Грейс Грин - Летняя рапсодия

• Название: Летняя рапсодия
• Автор: Грейс Грин
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-05-004638-6

Как нелегко бывает порой растопить лед непонимания! Но в теплые летние дни и звездные ночи все препятствия кажутся преодолимыми.

По-разному складываются судьбы героев трех романов, представленных в «летнем» сборнике, но всем им в конце концов улыбнулось счастье: они встретили свою единственную любовь. Осталось сделать последний и самый трудный шаг навстречу друг другу…

---

– Фелиции Оррин?

– Моя жена. Я познакомился с ней в мою самую последнюю смену работы в баре. – Он потряс головой, как будто до сих пор не веря в иронию судьбы. – Она сидела за стойкой бара одна – ее знакомая не пришла. И была не прочь поболтать.

– И наверняка она очень привлекательная? – Ну какая женщина удержалась бы от этого вопроса, словно оправдывая себя, подумала Уитни.

– Темноволосая, яркая и дорого выглядящая – как горький шоколад высшего сорта. Так получилось, что наша встреча произошла в очень подходящее время: одна глава моей жизни закончилась, другая еще не началась, и все это было так дьявольски возбуждающе! Я был жаден до жизни и ночного веселья. Она прилетела из Калифорнии и на следующее утро должна была вернуться обратно. – Он отодвинул от себя чашку с блюдцем. – Короче, когда ее самолет поднялся в небо, я был на нем.

– Она работала?

– Ее дяде Ксавье принадлежал виноградник в долине Напа. Она числилась секретарем в его офисе. Ксавье был симпатичный малый, и к тому же я ему понравился. Он предложил мне место на любой срок.

– Его племяннице ты тоже очень понравился!

– Фелиция была не прочь выйти замуж. Сначала мне не хотелось оседать в Калифорнии, но чем дольше я жил вдали от Изумрудной долины, тем менее реальной она мне начинала казаться. Моя бабушка – единственная живая родственница – меня предала, и я решил, что идея создать новую семью, на которую я смогу опереться, может быть, не так уж и плоха. Так что… мы с Фелицией поженились, и я купил «Горный рай».

– Как давно это было?

– Почти пять лет назад.

– Вы… не хотели иметь детей?

Люк резко отодвинулся на стуле и поднялся на ноги.

– Давай отнесем грязные тарелки на кухню.

Уитни подавила готовое сорваться с губ раздосадованное восклицание. Она явно коснулась болезненной темы, и Люк дал задний ход. Дверь закрылась. Что ж, она сама виновата: у нее нет никакого права задавать такие личные вопросы.

В молчании они перенесли посуду на кухню. Когда Уитни принялась загружать посудомоечную машину, Люк сказал:

– Я пошел в библиотеку. Надо еще поработать с документацией.

– Отлично, – отозвалась Уитни, не оборачиваясь. И через секунду осталась одна.

Она дольше, чем обычно, не ложилась в этот вечер, занимаясь делами, на которые в течение дня у нее не хватало времени из-за Троя.

К тому времени, как она закончила гладить огромную кучу выстиранной одежды, было уже совсем темно. Уитни знала, что давно пора ложиться спать, а не то на следующее утро она не сможет продрать глаза. Но хотя она и устала, спать не хотелось. Еще нет. Оборвавшийся разговор с Люком не давал покоя.

Пожалуй, бокал вина, оставшегося от ужина, поможет ей расслабиться.

Она достала из холодильника бутылку и как раз наливала вино в бокал, когда Люк вошел на кухню.

– Ага-а! – протянул он. – Поймана на месте преступления! Ну кто бы мог подумать – вся такая правильная и чопорная мисс Маккензи оказалась тайной пьяницей!

– Вот так! – весело сказала Уитни. – Ну и кому же ты собираешься наябедничать?

– Никому – если и мне нальешь стаканчик!

– Ты закончил дела в библиотеке?

– Так точно, мэм!

Улыбаясь, она налила второй бокал и протянула ему.

– Давай посидим на улице, – сказал он. – Хочется глотнуть свежего воздуха. – Он открыл входную дверь и посторонился, пропуская Уитни.

– Может быть, сядем вон там, под окном Троя, тогда мы услышим, если он заплачет, – предложила она.

Люк притащил два садовых кресла и поставил их в дальнем конце площадки.

– Ну как?

– Чудесно. – Уитни села. Это был прекрасный вечер, легкий ветерок приносил из сада запах левкоев. Взошел молодой месяц, и через несколько мгновений девушка увидела миллиарды мерцающих звезд Млечного Пути.

– Ты спрашивала, хотели ли мы с Фелицией иметь детей.

Удивленная, Уитни моргнула. Значит… он все-таки не закрыл дверь. Или, может, закрыл, но потом изменил свое решение. Она взглянула на него и увидела, как в сумерках блестят его глаза.

Ей хотелось, чтобы он продолжал.

