Евгений Гуляковский - Лабиринт миров

• Название: Лабиринт миров
• Автор: Евгений Гуляковский
• Жанр: Научная Фантастика

Маленькое прибайкальское село становится отправной точкой большой космической войны и местом «рождения» на Земле энергетического монстра Гифрона. Столкновение с ним на далекой колонии Зидра несколько десятков лет назад окончилось поражением людей и гибелью инспектора Службы внешней безопасности Егорова. Теперь его коллега, Юрий Лосев, начинает свою рискованную одиссею по лабиринту невероятных и притягательных миров. Но оказывается, что в том, чтобы он не вернулся из этого путешествия живым, заинтересованы и некие силы на самой Земле, по сравнению с которыми Гифрон — хотя и смертельно опасный, но честный противник…

---

Калитка с крепким засовом открылась далеко не сразу, и им пришлось ждать минут десять, после того как Ксения дернула за веревку и в глубине двора прозвонил колокольчик.

Лосев чувствовал, как внутри его продолжает крепнуть глухое раздражение, не оставлявшее его с раннего утра и теперь получившее новую пищу. Слишком помпезно выглядела эта изба на фоне остальных простых дворов, слишком явно говорила о том, что именно здесь живет хозяин всего этого поселения. Лосев с детства не любил людей, которые старались утвердить свою значительность внешними атрибутами, роскошными кабинетами, дорогими заморскими глайдерами или, на худой конец, такими вот избами.

Наконец калитка открылась, и молодуха в косыночке, повязанной так, что из-под материала можно было рассмотреть одни глаза, проводила их через двор в сени.

Лишь теперь Лосев заметил в окнах большие изогнутые плоскости небьющегося пластирола и понял, на что пошли стекла из кабины его глайдера.

Трофим оказался жилистым крупным мужиком лет сорока, с рыжей бородой и маслеными, глубоко спрятанными под бровями глазками. При их появлении он даже не соизволил встать с лавки и не пригласил в горницу, а спросил, пока они стояли у порога:

— Ну, и с чем пожаловали, гости дорогие?!

— Благословение твое нужно, Трофим. Свадьбу мы решили сыграть.

— Нашла, значит, своего суженого. Так, так. И чем же он даровит, этот добрый молодец, что ты его, почитай, два года ждала?

— Не твое это дело, Трофим! Ты порядок знаешь. Хочешь не хочешь, а обряд тебе придется совершить. — Ксения говорила с каким-то излишним запалом и вызовом, словно продолжала неизвестный Лосеву спор. И в голосе ее не было ни почтения, ни уважения к этому самоуверенному староверу, смотрящему на нее откровенным мужским взглядом.

Лосев пока не вмешивался в разговор, но чувствовал, что его молчания, о котором просила Ксения, хватит ненадолго.

— Порядок, конечно, должен соблюдаться, но ведь он, поди, и некрещеный, а, Ксения? Как же тогда я вас под венец поведу?

— Что с того, что некрещеный! Окрестишь! Ты Федора крестил, когда он здесь появился? А чем мой мужик хуже?

— Так ведь твой, поди, и неверующий, он может и не согласиться креститься. Ты его-то спрашивала? — На какое-то время в просторной избе Трофима повисло неловкое молчание, и Лосев понял, что настала пора вмешаться в этот разговор, полный недомолвок и намеков.

— Ты староста, сделай, что положено. Я эту женщину выбрал, и я с ней останусь. А что касается крещения, так оно к вере отношения не имеет, уж настолько-то я в религии разбираюсь. Целыми толпами неверующих в реки загоняли и там крестили. Так что окропишь меня святой водой, крестик повесишь — а что до моей веры, так тебе до нее дела нет.

Впервые за весь разговор Трофим вперил в Лосева взгляд своих маленьких глазок, и Лосев сразу же почувствовал в них затаенную, нешуточную угрозу.

— Ну ладно, коли так. Ты, Ксения, иди, а мы тут с твоим суженым еще потолкуем. Есть у меня к нему мужской разговор.

Некоторое время Ксения колебалась, и было видно, что оставлять Лосева с Трофимом наедине ей совсем не хочется. Наконец она повернулась к двери и оттуда через плечо вполоборота к Трофиму произнесла:

— Смотри у меня, Трофим. Если что — ты меня знаешь.

— Да уж знаю, — проворчал Трофим. — С твоей будущей женушкой лучше не связываться, — сказал Трофим, когда за Ксенией закрылась дверь. — Она ведь у нас ведьма, ты знаешь о сем?

— Знаю! — рявкнул Лосев, чувствуя, как отвращение к этому человеку наполняет его мутной волной.

— Ну, вот и ладненько, тогда, значит, со свадьбой дело решенное, и не о том у меня к тебе разговор.

— Тогда о чем же еще? — Лосев смотрел на Трофима в упор, не отводя взгляда, чтобы тот понял, что не только ведьм следует ему опасаться.

