Барбара Сэвидж - Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)

• Название: Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
• Автор: Барбара Сэвидж
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0735-1

Автор книги — молодая американка, решившая в один прекрасный день бросить вызов судьбе и вместе с мужем совершить кругосветное путешествие на велосипеде. Проехав двадцать три тысячи миль и повидав двадцать стран за два года путешествия, они пережили массу приключений, временами опасных, временами забавных, получили незабываемые впечатления, о которых рассказывает Барбара Сэвидж в своей книге «Мили ниоткуда».

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Мы выбрали отель с наименее щелястыми стенами, и каждому из нас предоставили кровать на втором этаже — в одной большой комнате, заставленной длинным рядом деревянных кроватей без матрасов. Освободившись от трёх рупий, это цена риса и дала — овощных и фруктовых лавок в Маглинге не было,— мы присоединились к непальским и индийским шофёрам наверху.

Уснуть здесь было трудно. Шофёры не прекращали болтать почти всю ночь, а в четыре утра поднялись снова. Внизу на полную мощь орал приёмник на батарейках, а дым от дровяной плиты, просачиваясь через щели в досках деревянного пола, лез в нос и глаза. Всю ночь собака хозяев прыгала туда-сюда по нашим койкам и лаяла.

К утру Ларри почувствовал себя так плохо, как никогда за всё время путешествия, но хотел двигаться дальше. Дорога от Маглинга к подножию перевала на Катманду изобиловала короткими крутыми подъёмами, от которых переворачивало его изболевшиеся внутренности. Нам с Джеффом приходилось каждый раз останавливаться и поджидать, пока он доползёт наверх.

В первой половине дня мы проехали множество деревень и один городок, но нигде не оказалось излишков для продажи. Даже в городе удалось достать только крутое яйцо и банан. Поэтому пришлось вынуть наш мешок с рисом и остатки хлопьев, которые мы купили в Покхаре. Когда я бросила рис в котелок с кипящей водой, на поверхность всплыло несколько десятков мелких насекомых. Полюбовавшись недолгое время на их сварившиеся тела, мы заглянули в мешок с рисом. Там кишмя кишели жуки.

— Я съем это в любом случае,— объявил Джефф после продолжительной паузы, возникшей при нашем открытии.— Если мы это выкинем, то, кроме нескольких горсточек хлопьев, есть будет нечего, а я лично не столь силён, чтобы на пустой желудок ехать на велосипеде по горам.

Джефф сварил рис с жуками, и мы съели это варево, игнорируя характерную коричневую пятнистость. К счастью, желудок Ларри оказался устойчив в отношении варёных насекомых. Во второй половине дня дорога пошла через протяжённую долину с плантациями сахарного тростника, и мы слегка закусили тростником, который нам предложили крестьяне.

К концу дня Ларри с большим трудом мог держаться рядом с нами. Каждые пятнадцать минут он тормозил, спрыгивал с велосипеда и бежал в кусты. Опередив его всего на две с половиной мили, мы с Джеффом всё время останавливались и ждали, пока он нас нагонит. Мы смотрели, как медленно, буквально сражаясь с педалями, он проходит поворот и приближается к нам. Мне было больно видеть, как измучен Ларри, у которого, казалось, на протяжении всего пути был неисчерпаемый запас энергии, с каким большим трудом он держится, едва справляясь с велосипедом на ровной местности. Когда он подъехал, то свалился на землю и скорчился на траве.

— Мне нужно несколько минут передышки,— сказал он тихим усталым голосом.

— Не торопись, отдыхай, сколько хочешь. До перекрёстка осталось чуть больше четырёх километров, нам всем за день этого достаточно,— сказала я.

— Слушайте, ребята, не надо оставаться здесь и ждать меня. Не знаю, сколько времени пройдёт, пока я снова смогу влезть на велосипед и ехать дальше; двигайтесь вперёд. Вам лучше поискать, где можно достать еды и остановиться на ночь. А к тому времени, как вы всё это проделаете, я подъеду.

— Ты уверен, что с тобой будет всё в порядке? — спросила я.

— Да, со мной всё будет нормально. Только передохну. А сейчас я чувствую сильную слабость и тошноту. Каждый раз, когда еду вверх, такое ощущение, словно мой желудок завязывают узлом.

— Хорошо, дальше дорога должна быть пологая. Отдыхай столько, сколько нужно, а мы всё подготовим и будем ждать тебя впереди.

Мы проехали по ровной местности не больше километра, а потом дорога пошла круто вверх. Пока мы с Джеффом выжимали педали вверх по склону, нас не оставляла мысль, что будет с Ларри, когда он столкнётся с подъёмом. Мы оба совершенно обессилели к тому времени, как добрались до перекрёстка с дорогой, идущей с востока Индии.

На перекрёстке обе дороги сливались в одну, которая вела вверх через перевал в Катманду. Скопление ветхих, лепившихся друг к другу односкатных построек представляло печальное зрелище. Здесь имелись три гостиницы. Две были деревянными развалюхами, а третья — двухэтажным глинобитным строением с пятью крошечными комнатами без кроватей на верхнем этаже. Управляющий глинобитной гостиницы обременил себя тремя рваными одеялами, которые бросил на пол в одной из комнат, и жестами пригласил войти. Нашу комнату от соседней отделяло четыре доски от пола до потолка, между которыми были огромные щели.

