Эрик Нёхофф - Безумное благо

• Название: Безумное благо
• Автор: Эрик Нёхофф
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Мы ехали всю ночь. Со стороны леса выползал туман и слоями стелился над асфальтом. Дорога извивалась, белая линия разметки проскальзывала под машиной.

— Когда мы приедем? — спросила Мод, просыпаясь.

Она зажгла свет в салоне. Развернутая карта лежала у нее на коленях. Мы не могли найти. Она зевнула. Видимо, мы какое-то время кружили на одном месте. Деревянные телеграфные столбы возникали в лучах фар. На бензоколонках не горел свет. Мы остановились в деревушке. Бар был закрыт, но над входом светилась синяя реклама пива. Мы поехали дальше. Внезапно впереди появилось белое пятно, фасад гаража. Имя владельца было крупно написано красными буквами. Подержанные автомобили стояли под углом к краю стоянки. Мод захлопала в ладоши. Вы сказали нам, что сразу за гаражом будет поворот направо. Взятый напрокат «ауди» подпрыгивал на ухабах. Ветки кустарников скребли по дверям машины. За нами поднималось облако пыли. Ну вот. Мы подъехали к дому. Ручник на себя. Мы вышли их машины. Трава оказалась влажноватой. Было не слишком холодно. Дверь с противомоскитной сеткой открылась и захлопнулась за вашей спиной.

— Мод, вы хорошо доехали?

Вы уже успели трахнуть ее к тому моменту, или это случилось позднее? Это входит в число подробностей, которые я никогда не узнаю наверняка. Она расцеловала вас в обе щеки, протянула вам оранжевую коробку, в которой лежал вязаный галстук от «Гермес». Темнота была синей. Звезды, казалось, совсем близко. Я пожал вам руку. Открыл багажник, чтобы достать чемоданы. Мод всегда брала с собой слишком много вещей. Я направился к веранде, наклонившись, как Пизанская башня. Вы не предложили мне помочь. Войдя внутрь, вы прикурили новую сигарету от предыдущей. В глубине был кабинет с окнами на океан. Я не рискнул спросить вас о новом романе. Вы говорили, что он практически завершен. Но вы говорили так уже несколько месяцев. Мне казалось странным, что американец писал что-то о французской Революции. Честно говоря, ваше шуанство[53] от меня ускользнуло. Я не мог представить, чтобы вы занимались исследованиями, копались в библиотеках, в Интернете. Исторический роман о 1789 годе сильно смахивал на блеф, вы уж извините. Трумэн Капоте[54] уже однажды попытался со своими «Осуществленными молитвами». Известно, что из этого вышло. Три неудачные главы, не связанные друг с другом. Впрочем, вы так и не прочли нам ни единой страницы.

Несмотря на поздний час, вы ждали нас с ужином. Мы выпили шабли, закусив сэндвичами с копченой говядиной. Звучала оригинальная запись «Печати зла» Генри Манчини.[55] Я когда-то пользовался этой музыкой, чтобы проиллюстрировать рекламу бюстгальтеров. Бутылка вина почти опустела. Вы в последний раз наполнили наши бокалы, каждому по чуть-чуть. Показали нам комнату на втором этаже. Перед тем как выключить свет, Мод повернулась ко мне в постели:

— Обещай мне одну вещь.

— Какую?

Она слегка опустила голову, словно ожидая удара, которого не последовало.

— Никогда не меняться.

— Разве кто-то может пообещать такое?

Она погасила свет, не ответив. Не знаю, как ей, но мне шум моря всю ночь мешал спать.

Следующий день. Отлив, завтрак на понтоне над мокрым песком. Здесь есть киты? Мод непременно хотела увидеть китов.

— Бывает и такое, но в основном дельфины.

— Дельфины или морские свиньи?

— Никогда не знал, в чем разница.

Мы проговорили весь день. Дюны были покрыты высокой травой, которая резала пальцы, если до нее дотронуться. Мод уселась на солнце, чтобы погреться. Вдоль горизонта плыли длинные оранжевые облака. Вы поставили старую трескучую пластинку на 33 оборота — Синатра времен «Кэпитола». Вы долго рассуждали о достоинствах виниловых пластинок. Свечи на столе почти совсем оплавились. Мод захотела танцевать. Я взял за руку девушку, которую научил танцевать рок. В лунном свете эта сцена была незабываема. Впервые в жизни мне казалось, что я обладаю душой. Больше такое не повторялось.

Мод наклонилась вперед и расхохоталась. Вы подняли бокал за ее здоровье. Огонь в камине — если только это не я выпил лишнего — заставлял дрожать ваш силуэт в проеме двери. Вы сидели, прислонившись плечом к косяку, положив ногу на ногу, с бурбоном на уровне пупка. Красивая внешность видавшего виды мужчины. Внезапно вы решили отправиться за омарами в ресторан в порту. Мод вела машину. Заведение было забито отдыхающими. Уикэнд в самом разгаре.

