Ивана Трамп - Только про любовь

• Название: Только про любовь
• Автор: Ивана Трамп
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87322-046-8

Это яркий и высокохудожественный роман о трудной женской судьбе. Катринка Грэхем, беженка из коммунистической Чехословакии, – очаровательная жена нью-йоркского миллионера, у ног которой лежит весь мир. Однако блестящее внешнее благополучие разрушают тоска по вынужденно оставленному в Европе ребенку, нарастающий разлад в отношениях с мужем и свекровью, предательство подруги.

---

Он дешево отделался, но облегчение было смешано с сожалением. Он хотел сохранить в своей жизни Катринку и ребенка, хотя и не ожидал от себя столь сильных отцовских чувств. Его сын и дочь всегда были недовольны им, как отцом. Для них он был эгоистом. Он был поглощен своими фильмами, жил в мире фантазии. Да, это так. Но Катринка с темными волосами, голубыми глазами, заразительным смехом и сильным телом, которое плавилось под ним, когда они занимались любовью, была ожившей мечтой.

Катринка сказала родителям, что Мирек поможет еще в одном. Он предложил заплатить за ее роды в частной клинике Мюнхена. Клиника принадлежала доктору, которого он несколько раз встречал на приемах, устраиваемых властями Праги для иностранных артистов. Мирек заверил ее, что доктор Клаус Циммерман умеет держать язык за зубами, хотя это было важно только для него.

– А что потом? – спросила Милена. – Что мы будем делать, когда ребенок родится?

Катринка заколебалась.

– Я останусь с ребенком на Западе.

Увидев ужас на лицах родителей, она быстро добавила:

– А что еще мне остается делать? Здесь я потеряла все. На Западе у меня будет возможность чего-нибудь добиться.

– Мы никогда не увидим тебя больше? – спросил Иржка. – Это ничего для тебя не значит?

Если кто-либо из семьи эмигрировал, ее остальным членам никогда не выдавали визу на выезд. Иржка думал только об этом, хотя многое было поставлено под угрозу: его работа, работа Милены. У них не будет будущего. Они воспитали изменника и должны быть наказаны за это.

– Конечно, значит. – В голосе Катринки слышалась мука. – Но что делать? У меня есть выбор?

Она глубоко вздохнула.

– Все меняется. Сейчас правила не такие строгие, как раньше. Мы будем видеться. Я знаю. – Она старалась убедить не только их, но и себя.

Милена погасила сигарету, стала убирать посуду.

– Пойдемте спать, – сказала она. – Поздно. Мы устали. Слишком устали, чтобы думать. Мы поговорим завтра. – Она взяла поднос и вышла на кухню.

Иржка и Катринка, боясь встретиться взглядами, пожелали друг другу спокойной ночи. Милена на кухне мыла и вытирала чашки, думала о часах, которые они привезли из Польши, о ярко раскрашенной желтой керамике, которую ее родители подарили им на свадьбу. Она думала о ферме и Зденке с сыновьями, о Дане и ее розах, о Гонзе, об их этой квартире, где она жила счастливо с мужем и ребенком. Как можно все это оставить?

Потом она пошла в маленькую ванную и переоделась. Пристально разглядывала свое лицо в зеркале. На лбу и вокруг рта были глубокие морщины. Ее рыжие волосы тронуты сединой, а глаза затуманены болью.

Всю жизнь она старалась, чтобы у Катринки было все самое лучшее. Она готовила для нее, убирала, экономила на себе, шила ей одежду, ездила с ней па соревнования, проводила бессонные ночи, с ужасом воображая сломанные ребра и позвоночник. Разве после всего этого она не имеет права на спокойную и безмятежную старость?

Ее удивляло, что она не в бешенстве. Конечно, она рассердилась, была разочарована и обижена, но сейчас сильнее всех остальных чувств была жалость к дочери, которой пришлось так много пережить за последние недели, признать, что жизнь разрушена, и попытаться спасти хоть что-то из-под руин.

Милена думала о детях, которых она потеряла, и сомневалась, что на месте Катринки у нее хватило бы смелости оставить ребенка. Без сомнения, ее дочь была упряма, любила рисковать, но она была смелой.

Она легла в постель рядом с Иржкой. Чувствовала, как он возбужден и не спит. Она обняла его и мягко сказала:

– Мы должны будем остаться с ней в Мюнхене. Мы не можем оставить ее и ребенка одних.

– Я знаю. – Он повернулся. – Мы должны будем все бросить.

– Да. Но мы будем вместе. – Она поцеловала его. – Мы будем работать и строить новую жизнь.

Зная характер Милены, Иржка понимал, как трудно ей далось решение в их возрасте все бросить и начать жизнь заново в незнакомой стране.

– Мы поедем в Англию, – добавил он, – или в Австралию.

У них там были друзья, которые уехали из Чехословакии много лет назад, во время переворота.

– Это будет приключение, – сказала Милена.

