Ольга Егорова - Волчья ягода

• Название: Волчья ягода
• Автор: Ольга Егорова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-04315

Майя наивно поверила в чувства и обещания своего парня – и вот осталась одна, без средств к существованию, к тому же беременная.

Что делать? Избавиться от ребенка? Героиня принимает трудное решение – во что бы то ни стало рожать.

И фортуна вроде бы ей улыбнулась: в ее жизни появляется Арсений – человек, который любит ее и готов полюбить ее будущего ребенка.

Казалось бы – идиллия.

Однако в жизни ничего не бывает так просто – на пути влюбленных возникает множество препятствий. Хватит ли сил их преодолеть?

И главное – смогут ли они сохранить свою любовь?

---

– Полагаю, что эта гадина его затырила… На черный день! И даже знаю куда! – отозвался Арсений, опускаясь на колени перед диваном в гостиной. Так и есть – пахло курицей, остатки которой бледно розовели у стены. Кота поблизости не было.

– Нашли? – послышался любопытный голос. Арсений обернулся и обнаружил в дверном проеме все ту же девицу, о существовании которой в порыве гнева позабыл уже во второй раз за время их недолгого знакомства. Вернее, сначала обнаружил ее ноги. Из положения лежа на полу они выглядели невероятно длинными.

– Нашел, – прокряхтел он в ответ и принял вертикальное положение. – Господи, что за день сегодня такой… Сумасшедший…

– И что вы теперь с ним сделаете? – поинтересовалась девица, взглядом показывая под диван.

– Убью, я же сказал, – равнодушно отозвался Арсений.

Если бы он убивал кота каждый раз, когда собирался его убить, восьми кошачьих жизней определенно оказалось бы мало.

– Что-то не верится, – усмехнулась в ответ девица. Усмешка очень быстро сползла с ее лица, на котором вмиг появилось выражение профессиональной озабоченности. – Из чего же мне теперь делать котлеты?

– Я сейчас… Сейчас схожу в магазин и куплю курицу. Здесь у нас поблизости магазин, там всегда свежие куры, михайловские…

Она молча кивнула и исчезла в дверном проеме. Арсений поплелся следом, пытаясь на ходу сообразить, какую бы мучительную казнь придумать для кота. Чтобы этот гад умер не сразу, а постепенно, чтобы полностью перед смертью успел прочувствовать всю степень своей вины, ощутить всю глубину своего запоздалого раскаяния.

Лапы ему сперва, что ли, отрубить? А потом уши отрезать?

Девица-повар уже суетилась на кухне, не подозревая, какие ужасные мысли бродят в голове ее временного работодателя. По-хозяйски гремела кастрюлями, тарелками и ножами, зажигала газовые конфорки, наполняла кастрюли водой.

Вспомнилась сразу, конечно же, Татьяна, которая буквально еще несколько месяцев назад точно так же гремела на кухне теми же самыми кастрюлями. Несколько месяцев назад – это номинально, в соответствии с перекидным календарем, прикрепленным к кухонной стене канцелярскими кнопками. А вообще с тех пор уже целая жизнь, кажется, прошла…

И даже, может быть, не одна.

Теперь Арсений с Федором остались вдвоем. Два одиноких Волка. А Татьяна, хоть и была тоже Волк, отбилась от стаи, променяла ребенка и мужа на арбузы.

Как выяснилось на десятом году семейной жизни, арбузы были ей дороже, чем ребенок и муж.

Арсений тяжело вздохнул и снова, в который раз уже за это утро, на себя разозлился. И что это он, в самом деле, вздыхает?

– Кажется, вы в магазин идти собирались, – напомнила девушка-повар не оборачиваясь.

– Так я уже иду, – отозвался Арсений, не двинувшись с места.

– Я заметила, – откликнулась девушка. – Вы что же, прямо так и пойдете?

– Прямо так – это как?

– Ну, вот так. Не причесавшись и в этих… бриджах?

– А чем это вам так не понравились мои… бриджи? – всерьез нахмурился Арсений, разглядывая сверху неровно обрезанные и обмахрившиеся штанины, на одной из которых красовалось внушительных размеров масляное пятно, очертаниями напоминающее южноамериканский континент.

– Так вы их хотя бы застегните, – вздохнула девица, по-прежнему не оборачиваясь.

«Заметила, значит», – усмехнулся он мысленно и, к величайшему собственному удивлению, слегка покраснел.

Интересно, если мужик, прожив на свете без малого тридцать лет и ни разу в жизни за эти без малого тридцать лет не покрасневший, внезапно вдруг краснеет – это что значит? Что он совсем свихнулся, или мужиком быть перестал, или…

Или еще что-нибудь?

– Застегнул, – нахально сообщил он девице и даже усмехнулся, пытаясь отомстить ей за предательский юношеский румянец, который никак не хотел исчезать со щек.

– Поздравляю, – спокойно ответила она. Обернулась наконец, отложив в сторону недочищенную ярко-оранжевую морковку, посмотрела на него пристально и сказала: – Вы понимаете, что я не смогу приготовить котлеты из курицы, если у меня не будет курицы?