Она приблизила лицо к аквариуму и почти коснулась носом стекла. О чем могли думать омары? Они хотя бы видели ее? Их клешни были перетянуты толстыми зелеными резинками. Мод провела по запотевшему стеклу ладонью. Три или четыре зверя сбились в один угол. Они были несчастны, они ведь точно были несчастны? Ну вот, теперь она сострадала ракообразным. Вы поставили Дина Мартина[56] в музыкальном автомате, меланхолическую песню, которую я никогда раньше не слышал. Вы сидели в баре на табурете, катая по щеке бутылку пива с таким видом, как будто вас здесь не было, — вы умеете иногда принять такой вид.

Бармен запустил широкую ладонь в аквариум и вытащил омара, с которого стекала вода. Тут Мод завопила. Она велела бармену вернуть омара в аквариум. Парень был так удивлен, что подчинился. На нем была темно-синяя рубашка поло навыпуск. Ракообразное упало с легким всплеском; медленно опустилось на дно и встало на песок с неловкостью космонавта.

Вы покинули свой наблюдательный пост, осторожно держа стакан. Вы опустили правую руку в воду, вытащили омара и дали воде стечь. Мод не посмела ничего сказать.

— Они накачаны наркотиками, — сказали вы ей. — Не волнуйтесь. Их накачивают наркотиками. Они ничего не чувствуют.

Вы протянули омара бармену, который завернул его в газету. Сделали глоток пива, предварительно чокнувшись с Мод. На меня вы взглянули краем глаза. Рукав вашей голубоватой рубашки промок до плеча. Телевизор над стойкой показывал чемпионат по кетчу. Каждые две минуты была реклама. Я не хочу хвастаться (видите ли, я читал хороших авторов), но американские ролики — полная ерунда. Персонажи в костюмах арахисовых орешков противостояли на футбольном поле команде чипсов. Все вместе выглядело гротескно. Вы попросили, чтобы выключили телевизор.

— Вы видели эти груди?

Вы говорили об официантке. Мод отлучилась в туалет. В ресторане она всегда хотя бы один раз ходила пи́сать. Я полагаю, вы заметили это в ней, и эта мания начинает вас раздражать. Вы воображаете невесть что, женские проблемы, гинекологические подробности. Или кокаин. Она быстренько припудривает носик в дамской комнате. Да, так? Могу вас успокоить на этот счет. Мод ни разу в жизни не притронулась даже к косяку, что уж говорить о кокаине. Она всегда говорила, что у нее совсем маленький мочевой пузырь и что она писает, как мышка. Вам она тоже это говорила? Как это по-английски? A mouse pee?

Я тоже посмотрел на официантку. Рыжие волосы, собранные в хвост, белая блузка, черные брюки. Груди — огромные. Я улыбнулся вам в ответ. Пресловутое мужское сообщничество, когда на горизонте появляется задница. Она была не в моем вкусе. Подошла и принесла нам еще пива, хотя мы ничего не заказывали. Ледышки в стакане Мод совсем обесцветили «кока-колу». Я чуть было не сказал вам: очень странно, что в ваших книгах вовсе нет секса. В этот момент вернулась Мод. Она попросила официантку завернуть три куска чизкейка. Мы вышли из ресторана. На лестнице вы положили руку мне на плечо. Этот жест не был долгим, но с вашей стороны он выглядел непривычно. Здороваясь, вы пожимали руку кончиками пальцев. Что произошло? Теперь, рассказав мне о своей предрасположенности к большим грудям, вы получили право хлопать меня по спине. Вы сели за руль. Мод рядом с вами подправила макияж, глядя в зеркало заднего вида. Вы не возражали. Хотя, повернув к себе зеркало, она даже не извинилась. Без единого слова, без единого упрека вы развернули маленькое прямоугольное зеркало обратно к себе, вот так. Слева от меня на заднем сиденье омар шевелился в газетной бумаге.

По возвращении домой мы с веранды наблюдали закат солнца. Ночь наступила очень быстро. Волны задавали ритм вечеру. Вы говорили о белом вине, которое нашли в одном ресторане на улице Сен, оно называлось «Менету-Салон». При этом вы не знали «Оксэ-Дюресс». Я пообещал прислать вам ящик, как только мы вернемся в Париж. Вы покинули свое плетеное кресло, чтобы принести с кухни холодное пиво. Никаких стаканов: пить нужно было прямо из горлышка. Мы чокнулись бутылками. Бело-серая чайка уселась на деревянную опору посреди воды. Был прилив. Вода окружала сваи террасы. Темнота пятнами покрывала дюны. Луна отражалась в море, гладком, как лобовое стекло. Мод ждала, когда зажжется первая звезда.

— Вы любите Нью-Йорк? — спросила она.

— Нет. Более того. Я не люблю Америку. Я любил ее слишком сильно, чтобы продолжать любить и дальше.