Вадим Роговин - Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)

• Название: Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)
• Автор: Вадим Роговин
• Жанр: Политика

---

Рецидив «штрейкбрехерства» усматривался в том, что» Зиновьев и Каменев, вместе с другими оппозиционными лидерами, способствовали публикации в органах, издававшихся за рубежом группами, близкими к левой оппозиции, «секретных внутрипартийных документов». На основании этих фактов в статье делался вывод о том, что «доказана «неслучайность» ошибок тт. Зиновьева и Каменева в Октябре 1917 года: тем самым доказана несомненная связь этих ошибок с теперешними ошибками этих лидеров оппозиции, тем самым «штрейкбрехерство» 1917 г. становится в тесную связь с штрейкбрехерством 1927 г.»[633].

Что же касается «Письма к съезду», то на XV съезде в заключительном слове по докладу ЦКК — РКИ Орджоникидзе просил съезд принять предложение июльского пленума о публикации «последних писем Владимира Ильича, касающихся внутрипартийных разногласий», и отменить постановление XIII съезда о запрете на публикацию «Завещания». Это предложение в полном объёме («опубликовать не только то письмо, которое называется «завещанием», но и другие неопубликованные письма по внутрипартийным вопросам, а так называемое «завещание» приложить и к стенограмме»[634]) было поддержано Рыковым и затем единогласно принято съездом.

Однако ни одно из скрывавшихся от партии ленинских писем (а точнее — статей) не было опубликовано в СССР вплоть до 1956 года. Лишь отдельные части «Письма к съезду» (записи от 24, 25 декабря 1922 года и от 4 января 1923 года) были приложены к секретному Бюллетеню XV съезда № 30, изданному тиражом 13500 экземпляров. Эти документы были доведены до сведения только аппаратной верхушки, а подавляющему большинству членов партии остались неизвестными. Уже в 1927 году при обысках у оппозиционеров текст «Завещания» изымался как часть «антипартийной» литературы.

Тем временем в предсъездовских выступлениях руководители правящей фракции, вынужденные затрагивать вопрос о «Завещании», убеждали коммунистов в том, что Сталин учел совет Ленина и изменил своё поведение. С последней фарисейской просьбой об отставке с поста генсека Сталин обратился к пленуму ЦК ВКП(б), избранному XV съездом. На заседании пленума 19 декабря он заявил: «Я думаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее крутого, представлявшего известное противоядие оппозиции. Сейчас оппозиция не только разбита, но и исключена из партии. А между тем у нас имеется указание Ленина, которое, по-моему, нужно провести в жизнь. Поэтому прошу Пленум освободить меня от поста генерального секретаря. Уверяю вас, товарищи, что партия от этого только выиграет»[635]. Разумеется, теперь уже вполне однородный, просталинский Центральный Комитет отверг в очередной раз это «предложение» Сталина.

Сталинская фракция одержала полную победу, подготовив организационный разгром левой оппозиции, завершённый на XV съезде. Сила и срочность этого разгрома определялись тем, что на протяжении всего периода ожесточённой травли левой оппозиции она продолжала вести борьбу против теоретических и политических ошибок большинства ЦК, возглавлявшегося дуумвиратом.

Рассмотрим подробнее основные направления этой борьбы.

XXXVIII Возможна ли победа социализма в одной стране?

Одним из главных направлений теоретических разногласий в 1926—1927 годах был вопрос о возможности победы социализма «в одной, отдельно взятой стране».

В работах западных исследователей можно встретить мнение, по которому тактической ошибкой левой оппозиции явилось то, что она позволила Сталину втянуть себя в эту дискуссию, носившую якобы «схоластический характер». На первый взгляд такого рода суждения могут показаться резонными. Стоило ли так ожесточённо спорить по, казалось бы, отвлечённому вопросу: что произойдет раньше — построение социализма в СССР или победа социалистических революций в развитых капиталистических странах (принципиальных сомнений в неизбежности таких революций не высказывал в то время ни один из наиболее рьяных защитников «теории построения социализма в одной стране»)? Однако дальнейший ход исторических событий показал, что данная дискуссия имела важное не только теоретическое, но и практическое значение и победа в ней сталинской фракции оказала значительное негативное влияние на весь ход мирового революционного процесса.