– Логично, – согласился Арсений. И почему-то опять не сдвинулся с места.

Девица продолжала сверлить его взглядом. Он вдруг испугался, что она, не выдержав его странного ослиного упрямства, просто разозлится, плюнет на все и уйдет, оставив его наедине с недочищенной морковкой и целой кучей разнообразных продуктов, с которыми он практически не умел обращаться. «Нет, так нельзя», – сказал он себе.

– Да вы не переживайте, девушка, я сейчас, мигом… Здесь близко, говорю же…

– Я не переживаю, – ответила она, и по выражению ее лица и по интонации можно было легко догадаться о том, что она переживает, и очень даже сильно переживает из-за того, что связалась с этим полоумным типом, и уже проклинает тот день и час, когда согласилась на эту безумную авантюру, и…

И много еще чего такого можно было прочитать по лицу девицы.

Надо же, вдруг подумал Арсений, столько времени они уже общаются, а он, свинья, до сих пор не спросил, как ее зовут. Все называет ее про себя то девицей, то девушкой-поваром, то укротительницей лифтов, то дрессировщицей змей…

– Кстати, вас как зовут?

– Майя, – ответила она, снова отвернувшись к своей морковке.

– Майя, – повторил Арсений. – Такое редкое имя… Вас так назвали, потому что вы в мае родились, да?

– Нет, – устало ответила она. – Меня все всегда об этом спрашивают. Не поэтому.

– Странно, – удивился чему-то Арсений.

– Что же здесь странного? Вот вы, например, в каком месяце родились?

– Я? Я в августе родился…

– Ну вот, вас же не назвали Августином?

– Не назвали, – отчего-то смутился Арсений. Как будто и правда было что-то неправильное в его имени и на самом деле родители обязаны были назвать его Августином в соответствии с месяцем рождения.

Августин Афанасьевич. Еще и Волк к тому же.

С ума сойти можно.

– В нашей семье давняя традиция давать детям русские имена, – пояснил он. – Отца Афанасием зовут, деда звали Егором, прадеда – Иваном. И еще вот Федора зовут… Федором.

Его собеседница без интереса кивнула, с громким звуком откупоривая банку зеленого горошка.

– Вы и кота своего Сидором назвали в честь этой традиции, да?

– Да, получается, и кота тоже…

Они замолчали. Наконец, поняв, что разговаривать им вроде как больше и не о чем, он повернулся и поплелся в ванную приводить себя в порядок.

Отражение в зеркале выглядело гораздо более ужасающе, чем можно было себе представить. Воскресная щетина родом из утренней пятницы покрывала лицо неравномерными жалкими колючками, делая его похожим на кактус, который три года назад забыли полить.

Побриться, что ли?

Вообще-то он собирался бриться ближе к вечеру, когда придут уже в гости товарищи-первоклассники, или по крайней мере ближе к обеду, когда они с Федором пойдут в парк. Но идти в магазин с такой небритой физиономией вообще было рискованным предприятием, потому что небритого Арсения доблестная милиция почему-то хронически принимает за кавказца и начинает требовать паспорт с пропиской. Если паспорта с пропиской не оказывается – могут и в отделение отвести.

Нет, ни к чему ему сегодня идти в отделение. И выплачивать оправдательную сотню рублей в качестве доказательства собственной национальной принадлежности тоже ни к чему. Сотня ему еще сгодится. На сотню можно купить мороженого и лимонада Зайцу. И еще много чего можно купить, хоть и говорят, что сто рублей – не деньги…

Через полчаса он вышел из ванной, благоухая лосьоном после бритья. Проходя мимо кухни, заметил недовольное лицо девушки-повара.

«Ее зовут Майей», – напомнил себе Арсений.

– Вы все еще здесь? – поинтересовалась она ледяным тоном.

– Я брился, – ответил Арсений почему-то виноватым голосом.

– «Брился», – проворчала она и отвернулась, недовольно передернув плечами.

Вот ведь, подумал Арсений. Ворчит, как у себя дома. Что ж ему теперь, и побриться уже нельзя? Все они, что ли, женщины, такие? Только дай кастрюлю в руки – и все, она уже царица твоей жизни, хозяйка Медной горы? И продолжал размышлять над этим вопросом до тех пор, пока она снова не обернулась и не поинтересовалась:

– Вы что же, издеваетесь надо мной, да? Издеваетесь?

– Нет, – честно признался Арсений. – Не издеваюсь. Я просто думаю.

– О чем вы думаете?

– Я думаю… Все вы, что ли, женщины, такие?

– Такие – это какие?

– Вредные! – выпалил он и, как мальчишка, скрылся за дверным проемом. Если она и собиралась запустить в него горячей отварной картошкой, то опоздала.

Преисполненный чувством собственной гордости за эту маленькую победу, Арсений по-быстрому оделся. Уходя, крикнул с порога: