Донна Леон - Гибель веры

• Название: Гибель веры
• Автор: Донна Леон
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5–94145–404–Х

На пороге рабочего кабинета комиссара Брунетти появляется красивая молодая женщина. Комиссар сразу ее узнает: это сестра Иммаколата, монашка, ухаживавшая за его матерью в доме престарелых. Но к удивлению Брунетти, женщина, представляясь, называет совсем другое имя – Мария Теста. Оказывается, она вышла из монашеского ордена после череды случившихся в больнице смертей, которые кажутся ей подозрительными. Комиссар решает проверить, основательны ли страхи Марии, или она сознательно сгущает краски, чтобы оправдать свое бегство от суровой монашеской жизни.

---

Глава 19

Брунетти не верил, что Марии Тесте угрожает какая-то опасность до того, как в «Газеттино» появится статья, – да и в том, что тогда появится, не мог быть уверен, – но все же оторвался от Паолы, вылез из постели в три часа с минутами и стал одеваться. Только когда застегивал рубашку, в голове у него достаточно прояснилось, чтобы услышать дождь, бьющий по окнам спальни. Он тихо выругался, подошел к окну, открыл ставни – и тут же быстро прикрыл их: мокрые залпы влетали внутрь. У дверей он надел плащ и взял зонт, потом вспомнил про Вьянелло и прихватил второй.

В палате Марии Тесты сидел Вьянелло, с мутными глазами и в дурном настроении, хотя комиссар пришел на полчаса раньше, чем ожидалось. По молчаливому согласию ни один из них не приближался к спящей, как будто полная ее беспомощность служила чем-то вроде пылающего меча, удерживающего их на расстоянии. Приглушенно приветствовали друг друга и вышли в коридор поговорить.

– Что-нибудь было? – спросил Брунетти, стаскивая плащ и ставя оба зонта к стене.

– Каждые два часа приходит санитарка, синьор. Ничего не делает, насколько я могу судить. Просто смотрит на нее, считает пульс и что-то пишет в карте.

– Она хоть говорит что-нибудь?

– Кто, санитарка?

– Ну да.

– Ни слова. Я с тем же успехом мог быть невидимым. – И зевнул. – Трудно не заснуть.

– Почему бы вам не сделать несколько отжиманий?

Тот спокойно посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Спасибо, что пришли, Вьянелло, – проговорил Брунетти в порядке извинения. – Я принес вам зонт – там льет.

Сержант кивнул с благодарностью.

– Кто придет утром, Вьянелло?

– Гравини. А потом Пучетти. Я освобожу Пучетти, когда кончится его смена.

Брунетти отметил его деликатность: не назвал время – полночь, – когда заменит молодого полицейского.

– Спасибо, Вьянелло. Идите поспите.

Вьянелло кивнул и подавил страшный зевок; взял свернутый зонт. Открыв дверь в палату, комиссар обернулся:

– Уже были неприятности с дежурными?

– Пока нет. – Вьянелло остановился в коридоре и оглянулся.

– И сколько не будет?

Как назвать изменение расписания дежурств?

– Никогда не скажешь, но думаю, еще три-четыре дня лейтенант Скарпа ничего не заметит. Может, и неделю. Но не дольше.

– Надеюсь, они укусят раньше.

– Если есть кому кусать. – И, выразив, наконец, свой скепсис, пошел.

Брунетти смотрел в его широкую спину до лестницы, где она исчезла. В палате развесил плащ на спинке стула, где до того сидел Вьянелло, и поставил зонт в угол.

У кровати горел слабый свет, едва освещая пространство вокруг головы и оставляя комнату в глубокой тени. Брунетти сомневался, что верхний свет побеспокоит ее, – даже хорошо бы, чтоб побеспокоил, – но все-таки не стал включать, сидел в темноте и не читал, хотя принес с собой томик – Марк Аврелий раньше очень успокаивал его в трудное время.

На протяжении ночи перебирал события, которые случились со времени визита Марии Тесты к нему в кабинет. Любая пара могла быть совпадением: смерть подряд нескольких стариков; то происшествие – когда Марию сбили с велосипеда, смерть да Пре. Но их соединенный напор вытеснил из сознания Брунетти любую возможность случайного совпадения. И раз эта возможность потеряна, эти три события связаны, хотя он пока не видел, как именно.

Мессини отговаривал людей оставлять деньги ему или домам престарелых; падре Пио не упоминался в завещаниях; сестры ордена не могут иметь собственность. Графиня сама была богата и вряд ли нуждалась в состоянии мужа; да Пре не желал ничего, кроме табакерок в дополнение к своей коллекции; синьорина Лерини вроде бы отреклась от мирской суеты. Cuibono? Cuibono? Надо только найти, кому выгодны эти смерти, – и перед ним откроется путь, освещенный серафимом с факелом, который приведет его к убийце.