– Ты смелая, – ответил Иржка, понимая, что говорит чистую правду. Все эти годы Милена жила в страхе, разрешая ему и Катринке жить так, как они хотят.

– Если бы, – вздохнула она.

Они не говорили о Гонзе и Дане, Зденке и ее сыновьях, о том, как тяжело будет с ними расстаться. «Катринка права, – думал Иржка. – Мир меняется так быстро. Может быть, мы еще увидим их».

Глава 15

– Ну, моя дорогая, счастлив сообщить вам, что все ваши анализы превосходны. Вы отменно здоровая молодая женщина. У вас будут абсолютно нормальные роды.

Катринка откинулась в бидермайеровском кресле и улыбнулась доктору. Она всегда считала себя здоровой, а теперь была уверена в этом.

Клаус Циммерман посмотрел на Катринку, которая сидела к нему лицом. Восемь месяцев беременности, а едва заметно. Такое бывало в его практике, но редко. Если бы анализы не показали, что она абсолютно здорова, можно было бы подозревать, что плод развивается плохо.

– Я восхищен тем, что вам удается оставаться такой стройной.

– Я ем не переставая, – ответила Катринка по-немецки. Она изучала этот язык в школе и практиковалась в нем во время летних приездов в Мюнхен. – Но только полезные продукты. Решив не поправляться, она месяцами тщательно соблюдала диету. – И конечно, я все время занимаюсь гимнастикой.

Циммерман заглянул в свои записи.

– Вы горнолыжница?

– Да, – ответила Катринка.

Падение во время спуска не причинило вреда ни ей, ни ребенку, об этом можно было теперь не беспокоиться. Циммерман весело кивнул и сказал:

– Мне бы хотелось, чтобы все мои пациенты понимали значение гимнастики.

Он был высокий и очень худой, с точеными чертами лица, светлыми волосами и чуть более темными усами.

Катринка отметила, что он похож на киноактера. Но было в нем что-то отталкивающее. От него исходила какая-то холодность, хотя с Катринкой и другими богатыми женщинами, немного влюбленными в него, доктор Клаус Циммерман был воплощенной любезностью. Он доверительно улыбнулся и спросил:

– Что вы собираетесь делать после рождения ребенка? Вы думали об этом?

Его улыбка, заметила Катринка, совершенно не отражалась в его глазах. Они были серые и напоминали ей темное и холодное Балтийское море, каким она его запомнила на отдыхе в Польше дождливым летом.

– Да, – кивнула она.

Он вопросительно посмотрел на нее взглядом полицейского, ожидая продолжения ответа. Катринка решила не распространяться. Даже Миреку она не все сказала.

– Все готово, – холодно добавила она.

Как с ней непросто, подумал Циммерман, восхищаясь ею и в то же время раздражаясь. Ей всего девятнадцать лет, не замужем, ждет ребенка. При этом ведет себя как аристократка, которой надоело его назойливое любопытство.

Он сдержал раздражение, изобразил дружелюбный взгляд и сказал:

– Мирек говорил мне, что вы собираетесь оставить ребенка.

– Да, – резко ответила Катринка, сомневаясь, что Мирек обсуждал с этим человеком интимные вопросы.

– А вы уверены, что это разумно?

– Мирек не согласен с моим решением? – заподозрила Катринка.

Циммерман заколебался, не зная, что ответить. Для Катринки этой паузы было достаточно: она не может доверять ни единому его слову.

– Нет, нет.

Мирек сказал ему, что девушка делает глупости, оставляя ребенка, но он сделает все, чтобы помочь ей.

– Когда я предложил ему устроить будущее ребенка, он, конечно, сказал мне, на что вы надеетесь.

– На что? – Катринка уловила тень сомнения в его голосе.

– Незамужней женщине очень трудно вырастить ребенка одной.

– Я справлюсь.

Катринка говорила по-немецки очень хорошо, но не настолько свободно, чтобы уловить все нюансы языка, подумал Циммерман. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, стараясь убедить ее, что одинокой матери очень трудно растить ребенка и одновременно зарабатывать на жизнь. Он нарисовал ей бесперспективное будущее, в котором ее ждет тяжелая работа и нищенское существование.

– Разве вы этого хотите для себя? И для ребенка? Катринка почувствовала холодную ярость. Она лучше умрет, чем будет так жить.

– Нет, – быстро ответила она. – Не хочу, – продолжала она. – И у меня все будет по-другому.

– Вы уверены?

– Да. Абсолютно.

– Катринка, дорогая, будьте рассудительны. Вам нужно принять единственно верное решение. От этого зависит не только ваше будущее, но и будущее вашего ребенка.

– Я уже все решила. Я думала об этом месяцами. Я оставлю ребенка.

Ее голос звучал твердо и спокойно. Она не из тех молодых женщин, которые склонны к истерикам, с восхищением подумал Циммерман. Он продолжал убеждать ее:

– Пожалуйста, подумайте. Я желаю вам только добра.