На протяжении долгих лет позиция в этой дискуссии Троцкого и его единомышленников, отвергавших возможность построения социализма без победы революции в других странах, трактовалась сталинистской пропагандой и историографией как наиболее тяжкий грех «троцкизма», а «правота» и «прозорливость» Сталина обосновывались тем, что социализм в СССР одержал «полную победу» уже в 30-е годы, когда ещё не произошло победоносной социалистической революции ни в одной из капиталистических стран.

Ныне, когда большинство европейских стран, именовавшихся до недавнего времени социалистическими, повернуло к капитализму, а в СССР пришли к власти силы, отвергающие саму идею социалистического выбора, дискуссия 20-х годов о возможности победы социализма в одной стране предстает в новом свете. Целая когорта советских публицистов, называющих себя «демократами», ныне «переписывает» всю послеоктябрьскую историю ради «доказательства» того, что претворение в жизнь марксистской идеи социализма и развитие революционной практики большевизма не могли привести ни к чему иному, чем сталинизм. Вслед за сталинистской пропагандой они утверждают, что в СССР построен социализм, и добавляют, что только такой «социализм» и мог быть построен в результате последовательной реализации марксистско-ленинского учения.

Наилучшим опровержением этого новейшего исторического мифа может служить анализ альтернативы сталинизму, выдвигавшейся левой оппозицией в 20-е и, особенно, в 30-е годы и начисто игнорируемой современными антикоммунистами.

Эта альтернативная сталинизму концепция социализма, развивавшая идеи Маркса и Ленина на опыте успехов и поражений социалистического строительства, включала следующие динамические характеристики: достижение более высокой, чем в передовых капиталистических странах, производительности труда; неуклонное движение к социальному равенству, т. е. равенству общественного и материального положения всех слоёв населения; отмирание государства, т. е. последовательная замена силы государственного принуждения силой добровольного общественного самоуправления трудящихся; ликвидация следов всякого гегемонизма и неравноправия как между нациями внутри отдельных социалистических стран, так и между странами, образующими социалистическое содружество[636].

Более серьёзные исследователи отвергают вслед за Троцким тезис о построении в СССР социализма в научном, т. е. единственно правильном смысле этого слова. Причины этого они видят не в изолированности Советского Союза (с конца 40-х годов на путь социалистического строительства встали и другие страны, обладавшие разным уровнем экономического и социального развития), а в подмене социалистических принципов сталинистскими и в навязывании сталинистских канонов другим странам, избравшим социалистическую ориентацию.

Исторический опыт, на первый взгляд, опроверг некоторые другие важные положения, выдвинутые Троцким в дискуссии. Мы имеем в виду то неоспоримое обстоятельство, что передовые капиталистические страны после второй мировой войны, вопреки мнению Троцкого, сумели обрести новое динамическое равновесие, вступить в новую полосу подъёма. Такое развитие событий, как считал Троцкий в 20-е годы, означало бы, что капитализм «в европейском и всемирном масштабе своей исторической миссии ещё не исчерпал, что это не империалистический загнивающий капитализм, а развивающийся капитализм, ведущий хозяйство и культуру вперёд»[637]. Поскольку же Троцкий, исходя из анализа тенденций развития капитализма 20-х годов, полагал, что исторических шансов на новый длительный подъём у капитализма нет, то, казалось бы, следует сделать вывод об ошибочности позиции Троцкого в данном вопросе. Однако лежащие на поверхности ответы не всегда оказываются верными. Попытаемся разобраться в этом вопросе более конкретно.

Итак, ошибался ли Троцкий в своей оценке перспектив мирового революционного процесса и социалистического строительства? Для более тщательного рассмотрения этих проблем проследим, во-первых, как возникла и развивалась дискуссия о возможности победы социализма в одной стране, во-вторых, каковы были аргументы обеих сторон в этой дискуссии и, в-третьих, как выглядят эти аргументы в свете всего последующего исторического опыта.

До конца 1924 года вопрос о возможности построения социализма в «одной, отдельно взятой стране», а конкретно говоря — в СССР, никем в партии не поднимался. Мнение о победе социалистической революции в нескольких передовых странах как необходимом условии победы социализма в Советском Союзе разделялось всеми теоретиками и идеологами партии, в том числе Сталиным.