Кира Медведева - Убийство из тюбика с кремом

• Название: Убийство из тюбика с кремом
• Автор: Кира Медведева
• Издательство: Армада
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0875-7

Любая женщина пользуется косметикой, и я тоже не отказываю себе в таком удовольствии. Обожаю, знаете ли, всякие кремики, пудрики, тушики и пр.

И вдруг такой ужас! Вместо косметики одной уважаемой фирмы наивные девушки вроде меня получают самую настоящую отраву. Они намазывают ее на лицо, и… позвольте обойтись без душераздирающих подробностей.

Как всякая честная женщина я пожаловалась своему любимому. А любимый мой чтоб вы знали — не кто иной, как внук и наследник знаменитого сыщика Ниро Вульфа, хотя и весь в доску русский — вот такие чудеса!

Конечно, как истинный джентльмен, мой Ниро не мог не вступиться за честь и здоровье всех наших женщин. А я не могла ему в этом не помочь.

И тут такое закрутилось! Впрочем, не буду торопить события…

Орфография, пунктуация, стилистика АВТОРСКИЕ. Зачастую, чтобы лучше отразить, суть своих героев, автор использует их намеренно неверно. Использовать данную книгу как пособие по академическому русскому языку НИЗЯ!!!

---

Раздался телефонный звонок. Ниро снял трубку, сказал:

— Да, — потом долго слушал…

Дальше последовала фраза, сказанная крайне недовольным голосом:

— Вы форменный идиот, но мы приедем. — И он в сердцах положил трубку. — Ты представляешь, что учудил этот, с позволения сказать, урод.

— А кто? — вырвалось у меня.

— Ханс «миленовский», естественно! Его достали репортеры и телевизионщики, которые хотят устроить пресс-конференцию. И этот умник, не посоветовавшись со мной, позвонил своему шефу, и тот, не зная ситуации, дал согласие. А этот балбес, в свою очередь, передал все журналистам. Так что сегодня, в три часа дня, в конференц-зале Дома кино состоится пресс-конференция фирмы «Милена».

— А что, ты думаешь, произойдет?

— Ну, а ты маленькая, не догадываешься? Ведь если кто-то приложил столько сил для того, чтобы организовать скандал, то лучшего места, чем пресс-конференция, для того чтобы усилить впечатления, просто не найти.

— И что же делать?

— Сейчас, дай подумать. — Ниро предался размышлениям. Он ходил по комнате и сурою молчал.

Сначала я следила за ним, потом поняла, что это бесполезное занятие, которое лишь вызывает головокружение. Мне это надоело, и я отправилась на кухню. Я вдруг сообразила, что если завтрак приготовлю сама, то мне удастся его сделать менее калорийным. Хотя завтраком это не назовешь, у англичан в это время начинается ленч.

В результате завтрак, состоящий из пары яиц, стакана апельсинового сока и кофе, действительно оказался менее калорийным, но и совершенно невкусным, по сравнению с тем, что мы ели обычно в последнее время.

Когда Ниро присоединился ко мне, он сказал:

— Ничего вразумительного я не придумал, единственное, позвонил Хансу и сказал ему, чтобы он взял с собой образцы их продукции. И попросил одного из своих ребят тоже приехать на конференцию. — Тут он заметил мой завтрак и насупился.

Еда прошла в гробовом молчании. На своего любимого я старалась не смотреть…

И надо же случиться такой невезухе! Больше не буду готовить ему такие завтраки… Наверное, все от его скверного настроения: по дороге в город, когда мы уже вовсю торопились, у нас один за другим полетели два колеса. Первое из них Ниро, чертыхаясь, поменял на запаску, а что делать со вторым, было непонятно. Учитывая, что на его «линкольне» колеса довольно специфические, мы не могли одолжить запаску ни у кого на дороге, и Ниро тащился на спущенном колесе до ближайшей шиномастерской. В результате колесо, как он выразился: «К черту пошло!» Более того, нам пришлось ждать почти полчаса, пока в мастерской разбортируют снятое первое колесо, заклеят камеру и вновь поставят его на место испорченного.

— Ты сильно отстал от жизни, мой дорогой, — ворчала уже на этот раз я, — у себя в «жигуленке» колю колеса постоянно. Мне это так надоело, что я залила туда какую-то белую гадость, которая его герметизирует, если я его прокалываю.

— Тебе везет, — буркнул Ниро.

— Мне не везет, я более современная. Впрочем, хочешь, я и тебе куплю пару баночек.

Вот так, пока мы дырявили колеса, меняли их и препирались, пресс-конференция началась без нас.

А что там было, пока мы развлекались, — это мы потом уже восстановили, по рассказу человека, которого Ниро послал туда. А было следующее…

Многоуважаемый представитель фирмы опаздывал. Времени уже шесть минут четвертого. Куча журналистов возбужденно гудела. Судя по всему, настроение у всех одинаковое. Очевидно, что они собираются растерзать «Милену» и не собирались принимать никаких объяснений.

На сцене, где стояли стол и трибуна с микрофоном, появился молодой человек в сером костюме с пластиковой карточкой, пришитой к лацкану, на которой значилось: «Фирма „Милена“». Он подошел к столу, открыл свой кейс, вынул из него рекламные образцы товара фирмы «Милена» и буклеты и аккуратно разложил их на столике. После этого подошел к микрофону, постучал по нему пальцем, из-за чего зал сразу загудел, сказал:

— Раз, два, три. Прислушался. Кто-то спросил его:

— Уже началось?

