щебня и изрытый следами гусениц. Посреди пустыря, освещенные укрепленным на столбе прожектором, неровной шеренгой стояли три бульдозера и самоходный колесный экскаватор. Немного в стороне Баландин заметил строительный вагончик, окошко которого заманчиво светилось теплым оранжевым огоньком. В вагончике наверняка сидел сторож, который, как и все сторожа на свете, вряд ли отказался бы без труда подзаработать, пустив на ночлег незнакомого человека.

Через минуту Баландин убедился в том, что за время его отсутствия сильно изменился не только город, но и населявшие его люди. Сторож, крепко сбитый мужик лет пятидесяти с небольшим, выглядевший, как типичный отставник, был непреклонен. Он наотрез отказался пустить Баландина в вагончик или хотя бы в кабину бульдозера и твердо пообещал вызвать милицию, если тот не оставит его в покое.

— Пришить бы тебя, гнида толстомордая, — с тоской сказал ему Баландин. — Я что, много прошу? Мне переночевать негде, можешь ты это понять?

— Что ж так? — без тени интереса спросил сторож, продолжая загораживать дверной проем своим крепким, как астраханский арбуз, пузом. Позади него виднелся застланный стареньким шерстяным одеялом дощатый топчан, казавшийся усталому Баландину пределом мечтаний.

— Я же тебе объясняю, — терпеливо сказал он. — Откинулся я, понимаешь? А баба, тварь такая, пока я сидел, подала на развод и по второму кругу замуж выскочила. Прихожу я домой, а дома-то и нету. Переехали они, там теперь другие люди живут. И главное, не предупредила, тварюга! Куда мне теперь — в ментовку? Обратно на нары?

— А за что сидел-то? — с притворным сочувствием спросил сторож, которому не терпелось поскорее избавиться от назойливого ночного гостя, но было страшновато.

— Так она же, стерва, и посадила, — пожаловался Баландин. — В семье, сам знаешь, всяко бывает. Иной раз бабу и поучить не грех. Ну, навесил я ей разок по чавке, чтобы не гавкала, так она меня на три года и упекла.

— Да, бывает, — немного оттаивая, сказал сторож. Видимо, эта тема была ему близка и понятна. — Ты вот что, браток, ты не серчай, но пустить я тебя не могу при всем моем желании. Я ведь тоже русский человек, все понимаю, так ведь я-то русский, а хозяева у меня — турки. Чуть что не так — вышибут на улицу за милую душу, и никакой профсоюз не поможет.

— Какие турки? — опешил Баландин.

— Турецкие турки, — пояснил сторож. — Да ты сколько просидел-то, браток — три или трижды три?

— Четырежды, — сварливо буркнул Баландин, маскируя неопределенностью тона то обстоятельство, что говорит чистую правду. — Ладно, леший с тобой Дрожи дальше в своей собачьей конуре.

— Погоди, — сказал сторож. — Ты вот чего сделай. Ты выйди обратно через ворота, пройди направо вдоль забора, а дальше будет тропинка. Метров двести прошагаешь, а там флигелек стоит пустой, под снос. Там и заночуешь, если не гордый.

— Ага, — сказал Баландин, — вот это уже разговор. Ну, бывай.

Он без труда нашел флигель, о котором говорил сторож, и устроился на ночлег в одной из пустующих квартир на втором этаже. В прихожей сохранилась вешалка, на которой пылилось какое-то провонявшее плесенью тряпье: телогрейки, побитые молью драповые пальто и даже один облезлый тулуп, издававший подозрительный писк. Баландин, который после одиннадцати лет лагерей и пересылок не боялся ни бога, ни черта, засветил зажигалку и осмотрел тулуп, почти сразу же наткнувшись на угнездившийся в кармане мышиный выводок. Он разом покончил со всей семейкой, одним ударом кулака расплющив карман вместе с выводком о дощатую стену. Потом он выбрал на полу местечко почище, соорудил из тряпья что-то вроде постели и через две минуты уже спал, громко сопя переломанным носом.

Разбудил его сильный толчок в ребро. Баландин, которому снилась зона, проснулся сразу, но вида не подал. Он осторожно приоткрыл глаза, стараясь сквозь ресницы разглядеть склонившегося над ним человека, но оранжевое сияние керосиновой лампы слепило привыкшие к темноте зрачки, и он увидел только темный сгорбленный силуэт с растрепанными седыми космами вокруг головы и два маслянисто поблескивающих ствола, наведенных точнехонько ему в живот. Вид этого смертоносного вороненого железа заставил Баландина проснуться окончательно, и он наконец припомнил, где находится.