— Есть у нас в общине такое правило. Когда нового человека в общину принимают, ему назначают испытание. Люди должны знать, на что новый человек способен и куда его определить.

Дело это добровольное. Если ты согласен заниматься только своим дворовым хозяйством, так для этого испытания не требуется. Но если надумаешь стать охотником или пуще того — воином, тогда испытания не избежать.

— С кем вы тут воюете? С лесными кикиморами?

— И с ними тоже. В лесу много всякой нечисти, но речь не о ней, вот станешь воином, тогда все и узнаешь. Ну, так как, будешь проходить испытание?

С минуту Лосев раздумывал. Он не сомневался в том, что в предложении Трофима таится какой-то подвох, но, с другой стороны, был здесь и вызов, не принять который он считал ниже своего достоинства. Раз уж он решил пожить здесь какое-то время, то лучше стать полноправным членом общины. И он согласился.

Больше всего не понравилось ему то, что обязательным условием предстоящего через месяц после свадьбы испытания было его молчание. Он не должен был посвящать в это мужское дело Ксению. А значит, Трофим задумал нечто такое, о чем ей лучше не знать…

Свадьбу сыграли на следующий день, всей общиной, и Лосев с трудом вытерпел это действо. Ни на минуту его не покидало чувство нереальности происходящего, он чувствовал себя так, словно был участником какого-то фарса или спектакля.

Вот только зрителей не было, а участники труппы вели себя слишком уж серьезно.

Наконец все это закончилось, и Лосев поселился в доме Ксении.

Первые две недели он привыкал к своей новой жизни и все ждал, что вот-вот случится что-то такое, что приоткроет завесу дремотной тайны, лежавшую на Белугах, и он наконец-то сможет приступить к своим прямым обязанностям, заняться делом, ради которого и оказался здесь. Так, по крайней мере, он не раз убеждал самого себя, когда сомнения в правильности своего поступка начинали глодать его с новой силой.

Но ничего не происходило. День начинался с крика петухов, с дойки коров, с кормления скотины, с бесконечных хлопот по хозяйству.

К концу второй недели он заметил, что продовольствия в кладовой заметно поуменьшилось, и спросил Ксению, не найдется ли здесь для него какая-нибудь серьезная мужская работа.

Похоже, она ждала этого вопроса и охотно рассказала ему, чем занимаются мужчины в селе Белуги. Можно было охотиться на рулей. Но ружей в селе не было, а ставить ловушки Лосев не умел.

Что собой представляли эти таинственные рули и откуда они здесь объявились, он так и не понял. Ксения живьем их ни разу не видела, разве что со шкурами приходилось иметь дело. Самострел стоил шесть шкур, и такого добра у Ксении не было.

Лучше всего платили воинам — две шкуры в месяц. На них можно было выменять продуктов на полгода, или накопить шкур и купить самострел. Но воинов назначал Трофим, и Лосев знал, что, прежде чем ему удастся получить эту должность, придется пройти таинственное испытание. Некоторые жители Белуг ухитрялись обеспечить себя всем необходимым из своего подворья, но к этому тяжелому деревенскому труду надо было привыкать с малолетства, и Лосев боялся, что подобная жизнь засосет его всего без остатка.

Уже на второй день после свадьбы он стал подумывать о том, как уговорить Ксению уйти из Белуг.

Он осторожно расспрашивал местных мужиков о дороге к Байкальску, справедливо рассудив, что раз здесь есть Белуги — должен быть и Байкальск. Даже если он окажется совсем не тем Байкальском, который он знал, Лосев понимал, что обязан познакомиться с этим городом, если хочет хоть что-то понять об устройстве этого мира. Но дороги дальше одного дневного перехода никто не знал. А пастух Григорий, которому приходилось забредать в лес в поисках пропавшей скотины подальше охотников, говорил, что никакой дороги за Кикиморовым болотом нет вообще. И никаких следов дальних поселений.

Диньков стоял на крыше сорокаэтажной стеклянной башни, в которой располагался административный центр базы, и обозревал свои владения. Здесь все было создано по его проекту. Проект, правда, был не совсем его. Но группа инженеров, которая над ним работала, таинственно исчезла, их до сих пор безуспешно разыскивала полиция. Теперь у Динькова были все основания считать этот остров, со всеми его тайными возможностями, своим личным детищем.

Чего стоят, например, две ракетные батареи типа «Муха», запрещенные Женевской конвенцией?

Дюжина таких крылатых ракет, каждая размером не больше огурца, выбрасывалась в стратосферу единым носителем, и затем, невидимые для любых радаров, начинали долгий, планирующий спуск к заданной цели.

Они способны были преодолевать любые противовоздушные заграждения противника. Каждая из ракет обладала индивидуальной наводкой, и, несмотря на небольшие размеры, вполне достаточным запасом топлива и ядерной взрывчатки. Неслышимая и невидимая посланница смерти могла влететь в окно любого здания и, превратив его в груду развалин, уничтожить всех, кто там находился…