Борис Фальков - Ёлка для Ба

• Название: Ёлка для Ба
• Автор: Борис Фальков
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Ломброзо, - сказал отец.

- Оставим это, - решила Ба. - Я поняла: вы хотите, чтобы вам повысили жалованье.

- Не жалованье, - опровергла Валя, - зарплату.

- Что это за наше СС? - с запоздалым недоумением спросил Ю.

- Оставь и ты, - толкнула его Изабелла. - После поймёшь, про Эйхмана я тебе расскажу отдельно.

- Его вы избиваете, чтоб молчал, - сказала Валя, - и он молчит. А мне вам не заткнуть рот, бейте хоть с утра до вечера. Он думает, что он Дубровский, а я Дубровского в школе проходила, и знаю: ему есть, зачем помалкивать.

- Это как? - вскричал Ю, задетый такой интерпретацией дважды: профессионально и морально.

- Да помолчи же, - сказала мать.

- Не замолчу! - вскричала и Валя. - Разве не он сам, как этот... Троекуров, не он придумал привести сюда эту, Сандру Сандропелу? Чуть за стол, а он уже Сандра, всё Сандра - да Сандра, а что значит эта Сандра? Мы это тоже проходили: СС.

- Слушай, - шепнула на ухо отцу мать, - а обследование у психиатра она проходила?

- А я всё слыхала, - заявила Валя, - как бы вы ни старались. И что вы сейчас нашептали, и раньше, все ваши споры, кто из них настоящий герой: наш Маресьев, или ваша СС.

- Её надо уволить, - решил отец. - Нельзя же так дальше жить, чёрт знает, что из этого может выйти. Если она всё это брешет и на базаре...

- Уволить её нельзя, - возразила Ба. - И это ещё не беда. Беда в том, что она это отлично знает.

- Она пойдёт в суд, - пояснила Изабелла, - а в такие времена суд решит в её пользу.

- Нет, - сказала Ба, - она знает, что не допущу её ухода я. А не суд.

- Зачем же она, в который раз, затевает эту... травлю! - не успокаивался Ю.

- А ты до сих пор не понял, филолог, - ответил отец. - Она и впрямь лучше тебя знает школьную программу.

- И вы бы помалкивали, - с улыбкой повернулась к нему Валя. - Думаете, если инвалид, то вам всё можно? А я вот слыхала, от людей, что вы сами себя инвалидом сделали. Мне сказали, что если бы вы вовремя стали ногу свою разрабатывать, то и не нужно было бы протеза. А к протезу - пенсии.

- Люди тебе это сказали? - взревел отец. - Где, опять на базаре, или в организации?

- Витя, - строго сказал Ди, - самую острую мысль можно высказать в вежливой форме.

- От кого вы такое слыхали, укажите нам, - послушался его отец.

- Вот от них, - с удовольствием сообщила Валя, указывая. - Вы не сомневайтесь, у меня уши имеются.

- От меня! - вскочила Изабелла, поправляя дрожащими руками сползающие с переносицы очки. - Боже ты мой!

- А ты по-ангельски к твоему Богу, по-ангельски, - железным голосом посоветовал отец. - Может, он нормального языка уже не понимает, отучила. Что, и у тебя теперь отшибло?

- Ты же видишь, она нарочно, - голос Изабеллы дрожал тоже.

- Не нарочно, - торжественно возгласила Валя, вздымая руки, - а специально. Потому что есть ещё в этом...

Она постучала по своему темени кулаком.

- ... что-то. И потому я помню точно, что вы сказали, и что они вон - не возражали.

И она снова указала: кто не возражал.

- Продолжайте, продолжайте, - свирепо посоветовала мать, смиренно опустив длинные ресницы.

- Сколько вам нужно прибавки? - спросила Ба, повернувшись к нам окончательно.

- Купить хотите! - пророчески завопила Валя. - Битьём не вышло, так купить хотите моё молчание! Так я вам скажу: всего вашего золота не хватит, которым набиты ваши кабинеты. Я скажу мою правду, не побоюсь, и скажу громко. На базаре? Да я на углу нашей улицы стану и скажу: смотрите, как меня тут пытают! Вот, скажу, где находится гестапо, а не в школе номер пять. В палатах Кремлёвской больницы, как пишут в газетах, сидят доктора-убийцы? Э-э, нет. Вот где они сидят, скажу я, в кабинетах на улице Ильича дом семь. Я всё объявлю всем: САНДРА-А-А... САНДРОПЕЛИ, СС, Ильича семь, два восемьдесят семь два звонка! Звоните, подходите, смотрите, и денег с вас за это не возьмут! Не как на аттракционах...

- Подходите, - мрачно сказал отец, - и берите.

- А вы... - Валя стала задыхаться от переполнившей её правды и забыла о назначавшейся отцу улыбке. - Вы... специально дома не обедаете, хотя у вас полно времени. Вы специально ходите в столовку, тамошние борщи вам лучше моих супов. И сынок ваш весь в папашу: на базаре с утра до вечера пирожки лопает, а вы все удивляетесь, что у него аппетиту нет. Не глисты у него, говорю я вам, в кишках, а пирожки.

- А это что... - закoлебалась Ба, - это что, правда - правда? Ты и впрямь ходишь в общественную столовую, вместо моих обедов?