— Кончай под дурачка косить, рыло уголовное, — скрипучим голосом сказал косматый силуэт и для убедительности шевельнул ружьем. Баландин подумал, что, наверное, еще не проснулся: вряд ли наяву у московских ментов случаются такие голоса и такие прически, не говоря уже о том, что вооружают их, как правило, вовсе не двуствольными дробовиками. — Я же вижу, что ты уже не спишь, — продолжал силуэт. — Учти, если быстренько не расколешься, кто ты такой и что тут делаешь, всажу заряд дроби прямо в брюхо. Считаю до трех, два уже было!

Вот таким экстравагантным образом Баландин и познакомился с Агнессой Викторовной.

Когда выяснилось, что новый жилец не имеет никакого отношения ни к домоуправлению, ни к милиции, старуха размякла, пригласила Баландина к себе, накормила пустыми макаронами, из которых начисто лишенный брезгливости Баландин незаметно для хозяйки выбросил двух тараканов, напоила чаем и кое-что рассказала о себе. Оказалось, что в свое время норовистая бабуля отмотала полновесный «четвертак» по печально знаменитой пятьдесят восьмой статье сталинского УПК, так что одиннадцать лет Баландина как-то блекли по сравнению с этим чудовищным сроком. Власть старуха не признавала — ни советскую, ни новую, — а дом престарелых, куда ее пытались упечь участковый и разные собесовские деятели, считала своеобразной разновидностью тюрьмы.

Впечатленный ее рассказом Баландин и сам не заметил, как выложил Агнессе Викторовне всю правду о себе и своих планах. Старуха потерла скрюченным пятнистым пальцем поросший седой щетиной острый подбородок и посоветовала ему быть осторожным.

— Этот твой приятель — обыкновенное совковое дерьмо, — сказала она. От такого только и жди какой-нибудь пакости. Ножом, конечно, не ударит, но заложит при первой же возможности. Или наймет кого, чтобы рот тебе замазали.

Теперь, когда напряженность спала, старуха расслабилась, и речь ее стала соответствовать возрасту, сделавшись почти нечленораздельной из-за вставной челюсти. В сочетании с лагерной лексикой и решительным тоном это выглядело довольно забавно, но Баландину было не смешно. Он слушал старуху, одновременно думая о том, как странно порой оборачивается жизнь. Думал ли он когда-нибудь, что единственным человеком, которому он сможет доверять, будет наполовину выжившая из ума старая ведьма с замашками лагерного пахана? Между ними было так много общего, что на Баландина время от времени волнами накатывал суеверный страх: казалось, старуха была послана сюда специально ради того, чтобы угостить его макаронами и кружкой кипятка. А может быть, подумал он, не только для этого? Ведь должен же быть кто-то, кто закроет человеку глаза и станет ухаживать за его могилой…

От этой мысли его снова окатило холодом. Он вздрогнул и открыл глаза, только теперь поняв, что задремал под монотонный скрип старушечьего голоса.

Агнесса Викторовна, покачиваясь, спала прямо на табурете, напоминая траченое молью чучело какой-то экзотической обезьяны, забытое прежними хозяевами в этой покинутой квартире. Огонек керосиновой лампы мигал за покрытым толстым слоем копоти стеклом. Баландин, скрипя ржавыми пружинами, встал с продавленного дивана и поправил фитиль, мимоходом удивившись тому, где старуха в наше время берет керосин. Потом он бережно взял хозяйку под мышки и проводил на диван. Агнесса Викторовна проснулась на секунду, что-то невнятно пробормотала, с хлюпаньем втянула обратно в рот вывалившуюся челюсть и через минуту захрапела, как усталый грузчик. Баландин бережно укрыл ее драным ватным одеялом и украдкой огляделся, пытаясь сообразить, куда старуха засунула ружье. Ведь, казалось бы, они не расставались ни на минуту, а ружья как не бывало. Стараясь не шуметь, Баландин обошел всю квартиру, сильнее обычного припадая на искалеченную ногу, но ружья так и не нашел. Вернувшись в комнату, он с уважением посмотрел на спящую хозяйку: судя по всему, у этой бабули можно многому научиться.