Александр Лукьянов - Черная пешка

• Название: Черная пешка
• Автор: Александр Лукьянов
• Жанр: Научная Фантастика

«Чёрная пешка» — повесть в жанре научной фантастики, описывающая устройство Островной империи планеты Саракш. Служит апокрифом к роману Стругацких «Обитаемый Остров», вариантом развития событий, предложенным взамен обещанного А. и Б. Стругацкими, но так и ненаписанного романа «Белый Ферзь».

Автор: А. Лукьянов.

Вместо привычного читателям Стругацких Максима Каммерера на сцену выходит новый (неизвестный по романам Стругацких) герой, «чёрный» прогрессор Всеслав Лунин, резко контрастирующий с «белым» (т.е. деструктивным, согласно символике повести) Каммерером. Имевший некоторый опыт работы на Саракше, но впоследствии отошедший от дел, герой внезапно разрабатывает собственную программу внедрения в Островную империю и заставляет КОМКОН её принять. Лунин первоначально действует в паре со Львом Абалкиным (деятельность которого в Островной империи упоминается в повести Стругацких Жук в муравейнике), однако после натурализации на Архипелаге пути двух прогрессоров расходятся навсегда. Погружённый в изучение кастово-фашистского режима империи, герой выявляет его эффективность по сравнению с опустошённым войнами Материком. Выгодное впечатление на Лунина производит отсутствие в империи знакомого по фашистским режимам Земли расизма (из-за антропологической однородности Саракша). Невзирая на очевидное нервное истощение и предостережения из КОМКОНа, Лунин упорно продолжает свои исследования и эксперименты на туземной цивилизации, постепенно превращаясь из агента Земли в гражданина Островной империи. В финале повести прогрессор передаёт в КОМКОН собранные материалы, возвращается на Архипелаг и пресекает попытки вмешательства Земли в его дальнейшую судьбу. Повесть, снабжённая цифровыми иллюстрациями и претендующая на гипертекстовость, изобилует реминисценциями и цитатами из творчества Стругацких. Некоторые эпизоды представляют очевидные аллюзии и политическую сатиру по поводу постсоветской действительности, параллелью к которому изображается распад «страны Отцов» на Саракше. В дополнительных материалах к повести содержится "Энциклопедия Саракша" - попытка описания реалий планеты, оставленных "за бортом" произведений Стругацких. Над энциклопедией также работали В. Баканов, Ю. Долотов, П. Дронов, Р. Ибатуллин, С. Казаков, С. Осокин, В. Стоякин, Т. Усеинов и др.

Внимание - это всего лишь текстовая основа электронной книги. Разумеется, она проигрывает полному варианту - с видео- и аудиовставками и иллюстрациями. Кроме того, DVD -версия снабжена электронной "Энциклопедией Саракша", не уступающей по объёму "Пешке".  Заинтересовавшимся можно обращаться:http://www.univer.omsk.su/foreign/lukianov/3/3.html и [email protected]

---

Саракш, Лазурная дуга

Борт субмарины "Подруга", Островная империя

03 часа 50 минут, 4-го дня 1-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Столовая «Подруги» в промежутках между приёмами пищи служила, как водится, кают-компанией. Понятно, что стены были декорированы глянцевыми плакатами военно-патриотического содержания. Плакаты приходилось долго выдерживать, прежде чем вывесить здесь: едкий запах типографской краски не добавлял ничего приятного в спёртую атмосферу подводной лодки. С плакатов изливались обращения быть бдительным наяву и во сне, жестокосердным к врагам империи, истреблять и порабощать материковых недочеловеков и усердно соблюдать личную гигиену. Напротив места, занятого сейчас Пиявцем, висел самый большой плакат. На нём «…было синее море, из моря выходил, наступив одной ногой на черный берег, оранжевый красавец в незнакомой форме, очень мускулистый и с непропорционально маленькой головой, состоящей наполовину из мощной шеи. В одной руке богатырь сжимал свиток с непонятной надписью, а другой - вонзал в сушу пылающий факел. От пламени факела занимался пожаром какой-то город, в огне корчились гнусного вида уродцы, и еще дюжина уродцев окарачь разбегалась в стороны »[2]. Однако же, вместо того, чтобы посоветоваться с настоящими героями-белофлотцами, живописец, видимо, руководствовался своей фантазией. И в итоге наворотил такого… Особое недовольство у Пиявца вызывали субмарины, изображенные без торпедных люков - зрелище, взывающее к праведному гневу любого моряка. Тем не менее, несмотря на сомнительную достоверность в деталях, плакат продолжал висеть на стенке кают-компании, хоть как-то разнообразя унылую окраску стен.