– Наш брак был ошибкой, – прямо сказал он. – Я очень скоро обнаружил, что у нас нет ничего общего. Я мечтал осесть и завести семью, а Фелиции хотелось веселиться. Я хотел детей – а она сказала, что дети подождут, пока она не будет к этому готова. Наш брак был пуст. Фарс. После четырех лет практически раздельного сосуществования я заявил, что выхожу из игры.

– Но вы же, наверно, потом помирились? Я имею в виду… у вас же родился Трой.

– Фелиция умоляла дать ей шанс. Она была полна раскаяния и так уверяла меня, что готова начать все заново, что я согласился. Она тут же забеременела, и я чуть не сошел с ума от радости.

– Что же произошло дальше?

– После того как Трой родился, Фелиция совершенно им не интересовалась. Ее никогда не было дома. Она могла оставить ребенка с кем угодно, хоть с посторонним человеком. Все, на что она была способна, так это иногда нарядить его и демонстрировать своим друзьям. Гвоздь программы. В конечном счете я понял, что моя жена не просто не желает дарить свою любовь, а не может, так как в ней вообще любви не было. – Он мрачно рассмеялся. – Но только когда я подал на развод, я обнаружил, насколько она на самом деле холодна.

Далеко внизу в долине послышалось урчание двигателя большой машины – возможно, грузовика на улицах Эмералда.

– Она не давала тебе развода?

– Она заявила, что если я не прекращу процедуру, то она обчистит меня догола. Как-то она даже призналась, что забеременела только потому, что понимала, что разрыв неизбежен и что если она родит ребенка, то я буду у нее под каблуком: она знала, что я заплачу любые деньги, лишь бы оставить Троя у себя.

Люк устало вытянул вперед ноги. Уитни увидела, как свет месяца блеснул на бокале, когда Люк поднес его к губам, и услышала легкое дзиньканье стекла о кирпич, когда он поставил бокал обратно на землю рядом со стулом.

– Ты так и сделал?

– Так и сделал.

– А Фелиция? Она согласилась вообще никогда не общаться с Троем?

– Таков был наш договор.

– Когда же был день слушания?

– Накануне того дня, как я вернулся сюда.

Уитни отмахнулась от мошки.

– Ты казался таким потрясенным, когда узнал, что твоя бабушка умерла.

– Я и был потрясен. Понимаешь, мы с Рамоном всегда поддерживали связь, а он подписывался на газету Эмералда, так что я был уверен, что в случае чего он мне сообщит. Он ничего не сообщал, и я думал, ну знаешь: отсутствие новостей – уже хорошие новости.

Оба помолчали, Уитни медленно потягивала вино, пока ее бокал не опустел.

– Почему же ты вернулся в долину? – наконец спросила она.

– Из-за Троя. Я знал, что бабушка не выкинет своего внука из-за наших с ней разногласий. Я знал, что она примет нас, и знал, что она полюбит Троя. Так же, как она приняла тебя, и так же, как она любила тебя. – Его голос посуровел.

– Твоя бабушка умерла без обиды на тебя, Люк.

– Но она ни разу не попыталась со мной связаться.

– Я уже объясняла… в ней было слишком много гордости.

– Гордости. Этой проклятой гордости Браннигенов!

– Да, – тихо произнесла Уитни. – Гордость причинила вашей семье немало сердечной боли.

На какое-то время они оба замолчали, и только поднявшийся ветер шелестел листвой и цветами в саду. Уитни чувствовала, как все громче бьется ее сердце. Лунный свет, вино и этот мужчина, сидящий так близко от нее, – смертельное сочетание! Оно лишало ее способности контролировать себя.

Как обычно, безопаснее всего – вовремя уйти. Она встала.

– Я пошла.

Люк вытянул руку и взял ее за запястье. Его рука была теплой, но твердой.

– Еще рано.

В ее теле разгорался огонь желания. Она страстно мечтала сдаться… позволить ему усадить ее к себе на колени, обвить его шею руками, ощутить на губах его поцелуй.

И не только.

О Господи, да… отдаться ему, быть с ним. Полностью. Под звездами, в свете луны…

Она освободила руку.

– Мы это уже проходили, – тихо сказала она. – Ничего же не изменилось. Правда? – «Ты все так же видишь во мне мою мать?» Именно об этом она спрашивала на самом деле.

Он откинулся в кресле, и, даже если глаза его и были открыты, Уитни не могла больше видеть лунный свет, отраженный в них. Его лицо оказалось полностью в темноте.

Он не ответил. Но ответа и не требовалось.

Ничто не изменилось. И никогда не изменится.

Прошлое лежало между ними непреодолимой преградой.

На следующий день, пока Трой спал после обеда, Уитни решила заняться разборкой стола Крессиды в библиотеке – китайского стола с его затейливо вырезанными гроздьями винограда и лозами, стола, в котором Крессида хранила свою личную переписку.

После смерти старой женщины Эдмунд Максвелл проверил все его содержимое в поисках деловых бумаг, но ничего не нашел. Он посоветовал Уитни, прежде чем сжечь личные письма, прочесть их – вдруг в них встретится что-нибудь важное. Она до сих пор откладывала это дело, но рано или поздно ей все равно придется им заняться.