На что молодой человек ответил:

— Еще минутку.

Закрыл свой кейс и удалился со сцены.

Журналисты гудели все громче, телевизионщики от нечего делать развернули камеру и снимали зал. Спустя еще три минуты из-за кулис вышла девушка, судя по всему, из обслуживающего персонала Дома кино, и поставила на стол бутылку минеральной воды и стакан. После чего она стала поправлять образцы.

Потом уже, когда что-либо поправить было поздно, кто-то вспомнил, что заметил, как девчонка прихватила со столика тюбик с кремом и зажала его в руке. Уходя, она чуть не столкнулась с Хансом Гельтфульдом.

Тот покивал зачем-то залу головой и вышел на трибуну. Ori немножко помолчал и заговорил, не выпуская «дипломат» из руки. Суть его речи сводилась к тому, что «Милена» очень давно работает на рынке, выпускает хорошую продукцию и вообще у фирмы все замечательно. И он совершенно не понимает, откуда взялись проблемы с их продукцией. Ребенок на его месте бы сказал:

— Чего вы меня мучите, я же хороший!!!

Журналисты были, естественно, неудовлетворены его выступлением. Вопросы, которые раздавались из зала со всех сторон, были один каверзнее другого. Ханс старался отвечать на них как можно более дипломатично. В конце концов шум возрос настолько, что было не слышно, о чем его спрашивают. Немец поднял руку и, сдерживаясь, ждал, пока зал утихнет. Когда шум наконец прекратился, он сказал:

— Вот вы все говорите, что наша продукция калечит людей? Тем не менее я лично на себе продемонстрирую нашу продукцию. — Он открыл «дипломат» и достал несколько образцов. — Хотя это и женский крем для рук, тем не менее…

Вот к этому моменту мы и успели. Так что достоверно видели только следующее: Ханс разрывает маленький пакетик размером пять на четыре сантиметра, выдавливает из него крем на руки, растирает его, для этого он даже расстегнул манжеты и завернул их. Минуты две продолжает потирать руки, втирая крем в них. Даже лизнул руку, поморщился, но с ним явно ничего не случилось. Далее берет следующий пакетик и со словами:

— Прошу извинения за не совсем корректный вид, — проделывает то же самое с кремом для лица.

После того как он старательно натер лицо кремом, вид у него был довольно взъерошенный, но с ним ничего не произошло. Бедняга не видел себя в зеркало, и на щеке у него осталась полоска неразмазанного крема. Тем не менее он важно сказал:

— А теперь я готов дальше выслушивать ваши обвинения.

— Ну, из «дипломата», — раздалось из зала.

— А ты попробуй со стола, — раздался голос из зала.

— Зачем, я их туда не клал, — ответил немец.

— Так твой помощник пять минут назад принес и разложил их там, — это тот же голос из зала.

— Я приехал один, — удивленно ответил немец. — И, как вы успели заметить, задержался на восемь минут.

Возникла пауза.

В этот момент и раздался истошный крик. Скорее это был даже не крик, а вопль, булькающий, переходящий в хрип и какие-то странные звуки.

— А-а-а!!! — неслось из-за кулис, сопровождающееся грохотом, и постепенно затихло.

Немец дернулся, схватил «дипломат» и прижал его к груди.

Ниро за долю секунды успел оказаться около сцены, вскочить на нее и скрыться за кулисами. Репортеры помчались за ним. Следом телевизионщики, подхватив со штекеров свои камеры и освещение. Я замешкалась и оказалась в последних рядах. Все-таки эти журналисты народ жутко шустрый!

— Кто-нибудь! Помогите! Врача! — раздавался голос из-за кулис.

Все еще не добравшись даже до сцены и учитывая большое количество «помощников», я решила вызвать врача. Развернувшись, я выбежала в коридор в поисках телефона. На бегу до меня доходит, что телефон лежит у меня в сумочке. Резко торможу и, еле вписавшись в поворот, останавливаюсь. Набрав «ноль три», я произнесла сакраментальную фразу, что человеку стало плохо, дала адрес и теперь уже почти спокойно направилась за кулисы.

То, что предстало моему взору, сильно превзошло мои ожидания. На полу, скрючившись в какой-то совершенно невозможной позе, лежала та девчонка из обслуги, которая несколько минут назад стащила тюбик с кремом (об этом нам рассказали позже). Тут же рядом валялся злополучный тюбик с кремом.

На лице девчонки была обильная пена, закрывавшая его. Глаза остекленело смотрели в потолок. Я протолкалась поближе. Телевизионщики старательно все это снимали. Кто-то из репортеров сорвался с места и помчался к телефону. Я наконец увидела Ниро и пробралась к нему:

— Я уже вызвала врача.

— Врач здесь уже не поможет, — сказал Ниро. — Очень похоже на стрихнин. Девочка сильно мучилась.

Ажиотаж над мертвым телом достиг апогея. Бедную девочку, внезапно ставшую популярной, снимали сразу три телевизионные компании, а ее преждевременную кончину старательно описывали более тридцати газетных изданий, занося свои данные кто в блокнот, а кто на магнитофон.