Беверли Марти - Любовь на Бродвее

• Название: Любовь на Бродвее
• Автор: Беверли Марти
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000221-6

Звезда Бродвея Джаффи Кейн была не только прекрасна как богиня, но и талантлива. Будущее казалось полным надежд… но внезапно молодая актриса оказалась в цепких лапах нью-йоркской мафии. Возлюбленный Джаффи, Пол Дьюмонт, отчаянно пытается спасти любимую, но кошмары прошлого упорно преследуют Джаффи. Разносится весть о трагической гибели красавицы, но — так ли это на самом деле?..

---

— Предлагаю тост за первую леди Бродвея, — сказал он. Затем очень тихо, так что могла слышать только она, добавил:

— Мой тост из одного слова: «Привет».

Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись, потому что за этим словом скрывались счастливые воспоминания.

Когда Джаффи и Пол пришли домой, она обнаружила на своей подушке еще один серебристый пакетик.

В нем были изумрудные серьги.

— Мы вернулись к тому, что было, — сказал Пол, когда она надела их. Теперь можно двигаться дальше.

Пьеса «Когда наступает утро» завоевала в 1956 году приз Общества нью-йоркских критиков драматических постановок как лучшая пьеса сезона. Спектакль был отмечен также четырьмя призами «Тони»: лучшая пьеса, лучший драматический режиссер, лучшее сценическое оформление и лучшая драматическая актриса. Для Джаффи это был третий и последний приз «Тони».

На этот раз она присутствовала на церемонии награждения в зале отеля «Плаза», как обещала Джеку еще тогда, когда постановка спектакля казалась несбыточной мечтой. Динамики донесли весть об этом событии до широкой публики: На этот раз в зале были установлены и телевизионные камеры. В этому году впервые церемония награждения «Тони» транслировалась по пятому каналу.

Сотни тысяч людей видели, как Джаффи легкой походкой направилась к подиуму. Яркие лучи софитов следовали за ней, освещая зеленое платье от Диора и сверкающие изумрудные серьги. Она произнесла несколько заранее заготовленных слов и с благодарностью приняла овацию зала, который стоя приветствовал ее, как не раз уже бывало за ее неполные двадцать девять лет.

На этот раз это были, пожалуй, самые приятные аплодисменты, они служили доказательством того, что она вернулась из небытия, куда многие в этом зале пытались изгнать ее. «Я победила», — хотела сказать она. Но не сделала этого. Она улыбалась и посылала воздушные поцелуи с такой неподражаемой сердечной теплотой и очарованием, которые были присущи только Джаффи Кейн.

* * *

— У тебя кончились деньги? — спросил Фрэнк однажды февральским вечером.

— Да, — призналась Карен.

— Тогда сегодня останешься дома.

Она знала, что просить дополнительную сумму бесполезно.

В те вечера, когда она не ездила с ним в отель, он отправлялся на работу немного позже, тогда как с нею он приезжал в казино в два часа дня. Карен неподвижно лежала в кровати, пока не услышала, как «шевроле» отъехал с обочины. Тогда она встала и надела голубую юбку и розовую блузку. Затем белый жакет и синюю ветровку, которые Фрэнк недавно купил ей, потому что на улице становилось холодно.

Она решила пойти к автобусной остановке. В этот час здесь самое подходящее место, где можно клянчить мелочь. Повсюду дежурили полицейские, но она пряталась в дамской комнате, куда они не могли войти. Там можно было попрошайничать, пока ей самой не становилось противно, или кто-то, кому она слишком досаждала, терял терпение и сообщал о ней. Карен подошла к входной двери, затем остановилась.

Если ей случайно повезет сегодня вечером и она добудет деньги для игры, она может поддаться искушению и забыть про то, что должна находиться дома. Если Фрэнк узнает, он ужасно разозлится и, возможно, даже выгонит ее. Нет, он не должен. Но может.

Зачем она делает это, подвергая себя душевным мукам? Что, черт побери, стало с ней? Неужели главное в жизни — это игра с автоматом? Она сузила свой мир настолько, что в нем остались только вращающиеся картинки вишен, лимонов, семерок и гномов.

Карен стояла, взявшись за ручку двери, но так и не открыла ее. Через некоторое время она вернулась домой, вошла в гостиную и села на стул, не зажигая света.

Карен дрожала, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, ее одолевало желание играть, с другой — желание угодить Фрэнку Карлуччи. Частично то, что происходило у нее в голове, являлось психологическим анализом побуждений и действий, но она не могла сосредоточиться. Не могла удерживать в голове происходящие события, чтобы взглянуть на них со стороны.

Иногда то, что пряталось в глубине ее сознания, просыпалось от долгой спячки, но она не могла ни задержать, ни контролировать этот процесс.

«Надо что-то делать, — сказала она себе наконец. — Нечего сидеть здесь, делай что-нибудь. Приберись в доме.

Зачем? Потому что это необходимо. Какая разница?