Через дорогу, там, где стояли навесы, мне удалось пополнить список продуктов, не считая риса и компонентов дала, на четыре пункта: лимонад, крутые яйца, хлеб и мандарины. Купленного хватило бы не только на сегодняшний обед, но и на завтрак с ленчем. Мы рассчитывали попасть в Катманду на следующий день в полдень.

В окружении огромных корзин с навозом мы с Джеффом сидели рядом с гостиницей за столом и закусывали, высматривая-поджидая, когда появится Ларри. Оттуда просматривался один километр дороги. К десяти почти стемнело, а Ларри не появился. Когда мы уже решили отправляться за ним, на дороге обозначился его силуэт. Двигался он с трудом, вихляя из стороны в сторону, и я кинулась на окраину посёлка, чтобы встретить.

Я провела его наверх в нашу комнату, и мы сели вместе на одеяла. Стараясь смотреть не слишком пристально, я видела его дрожащие руки, неловко обращавшиеся с едой и лимонадом, которые перед ним стояли. Всё лицо было равномерно серым. Кожа на ощупь оставалась прохладной, но лоб покрыла испарина, а руки были влажными. Только теперь я заметила, как сильно он исхудал. Он терял вес постепенно, начиная с Нью-Дели; но, похудев за последние три дня ещё на семь фунтов, превратился в скелет. Когда он начал говорить, голос у него то и дело пропадал, как будто ему не хватало дыхания.

— После того как вы с Джеффом уехали, я проспал на траве рядом с велосипедом, ох, не помню точно, минут пятнадцать — двадцать, наверное, прежде чем сел на велосипед снова. Сначала со мной всё было о'кей, а потом я столкнулся с этим жутким склоном. Почти сразу, как я стал подниматься, мой желудок скрутило, а голова закружилась и начало тошнить. Понятия не имею, сколько я проехал в таком состоянии. Думаю, с километр или около того. Во всяком случае, следующее, что я могу вспомнить с того момента, как почувствовал себя совершенно больным, так это свой подъём из придорожной канавы.

Открыл глаза, рядом мужчина, который меня трясёт, чтобы привести в сознание. Он выглядел по-настоящему перепуганным. Рядом с ним был маленький мальчик, и когда малыш заметил, что я пришёл в себя, закричал: «Хелло! Хелло! Хелло!» Это заставило меня надолго призадуматься над тем, где, чёрт возьми, я оказался. От слабости я с трудом мог сесть. И знаешь, хотя я окоченел, но почувствовал, что взмок как никогда. Мальчишка продолжал кричать «хелло», мужчина всё так же меня тряс, и наконец до меня дошло: я потерял сознание, когда ехал, и свалился в канаву! Ты можешь поверить? Я действительно отрубился! Думаю, я был сегодня гораздо слабее, чем представлял. К тому времени, как очнулся, сильно стемнело, значит, без сознания я пробыл довольно долго. Хорошо, что этот мужчина шёл мимо!

Они помогли мне подняться и жестами показали, что до перекрёстка впереди недалеко. Но скажу тебе одну вещь: я чертовски боялся снова потерять сознание, прежде чем доберусь сюда. Я нажал на педали, всё тело окоченело и дрожало, а слаб я был, как никогда. Невероятно, но я здесь. Всю дорогу я громко пел в надежде, что это поможет мне не потерять сознание, и старался сосредоточиться на том, что осталось проехать один-два километра. Вот кошмар! Хвала Господу и перевалу с мандаринами! Мне казалось, что никогда не доеду!

Ларри попытался поесть ещё немного, потом надел наушники, чтобы не слышать тяжёлого туберкулёзного кашля Дедушки из соседней комнаты, и уснул на десять часов. Утром руки у него уже не дрожали, но лицо оставалось по-прежнему серым, а на теле появился целый букет зудевших красных пятнышек. У меня они тоже были — от постельных клопов. Их было полно в одеялах, и всю ночь они пировали на наших тёплых невинных телах.

Утром кашель у Дедушки усилился. Пока его семья, Джефф, Ларри и я завтракали за столом на улице, он спустился вниз, завернувшись в одеяло, и вышел в огород для очистки кишечника. Поскольку большинство овощей в Непале удобряются человеческими фекалиями, мы с Ларри убедились, что надо подвергать горячей обработке все купленные овощи и держаться подальше от лука-латука.

После завтрака мы втроём отправились по дороге вверх через перевал — узкой тропе из почвы и грунта, которая с одной стороны обрывалась на глубину в несколько футов. В отдельных местах дорога была перекрыта строительными рабочими: взрослые мужчины и мальчишки убирали камни по одному, вручную, и складывали их в соломенные корзины, стоявшие у края дороги. Из-за дорожного полотна и крутизны подъёма приходилось двигаться медленно и занудно, и, чтобы проехать шесть миль до вершины перевала, нам потребовалось почти два часа. Первые две мили мы боролись с «американскими горками» из глины и камней.