Брунетти знал, что у него много слабостей: гордость, леность, гнев – это если называть наиболее очевидные. Но жадность среди них не числится, так что, встречаясь с множеством ее проявлений, всегда ощущал себя среди врагов. Обычный, может даже, самый частый порок, и он, конечно, может постичь его умом, но сердцем не получается – и дух его остается безразличным.

Поглядел издали на женщину, ту, что лежит там, в кровати, совершенно неподвижная, безмолвная. Никто из врачей не представлял размеров ущерба, нанесенного ей, кроме того, что пришлось на долю тела. Один сказал, что вряд ли она выйдет из комы; второй – что выйдет в ближайшие дни. Может быть, с наибольшей мудростью высказалась одна из здешних сестер: «Надейтесь, молитесь и верьте в милосердие Господне».

Пока он смотрел на Марию и вспоминал, какие глубины милосердия светились в глазах монахини во время разговоров, явилась другая медсестра. Приблизилась к постели с подносом, поставила его на столик возле Марии, протянула руку и взяла ее за запястье. Глядя на часы, она подержала запястье несколько секунд, положила обратно на одеяло и пошла записать данные в карту, висевшую в ногах кровати. Потом взяла поднос и направилась обратно к двери. Увидев Брунетти, кивнула ему, но не улыбнулась.

Кроме этого, за ночь ничего не случилось. Та же санитарка пришла в шесть, – Брунетти стоял у стены, чтобы не заснуть.

Без двадцати восемь пришел служащий Гравини, в джинсах, плаще и резиновых сапогах. Даже раньше, чем пожелать доброго утра, он объяснил:

– Сержант Вьянелло не велел нам приходить в форме, синьор.

– Да, знаю, Гравини, все нормально.

Единственное окно палаты выходило в крытый переход – какая погода?

– Там очень плохо? – спросил он.

– Льет, синьор. Похоже, до пятницы так и будет.

Брунетти взял плащ, надел, сожалея, что сам ночью не надел сапоги. Надеялся заскочить домой и принять душ, прежде чем идти в управление, но безумие идти на другой конец города, когда он так близко к своему офису. Кроме того, несколько чашек кофе тоже сойдут.

Оказалось, что не сойдут, и к тому времени, как добрался до работы, он был раздражен и готов к неприятностям. Они и начались через несколько часов: позвонил вице-квесторе и велел прийти к нему в кабинет.

Синьорины Элеттры за столом нет… Брунетти прошел в кабинет Патты без тех предупреждений, которые она обычно делала. Этим утром, невыспавшийся, с песком в глазах, с полным желудком кофе, он совершенно не интересовался, предупредили его или нет.

– У меня был встревоживший меня разговор с моим лейтенантом, – начал Патта без предисловий.

В любое другое время Брунетти получил бы тихое сардоническое удовлетворение от случайного признания Патты в том, что и так знала вся квестура: лейтенант Скарпа – креатура Патты. Но в это утро он так отуплен сонливостью – просто отметил притяжательное местоимение.

– Вы меня слышали, Брунетти? – спросил Патта.

– Да, синьор. Но мне трудно представить, что могло встревожить лейтенанта.

Патта откинулся в кресле.

– Например, ваше поведение, – парировал он.

– Какая именно часть моего поведения, синьор?

Брунетти заметил, что вице-квесторе теряет загар и терпение.

– Тот крестовый поход, который вы затеваете против святой матери церкви, например. – И Патта остановился, видимо чтобы самому переварить некоторую преувеличенность заявления.

– Конкретнее, синьор? – переспросил Брунетти, потирая ладонью челюсть и обнаруживая пятно, которое не добрил электробритвой, припасенной у него в столе.

– Ваши преследования людей в облачении. Непростительное поведение по отношению к матери-настоятельнице ордена Святого Креста. – Опять умолк, как бы ожидая – пусть серьезность обвинений дойдет до адресата.

– А то, что я расспрашивал про «Опус Деи»? Это тоже было в списке лейтенанта Скарпа?

– Кто вам об этом сказал?

– Я решил, что раз лейтенант составляет общий список моих выходок, то и эта, конечно, должна там быть. Особенно если, в чем я уверен, приказы ему поступают из самого «Опус Деи».

Патта хлопнул ладонью по столу:

– Лейтенант Скарпа получает приказы от меня, комиссар.

– Должен ли я понимать так, что вы тоже состоите в ордене?

Патта придвинул кресло поближе к столу и перегнулся вперед к Брунетти:

– Комиссар, мне не кажется, что здесь вы задаете вопросы.

Брунетти пожал плечами.

– Вы меня слушаете, комиссар Брунетти?

– Да, синьор. – К своему удивлению, Брунетти не старался сделать свой голос ровным и спокойным. Ему нет дела до этого, он вдруг почувствовал себя независимым от Патты и Скарпы.

– На вас были жалобы, комиссар, по разным поводам. Настоятель ордена Святого Креста звонил, чтобы обжаловать ваше обращение с членами его ордена. Далее, он сказал, что вы скрываете члена его ордена.

– Скрываю?

– Что ее забрали в больницу, она теперь в сознании и несомненно начинает распространять слухи про орден. Правда это?