Север Гансовский - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 8

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 8
• Автор: Север Гансовский
• Издательство: Издательство“ЗНАНИЕ”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1970

В альманах вошли три прекрасных произведения советских писателей в жанре научной фантастики.

Составитель Север Гансовский.

---

Слушавший с величайшим вниманием Ашмарин вдруг громко рассмеялся и сказал;

— Ну и здоров ты, Петрович, заливать! Чисто сказка какая!

— А как же он летать-то мог? — серьезно спросил Федор Никанорович, и Ашмарин посмотрел на него недоверчиво. — Не могу понять, крылья у твоего дедушки какие были?

— А летал он на мизинцах, — сказал Афанасий. — Мизинцы у него были не как у всех людей, а длинные-длинные. Вот, — Афанасий протянул свою руку ладонью вверх, и все с удивлением увидели, что на его руке мизинец был длинней указательного пальца на целую фалангу. — Только у дедушки он вот такой был. А перепонка тоже от лопатки росла… Как и у меня.

Ашмарин приоткрыл рот, да так и забыл его закрыть.

— Вот пойду я в лес по грибы, по ягоды, — продолжал Афанасий Петрович, а дедушка тут как тут. В село не зайдет, в ко мне прилетит. «Дедушка, — говорю, — а что, за лесом тоже люди живут? Вон, дядька Смурыгин намедни врал, лодки будто есть такие большущие, что на них лесу больше, чем на все наше село идет. Правда ли?» — «Правда, — говорит дедушка, — я их сам видел. И трубы, из которых дым идет, когда ихние стряпухи прямо на воде щи варят. Да что, внучек, дома я видел такие большущие, что дом на доме стоит, а труба на всех одна, да топят так жарко, что зимой подлетишь к трубе такой, как раз и обогрелся». — «А не та ли это трубушка, про которую дядька Смурыгин тебя спрашивал?» — «На которой господь бог играет? — засмеялся дедушка. — Бог с тобой, внучек. Это дядька Смурыгин старую песню вспомнил, что до меня еще сложена. Сколько я над землей летаю, каких чудес ни видел, а бога не встретил… И на горах высоких, где облака так и дымятся, и над лесами дремучими летал, что зимы-осени не знают, а вечнозеленые, друг на друга карабкаются и друг на друге растут и умирают. Зверей видал, что на человека похожи, да только хвосты имеют в полтора аршина и как устанут с дерева на дерево сигать, так на хвостах тех и повиснут…

Эх, внучек, были бы у тебя крылышки, куда мы только ни слетали бы. По-над облаками, где солнышко всегда сияет, все показал бы тебе, всему бы научил…» И заплакал. «И как, — говорит, — из мертвого живое сделать, и как видеть, что спрятано, потому что хоть и не дано нам с тобой знания человеческого, да зато видеть дано многое, что и от глаз и от ушей скрыто…»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

— Да, было что-то и во мне, — сказал Афанасий Петрович. — Было… И тогда в госпитале, когда больные все меня к себе требовали, и потом, когда я проходил клиническую практику… Но хуже всего, когда приходилось точные науки изучать. Физику там, химию… Особенно физику. Учу, учу, а у самого как второе зрение: нет, нет, не так, нет, не то.

— Вы были не согласны с учебниками? — спросил Юрий Васильевич, прыгая на одной ноге, второй ногой он пытался попасть в непокорную штанину.

— И опять не так… — быстро ответил Афанасий Петрович, — Просто мне все по-другому представляется… Вот в вашей физике про поле толкуется, про электрические и магнитные, а я знаю, что их нет. И все.

— Ну откуда же вы это можете знать? — Юрий Васильевич наконец, справился с непослушной штаниной, и голос его приобрел должную уверенность. — Электрическим полем называется пространство, в котором проявляют свое действие электрические силы. Достаточно внести в это поле пробный заряд, как на него немедленно начнет действовать некоторая сила…

— А если не вносить этого заряда? — спросил Афанасий Петрович. — Тогда как?

— Мы предполагаем, что и тогда это поле есть, а как же иначе?

— Нет его там… — вздохнул Афанасий Петрович.

— Но тогда и магнитного поля не существует! — горячо воскликнул Юрий Васильевич. — И нет электромагнитного излучения, нет ни радиоволн, ни света! Света тоже нет, ведь свет…

— Есть, есть, — испуганно замахал руками Афанасий Петрович. — Что вы? Как не быть, а вот нет этого, да и не скажешь сразу, распространения нет… И опять не то я хотел сказать, вот всегда так…

— Зарапортовался, Петрович, — рассмеялся Ашмарин. Он сидел в трусах и тельняшке на борту катера, опустив ступни в бурую воду Адуна.

— Нет, погодите, Афанасий Петрович, — настаивал Юрий Васильевич. — По-вашему выходит, что нет фотона?

