Карл Хайасен - Клинический случай

• Название: Клинический случай
• Автор: Карл Хайасен
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19353-7

Бывший рок-кумир необъяснимо гибнет на Багамах. Безутешная молодая вдова устраивает на похоронах презентацию своего альбома. Репортер Джек Таггер, не угодивший начальству и протирающий штаны в отделе некрологов заштатной газеты, мечтает вернуться на первую полосу. Статья, проливающая свет на подозрительные обстоятельства смерти музыканта, восстановит справедливость для всех троих.

Джек одержим чужими смертями. Его информатор – девица, которая зарабатывает онлайн-стриптизом. Его соратница – дочь его бывшей любовницы, юная ветеранка клубной жизни. Его редакторша боится его до полусмерти. Бывший владелец его родной газеты – язвительный старикан, который вот уже 17 лет никак не может умереть. В холодильнике у Джека спит вечным сном бывший пивной алкоголик – замороженный мертвый варан, который при необходимости может стать смертоносным оружием.

В «Клиническом случае» Карла Хайасена шоу-бизнес и журналистика, а также написание некрологов и сама жизнь превращаются в высокое искусство.

---

И быть может, мне удастся выяснить, какие именно, ровно в полдень послезавтра, когда в конце рыбацкого причала на Силвер-Бич зазвонит телефон-автомат. Может, позвонит сама Клио, а может, кто-то из ее свиты.

А возможно, телефон вообще не зазвонит, и тогда я снова окажусь в тупике. Может статься, она так и не заметит диск с «Устрицей Синди» и номером телефона. Что, если у нее аллергия на капусту и она просто выкинула пакет в мусорное ведро?

– Джек.

Это Эмма, подкралась ко мне, как в старые времена. Только от ее навязчивости не осталось и следа. Она определенно чем-то взволнована и смущена.

– У тебя есть кредитка? – спрашивает она. – Потому что я еще не придумала, как заставить газету за это заплатить. Но я придумаю, не волнуйся. Подкараулю Аксакала между пяти– и шестичасовой летучкой.

– Заплатить за что? – интересуюсь я.

– За билет на самолет до Лос-Анджелеса. Вот, смотри. – Она протягивает мне распечатку сообщения «Ассошиэйтед Пресс». Но прежде чем я успеваю прочесть, Эмма выпаливает: – Вчера стреляли в Тито Неграпонте.

– Срань господня, – вырывается у меня. – Ты была права…

– Он не умер. Его в тяжелом состоянии поместили в «Синайские кедры». Хочешь попытаться взять у него интервью?

Я поражен:

– Ты это серьезно? Хочешь, чтобы я сел в самолет и погнался за материалом, как настоящий журналист?

Эмма касается рукой моего плеча, как будто хочет снять невидимую ворсинку:

– Ты должен мне обещать, что будешь осторожен.

А я уже роюсь в своем столе в поисках запасных блокнотов и ручек.

– Эмма, ты была права. Ты была права на все сто!

– Да, на то похоже.

– Кто-то убивает бывших «Блудливых Юнцов»! – Затем я ладонями сжимаю ее бледное испуганное лицо и страстно целую в лоб прямо здесь, в редакции, перед лицом Господа нашего, помощников редакторов, перед всеми.

23

Когда я прилетел в Лос-Анджелес, было уже десять тридцать вечера. В большинство больниц можно попасть в любое время суток, поэтому я удивился, когда ночные дежурные «Синайских кедров» отправили меня восвояси. Моей следующей остановкой был приемный покой «Скорой помощи», но моя душещипательная ложь не растопила холодного сердца старшей медсестры, кинувшейся мне наперерез с грацией Марио Лемье.[102]

Сперва я подумал, что проблема во мне, что я разучился убалтывать людей, просидев столько времени за некрологами. А затем вспомнил, что «Синайские кедры» – это своеобразный «Спаго»[103] среди больниц; каждая звезда шоу-бизнеса так или иначе да побывала здесь. Мадонна и жена Майкла Джексона предпочли родить своих детей именно в этих стенах, а Лиз Тейлор[104] здесь делали операцию на мозге. Именно сюда привезли Спилберга после автомобильной аварии, и здесь же умер от сердечного приступа восьмидесятидвухлетний Фрэнсис Альберт Синатра.[105] Это место постоянно осаждают стервятники из желтой прессы, прикидывающиеся невинными овечками и сующие мелкие купюры направо и налево. Не удивительно, что охрана бдит.

Поэтому я отступил в сносный мотель на бульваре Уилшир неподалеку от Альварадо-стрит, где и задремал под шум дождя с банкой «спрайта» в одной руке и плейером «Сони» с бесконечными записями Джимми Стомы в другой. Очередной трек ритм-гитары показался мне смутно знакомым, что странно, потому что это был первый файл песни – «Г1трк01», – который я прослушал. А на следующее утро я поймал себя на том, что напеваю эту мелодию в душе, и всю дорогу до «Кедров» она звучала у меня в голове. И вот теперь я стою в лифте, держа в руках огромную нелепую вазу, полную свежесрезанных гвоздик, подсолнухов и маргариток.

Цветы могут послужить пропуском куда угодно, если дело касается больниц. Я сказал в регистратуре, что хочу отнести их своему брату из палаты 621. Из-за того что у меня были заняты руки и я вроде как хорошо тут ориентируюсь, меня не заставили расписываться в журнале посещений; и вот он я, с пластиковой карточкой посетителя на груди, еду в лифте на шестой этаж.

Тито Неграпонте поступил в больницу под своим настоящим именем – это я выяснил еще раньше, когда позвонил и представился сотрудником цветочного магазина. Я узнал номер его одиночной палаты с такой легкостью, что понял: ни «Грэмми», ни пулевое ранение не помогли бас-гитаристу попасть в список привилегированных персон больницы. Я полон надежд взять у него интервью с глазу на глаз – но прямо перед моим носом дверь палаты распахивает суровый Детектив полиции Лос-Анджелеса. Даже не будь у него значка на поясе, я бы все равно догадался, что он легавый. К счастью, он собирается уходить и удостаивает меня одним лишь кивком и цепким взглядом на карточку посетителя.

– Как он? – шепчу я тоном заботливого друга.

– Везучий, – отвечает детектив, отступая, чтобы я и мои цветы смогли проникнуть в палату. Как только дверь закрывается, я остаюсь наедине с раненым «Блудливым Юнцом». Он лежит на боку, под головой две подушки. Похоже, он вовсе не на волоске от смерти.

– Что еще? – буркает он и хмурится.

До того как сесть в самолет, я нашел статью о ранении Тито на сайте газеты «Лос-Анджелес таймс» и узнал массу подробностей, которых не было в заметке «Ассошиэйтед пресс». Покушение произошло в доме музыканта в Калвер-Сити. Пресс-секретарь полиции заявил, что мистер Неграпонте вернулся из поездки во Флориду и застал в своем доме двух вооруженных грабителей. После непродолжительной борьбы гитарист получил две пули «в нижнюю часть туловища» из полуавтоматического пистолета марки, которую предпочитают уличные бандиты и наркодилеры. Статья заканчивалась абзацем про зеленые годы «Блудливых Юнцов» и формальным упоминанием недавней смерти Джимми Стомы «во время погружения с аквалангом на Багамских островах».

– Кто прислал цветы? – Тито приподнимает голову и подозрительно щурится на вазу. Я представляюсь и кладу визитную карточку на столик с лекарствами. – И вы прилетели сюда из Флориды, чтобы выяснить, как я схлопотал пулю в зад? Обалдеть. – Он смеется, прикрыв глаза, и я догадываюсь, что у него есть неограниченный доступ к гидроморфону. У кровати на штативе висит двойная капельница.

– Я видел вас на похоронах Джимми, – говорю я Тито, – и я видел вас в «Туда-Сюда», когда вы встречались с его вдовой.

– Вы, типа, поклонник, что ли?

– Я уже сказал вам, кто я. Я прилетел сюда, потому что работаю над статьей о том, как умер Джимми. И Джей Бернс. А теперь и о том, как чуть было не умерли вы.

Сейчас Тито Неграпонте вполне может послать меня к черту – нормальная реакция для человека, у которого по 45-миллиметровому отверстию в каждой ягодице. Но вместо того, чтобы выгнать меня из палаты, Тито приглашает меня сесть и говорит:

– Вы думаете, это не был несчастный случай? То, что произошло с Джимми?

– У меня с самого начала были сомнения. Вы уверены, что в состоянии дать интервью?

– В состоянии? В состоянии нестояния. Видели бы вы меня до того, как они сняли капельницу с морфином. – На этот раз ухмылка Тито больше похожа на гримасу.

– Давайте я сперва введу вас в курс дела. – И я рассказываю ему все: про псевдовскрытие в Нассау, про сцену с Клио и Лореалем на балконе, про мое интервью с Джеем Бернсом, про грабителей на яхте у Джимми и в моей квартире, про странную гибель Джея, про исчезновение (при невыясненных обстоятельствах) Дженет – и про обнаружение жесткого диска Джимми на борту «Рио-Рио».

К концу моего повествования Тито лежит с закрытыми глазами и тяжело дышит.

Когда я подхожу ближе, чтобы проверить, не заснул ли он, гитарист моргает и говорит:

– Если это шутка, то она не смешная. Вы говорите, они похитили Дженет?

– Я не уверен. Но она исчезла, и все это очень подозрительно.

– Ублюдки.

– Объясните мне, что происходит, – прошу я.

– Какая разница? Я ничего не смогу доказать.

– Скажите мне хотя бы то, что сообщили полиции.

– Не затруднит налить мне воды? Извините, забыл ваше имя… И побольше льда.

– Джек.

Он берет стакан и жадно пьет. С его мексиканских усов капает.

– Я сказал копам, – говорит он, – только то, в чем абсолютно уверен. Что зашел к себе через парадную дверь, а какой-то ублюдок приставил мне к груди пушку, пока второй гребаный урод шарил у меня по дому, разнося все к чертовой матери. А тот, что с пушкой, постоянно повторял: «Где он? Где?»

– Где что? – Я открываю блокнот.

– Я бы тоже хотел знать. Где что? А этот мордоворот говорит: «Ты прекрасно знаешь что». И примерно спустя час такой вот петрушки они связали мне руки и заставили встать на колени. А затем тот, что с пушкой, сказал, что снесет мне башку, если я им не скажу, где он, – я сказал, что эти ублюдки пристрелили моих рыбок? Налейте мне еще воды, можете?

Пополнив запас жидкости, Тито продолжает:

– У меня был аквариум на сотню галлонов с тропическими рыбками. Джимми поймал для меня несколько штук. У меня были рыба-ангел, рыба-сержант, рыба-клоун, рыба-басист… Вы разбираетесь в тропических рыбках? Ах да, у меня еще была редкая анемоновая креветка.