…Похожие плакаты украшали плац в день выпуска. Тысяча сто семь будущих морских пехотинцев стояли навытяжку на бетонке, подтянутые и загорелые, в наглаженных комбинезонах, начищенных до бликов высоких шнурованных ботинках и новеньких касках. Автоматические карабины «Гуцзи» прижаты к груди.

Они прогрохотали хором старательно выученные наизусть слова присяги и боцманы учебных экипажей, пожав каждому руку, со словами «Благодарю за службу» вручили матросские петлицы, которые предстояло пришить на воротниках вместо вице-матросских белых ленточек. Акула зачитал приказ, согласно которому пять человек из его экипажа (в том числе и Пиявец) награждались дополнительным комплектом парадного обмундирования. Кроме того, боцман приколол ему на грудь значок «Стрелок третьего класса» и объявил благодарность за лучший результат экипажа по стрельбе.

Во время парадного прохождения, гордый и подтянутый Пиявец шёл правым направляющим, неся белый штандарт экипажа.

Фрегат-лейтенант - начальник лагеря подготовки лично запел, а строй тут же подхватил:

-Нам служить пришла охота – цухэй!
И морская нам пехота – цухэй!
Родная мать!
Врагу станет не до смеха – цухэй!
Как увидит он морпеха – цухэй!
Так сразу удирать!..

После выпускного церемониала новоиспечённые матросы получили конверты с первым жалованием и служебные предписания. Пиявец. Болт, Хрюк и Клешнявый были направлены в Хайцай для пополнения десантных подразделений Семнадцатой флотилии Группы флотов «Ц».

Теперь все получили права военнослужащих: посещать магазины, ходить в увольнения, употреблять (когда разрешено!) спиртное. Особое оживление, кстати, вызвало сообщение Болта, что он видел, как в столовую привезли два дубовых бочонка. Вечером в столовой устроили праздничный ужин. Ели без команды «Приём пищи закончить!» до отвала и очень вкусно. Каждый получил большую кружку тёмного пива. Боцмана Акулу словно подменили. Стоя «вольно» во главе стола и держа покрытую пенной шапкой кружку, он задумчиво и доброжелательно говорил:

-Вот и всё, парни. Вы больше не сопляки, не сосунки. С сегодняшнего дня вы пусть молодые и необстрелянные, но всё же действительные рядовые матросы Белого Флота. Вы – морпехи. Наследники славы древних «белых корсаров». Желаю, чтобы каждый из вас заслужил честь быть принятым в «морские змеи». Я три месяца, девяносто девять дней, втолковывал вам по сто раз на дню три главных правила службы. И, хвала Глубинному богу, вы их усвоили. Но сейчас хотел бы еще разок напоследок повторить их, ребята.

Правило первое – мир принадлежит вам. Делайте с ним, что хотите! Наша империя разумна и справедлива. Наша империя велика и могуча. Она способна дать каждому человеку то, для чего он рожден, для чего он предназначен. Вы были рождены для свободы - империя даёт полную и неограниченную свободу. Когда ваши сапоги ступят на чужую землю Материка, вы перестанете быть просто людьми. Вы станете богами. Вам будет дозволено все. Вы были рождены для убийства - империя дарит это право. В вашей власти будет жизнь тысяч континенталов, распоряжайтесь ею, как пожелаете. Это величайшее наслаждение!

Правило второе – вы принадлежите экипажу. Сама природа предназначила вас для службы в десантных войсках. А основой службы является чувство полного единства. Разве случайно имперские военнослужащие обращаются друг к другу «брат»? На политзанятиях вам приведут десятки примеров, когда «змей», не задумываясь, жертвовал своей жизнь для спасения жизни товарища, командира, отряда. Настоящий морпех всегда говорит «мы» и очень редко «я». За малейшие проступки, совершенные против братьев у «змеев» установлены самые беспощадные наказания. Тогда отчего же они не применяются? Да оттого что таких проступков нет и быть не может, братья матросы!

Правило третье – экипаж принадлежит командиру. Его приказ – даже не закон, он гораздо выше. Офицеру, вожаку «змеев» подчиняются не рассуждая, беспрекословно, даже зная, что идут на верную смерть.

Все слушали молча и очень серьёзно.

Пиявцу выпало нести вахту в последнюю ночь перед отправкой в гарнизон Хайцая. Он стоял на посту в парадной форме и в глубокой каске «Дзука» с чехлом.

Перед ним внезапно вырос Акула. Внимательно посмотрел в глаза и сунул в нагрудный карман Пиявца фонарик.

-Это от меня на память, морпех.

Пиявец смотрел в разбавленную тусклым синим цветом ночной лампочки темноту казармы и слушал, как на двухэтажных койках похрапывают во сне рядовые имперских десантных войск. Завтра на рассвете им предстояло отправиться морем по месту службы.

Саракш, Лазурная дуга

Борт субмарины "Подруга", Островная империя

04 часа, 4-го дня 1-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Из-за стекол стеллажей пустыми глазами взирали сушеные головы вражеских офицеров - трофеи минувших походов. У трапматроса Скальпеля, откровенно говоря, руки росли не из плеч. Головы были бугристые, кособокие, искореженные так, словно в каждую угодила пуля со смещенным центром тяжести, а потом Скальпель кое-как слепил куски черепа, неопрятно присобачив лоскуты кожи и скальпа и вместо вытекших глаз вставив вообще нечто непотребное. Тьфу! Дрянно выделанные, головы неспешно усыхали, отчего в кают-компании (столовой) постоянно стоял, невзирая на искренние усилия вентиляции, сладковатый запашок.

…Предыдущий рейд выдался скучным. Дизельные «Волкодав» и «Подруга» вначале получили приказ сопровождать три больших подводных баржи и один танкер к берегам княжества Ондол. Стрельбы и каких-либо других развлечений на сей раз не предвиделось. Княжество уже добрый десяток лет было разодрано на уделы тамошним дикарьем. Бородатые старейшины туземных кланов, щеголявшие в высоких папахах из рысьих шкурок и с кривыми ножами за поясом, начисто изничтожили остатки промышленности, уцелевшие после мировой войны, и вернули подвластные им орды в первобытное состояние. На небольшой глубине почти по всей площади Ондола природой были разбросаны богатейшие нефтяные месторождения. Туземцы ковыряли скважины, вёдрами и бурдюками собирали хлеставшую оттуда фонтанами бесценную черную жижу и верблюжьими упряжками свозили ее к побережью. Туда же сгоняли тысячи пленных, взятых на рядом расположенном островке Хаззалг. (Впрочем, назвать несчастных хаззалгайцев военнопленными язык не поворачивался: ондольское отребье угоняло в неволю беззащитное гражданское население.

Корабли всплыли у острова в назначенное время. Субмарины на всякий случай навели пушки и пулеметы на толпу дикарей, уже собравшихся на берегу. Начался торг. С барж на берег потащили картонные и фанерные коробки с тряпьем, побрякушками, всяческим ширпотребом. В утробу танкера из невообразимо ржавого резервуара хлынула нефть. Потом насосавшийся танкер медленно отвалил от берега и в полупогруженном состоянии взял курс на северо-запад, к Архипелагам. А торг продолжался. Теперь на шмотки и барахло меняли рабов. Тут уж приходилось быть начеку. Ондольская сволочь не только горазда была резать и мародерствовать, но еще и норовила надуть при каждом удобном случае. Каждого хаззалгайца перед забивкой в трюмы барж приходилось наскоро осматривать, чтобы не подсунули, храни бог Глубин, какого-нибудь чумного. А что, был, ходят слухи, похожий случай, целая субмарина заразилась и вымерла… Женщин и детей эти материковые недочеловеки в кошачьих шапках вообще замордовывали до жуткого состояния, потом неумело придавали товарный вид и пытались сбагрить за полную цену.