- Чёрт! - вокликнул отец. - Пора, наконец, её унять. Она нас уже в свинячий вид привела. Ну, а ты-то что... и вправду по Большому базару слоняешься, признавайся, откуда у тебя деньги на пирожки!

Я и тут не выдал своих истинных пристрастий, промолчал, хотя уже и открыл рот.

- Вот и ЧП, - сказал Ю. - Будто сегодня понедельник.

- Субботник, - поправила Изабелла. - А ты где достал Бунина?

- Какого Бунина? - вытаращил глаза Ю.

- Разве ты не сказал: Чистый Понедельник?

- Я сказал: Чрезвычайное Происшествие.

- Это тоже Бунин написал?

- Разве его уже стали печатать? - спросил отец.

- Нет, - опроверг Ю. - Но я критическую статью читал.

- Я тоже, - подтвердила Изабелла.

- Вы все тоже сдурели, - объявила мать, оглядев всех. - Хотя это и никакое не ЧП. Дело будничное.

- Понедельничное, - скривился отец. - Ну, так где ты взял деньги?

- Да, - сказал Ди, - мы совсем забыли, что между нами находится ребёнок.

- Ха, - мощно выдохнула Валя, - разве это ребёнок? Разве у такого отца-матери может быть нормальный ребёнок?

- Да вы продолжайте, продолжайте, - снова опустила ресницы мать.

- Зверь лесной, а не ребёнок! Гляньте на его зубы!

Я закрыл рот.

- А как он на меня смотрит, прямо съесть готов! А что - проглотит и не поперхнётся. А сам не справится - дружков созовёт, со двора или с базара. Они-то справятся. И глазом в сторону косит, почему? Да потому что туда только и бегает, на сторону. Весь в отца.

- Его воспитанием занимаюсь я, - напомнил Ю.

- Ты не сбивай её, - посоветовала мать. - Пусть выскажется полностью.

- Да, сами же говорили: продолжайте, продолжайте! Ну так, хотите знать, какие дружки его пирожками от дома откармливают?

Я опустил голову, не выдержав тяжести объединённого взгляда семи пар глаз.

- Что ты там делаешь, с кем? - брезгливо спросил отец.

- С ещё тремя уродами, - объявила Валя, - каких и свет не видывал. А когда этот... меня заметил, то под лестницу залез. Но от меня не скроешься.

- С кем ты там был? - жёстко спросил отец.

- Так нельзя, - поправил Ю, - мы не должны так, это не педагогично.

- Я вижу результаты твоей педагогики, - сказал отец. - Вот они.

- Он прав, - вмешался Ди, - мы-то не должны реагировать на доносы!

- Положим, это как раз и не донос, - возразил отец. - Она не имеет права скрывать от родителей поведение сына.

- А вот и донос, - снова открыл рот я, теперь и заговорив. - Чем он отличается от других? Разве что не письменный, так она всегда притворяется, что не умеет писать. И читать. А вот при всех проговорилась, что Дубровского читала.

- Вообще-то верно, - заметил Ю. - Что за воспитание, если один донос - это донос, а другой - нет. Как такое объяснить детям?

- Очень просто, - отрезал отец. - Кому донос, вот что важно. Интересно, как ты своим детям в школе объясняешь Павлика Морозова? А я вот ничего не собираюсь объяснять. Наоборот, я хочу услышать объяснение. Я имею право знать правду о собственном сыне, и буду её знать. Нравится это педагогам или нет. Итак, расскажи-ка нам, сынок, что ты там делал? Откуда у тебя деньги, играл в три листика?

- И ещё: с чем были пирожки, - ехидно вставила мать. - Интересно же, чем его можно соблазнить, кроме мороженого. Наверное, с картошкой?

Я сжал зубы.

- Кстати, я тоже люблю с картошкой, - проговорил Ю. - У нас, к сожалению, их не делают, всё с мясом.

Ба слегка повела подбородком, и бунт был подавлен в зародыше: Ю покраснел.

- Малыш торговал на базаре папиросами врассыпную, - сказала Изабелла, - у него всё от отца.

- Тогда время было голодное, - всхрапнул отец. - А молока его матери на всех не хватало.

- Не волнуйся, я имею в виду: папиросами, ворованными у отца.

- Помолчите, дайте мне довести дело до конца, - приказал отец.

- Допрос, - уточнила мать, - привычное дело. А, кстати, ты-то сам предпочитаешь с капустой, как в вашей столовке? Или тебе твои лаборантки таскают с базара те самые, с картошкой?

- Пирожки с картошкой мне запрещает делать хозяйка, - заявила Валя. - Это у неё мода такая: круглые с мясом.

- И всё-таки, - спросила Ба, - чего вы добиваетесь этим скандалом, Валя?

- Спра-вед-ли-вости, - по слогам произнесла Валя. - Разве я вам сто раз этого не говорила?

- По-моему, ещё ни разу, - ответил Ди.

- Значит, имела в виду, - отрезала Валя. - Вам лучше бы молчать, как постановили все международные организации...

- А можно узнать - в чём она, справедливость? - спросил Ю. - Можно это узнать, наконец?

- Можно, - мотнула Валя головой. - Справедливо будет признать, что парень вовсе не в отца. А в хозяйку.