— Да ничего не выходит, — перебил его Афанасий Петрович. — Просто все… От Солнца ушел, к нам пришел, а лететь не летел…

— Вы полагаете, что фотон, световая частичка, не перемещается в пространстве, а энергия непосредственно, так сказать, появляется у приемника, не пересекая пространства?

— Да, — удовлетворенно сказал Афанасий Петрович, — так мне почему-то представляется.

— Но тогда где же находится эта энергия, пока частица летит к нам? Если от Солнца, так целых восемь минут с секундами.

— Это по каким часам считать?

— По земным, по солнечным, какая разница?

— А если по часам на самой частице?

— Вот вы как повернули? Да, тогда другое дело…

— Часы на фотоне не идут, стоят? Так, кажется, учит теория относительности?… Вот, Юрий Васильевич, почему мы ни- когда не видели и не увидим луча света в пустом пространстве. Все, что мы знаем о свете, это результат его действия на атомы, на молекулы, на твердые тела, все эти интерференции и дифракции мы наблюдаем только на экранах. А скажу вам больше, Юрий Васильевич, сама скорость света — фикция, ее не существует. Это просто отношение между пространством и временем. А постоянство его и есть закон природы… Мы можем и должны измерять пространство только светом, другого способа нет…

— Астрономы давно уже ввели такую единицу, как световой год!

— И правильно сделали.

— Но и вообще ваше предложение не вносит никаких изменений а картину мира… Просто вы…

— Вносит, вносит, Юрий Васильевич, это вы напрасно… Нет для природы тогда дальних и ближних пространств. Фотону нет дела до пространства, он не теряет своей энергии ни грана, а мы — мы становимся ближе к Солнцу… Что вы думаете, Юрий Васильевич, что Солнце освещает машу матушку Землю, и на этом вое кончается? А Земля? Разве она не освещает Солнце? И на Солнце есть полная картина всей жизни на Земле, и можете не сомневаться, что каждый отраженный фотон находит свое место, каждый. Все видит Солнце, все знает. Ну, а если заводится объект, который сам излучает энергию, то на Солнце происходит целая буря. «Как так, — думает Солнце, — откуда? Почему?» Вас смущает, что там, на Солнце, огненные бури, шквалы огня, что там неразбериха всплесков и взрывов? А там порядок, беспорядочный порядок, строгий, как парад, и буйный, как мятеж…

Афанасий Петрович неожиданно остановился и вдруг спросил Ашмарина:

— Как думаешь, там, на Солнце, порядок?

— Как на флоте! — ответил Ашмарин. — Завожу мотор…

И в этот момент над островом пронесся тревожно и жалобно странный крик, и крик еще не замолк, как со стороны протоки гулко прозвучал одиночный выстрел. Афанасий Петрович дернулся всем телом и упал на песок.

— Вот он, пес его дери! — выкрикнул Ашмарин и, схватив автомат, как был, в трусах и тельняшке, ринулся в кусты. Федор Никанорович подбежал к Афанасию Петровичу. Пуля попала Афанасию в голову, и темная струя крови толчком выбрасывалась на песок.

— Ложись! — крикнул Чернышев Юрию Васильевичу. — Он нас, как куропаток, перестреляет…

Со стороны протоки донеслись короткие автоматные очереди; Ашмарин наугад стрелял по камышу, стараясь вызвать Ганюшкина на открытый бой. Юрий Васильевич, охваченный нервной дрожью, присел на песке, тупо оглядываясь по сторонам. Он не чувствовал в себе ни достаточно сил, чтобы подняться и убежать, ни способности прийти кому-то на помощь. Мимо него прополз Федор Никанорович, сжимая в руке черный пистолет.

И вдруг Юрий Васильевич услышал странный свист над голо- вой, какая-то тень пронеслась над ним. Нужно было поднять голову, но он не мог шевельнуться. Еще мгновение, и прямо перед ним на песок упал большой мохнатый зверь. Ковыляя на коротких ногах — навсегда запомнилось светлое пятнышко на мохнатой ступне — он подошел к лежащему Афанасию Петровичу и всем телом приник к нему, застыв в какой-то томительной неподвижности. Потом этот зверь медленно поднялся на ноги и вдруг распахнул огромные темные крылья, легко оторвался от земли и на мгновение повис в воздухе, как огромная ночная бабочка.

Тут новый звук привлек внимание Юрия Васильевича: там, где протока впадала в Адун, затарахтел лодочный мотор, и знакомая Юрию Васильевичу дюралевая лодка вынырнула из-за кустов. Юрий Васильевич ясно видел и самого Ганюшкина. Опершись на руль, он держал в руке короткоствольное ружье. Потом быстро прицелился и выстрелил дважды. И дважды ухнул корпус стоящей у берега лодки Ашмарина. И дважды щепа и песок брызнули в черную воду. Юрий Васильевич медленно, словно во сне, поднял голову и увидел, что летающее существо стремительно скользит к Ганюшкину, а тот, не отрывая от него взгляда, торопливо перезаряжает ружье.