Никакой, но надо действовать. Господи, так действуй!

Не важно зачем».

Она включила все освещение в доме, сняла жакет и начала убираться. Сначала в ванной, затем на кухне.

Вымыла окна и полы, вычистила раковину и начала размораживать холодильник. Затем нашла тряпку и банку с полиролью для мебели, взяла пылесос и направилась в гостиную. Убравшись там, перешла в спальню. К семи часам Карен закончила уборку во всех трех комнатах, к которым имела доступ. Она разгорячилась и вспотела и потому приняла душ, еще раз все вычистив после того, как кончила мыться. Она вышла из ванной в красном махровом халате и направилась на чистую кухню, где приготовила себе чашку кофе. Не растворимый, а молотый. Она нашла в шкафу старый кофейник с ситечком и нераспечатанную банку «Максвелл-Хаус». Карен заварила кофе и немного постояла, прислушиваясь к звукам и вдыхая приятный аромат. Она вспомнила о Лии. Нет, ни к чему думать о матери. Надо прогнать эти мысли, чтобы не испытывать жгучей боли. Когда она наливала кофе, руки ее снова дрожали.

Выпив, Карен вымыла и высушила все, чем пользовалась, и поставила на место. Затем взглянула на часы.

Было начало девятого. Еще есть время. Она может собрать немного денег на улице и поиграть час или два. В аптеке рядом с автобусной станцией стояла пара автоматов — в Лас-Вегасе они были повсюду. Она сможет вернуться до прихода Фрэнка.

«Не делай этого, ты уже долго держалась. Продержись еще немного. Ложись спать. Нет, не могу. Тогда снова что-нибудь делай. Что? Уберись еще в доме. Все уже вычищено. Не все, ты не убралась в комнате Фрэнка. Но он сказал… Ну и что?»

На дне ящика письменного стола, который она открыла просто ради любопытства, Карен обнаружила какие-то бумаги. Когда она выдвигала ящик, где-то в уголке ее сознания мелькнула мысль, что бог знает как давно она ни к чему не проявляла любопытства.

В ящике лежала стопка отпечатанных страниц. На верхней был заголовок «ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА, Исследование маниакального влечения к игре, Фрэнсис Т. Карлуччи». Карен вытащила стопку, перевернула титульный лист и начала читать.

Она не слышала, как подъехал автомобиль Фрэнка.

Когда он вошел, Карен сидела на полу в его спальне и продолжала читать, не поднимая головы. Фрэнк прислонился к косяку двери и наблюдал за ней некоторое время.

— Привет, — сказал он наконец.

Она подняла голову и увидела его.

— Что это такое? — спросила она. — Кто ты, черт побери?

— Это рукопись. Незаконченная, первый набросок, я не работал над ней уже несколько месяцев. А сам я Фрэнк Карлуччи, как и говорил и как там написано.

— Это не ответ.

— Да, пожалуй. — Он опустился на колени рядом с Карен и начал собирать отложенные ею страницы, складывая их в аккуратную пачку. — Ты можешь почитать остальное позже, если хочешь. А сейчас пойдем на кухню и поедим что-нибудь, я проголодался.

Карен забыла включить холодильник после разморозки, и продукты стали теплыми, но Фрэнк сказал, что они еще не испортились.

— Здесь стало чище, — заметил он.

— Да, я убралась.

— Этим ты занималась и в моей комнате?

— Поначалу.

Он пожарил яичницу с ветчиной и сделал тосты, в то время как она сидела за столом и наблюдала за ним.

— Хочешь? — спросил он, когда еда была готова. — Я приготовил много.

— Нет.

— Поешь немного, хотя бы несколько кусочков. — Он положил немного яичницы и пару кусочков ветчины на тарелку и поставил перед ней.

— Это то, о чем ты пишешь в своей книге. Люди, подверженные маниакальному влечению к игре, подобно алкоголикам и наркоманам, теряют интерес к своему физическому состоянию. Их надо принуждать нормально питаться, чтобы они могли остаться живыми.

— Да. Ты ведь психолог, как по-твоему?

— Я не уверена, является ли это клиническим случаем, и у тебя в исследованиях ничего не сказано по этому поводу. — Она слушала себя и не верила. Карен в Лас-Вегасе произносит слова, которые присущи доктору Райс!

Он сел и начал есть.

— Такие случаи бывают. Например, ты.

— Я ем достаточно, чтобы не умереть с голоду. — В доказательство она взяла вилку и подцепила небольшой кусочек яичницы.

— А моя мать не смогла.

— Твоя мать?

— Да. Она умерла, когда мне было тринадцать. Постоянное недоедание дало осложнение на легкие и почки. Она была увлечена игрой, как и ты, а может быть, и хуже. Играла в рулетку.

Карен посмотрела на него так, как будто видела в первый раз. У него была смуглая кожа, нос имел необычно высокую горбинку, а челюсти — почти прямоугольную форму. Такое сочетание придавало его внешности довольно приятный вид. Карен встала: