Вадим Роговин - Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)

• Название: Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)
• Автор: Вадим Роговин
• Жанр: Политика

---

Прочитав эту книгу, Сталин направил записку членам Политбюро, где обвинял Троцкого в разглашении секретных документов, в политической нечистоплотности и в стремлении внести раскол в ЦК. Троцкий же считал, что «Завещание» Ленина не является государственной или партийной тайной. Опубликование его не есть преступление. Наоборот, преступлением является сокрытие его . от партии и рабочего класса. Тем не менее он подписал для опубликования в «Большевике» навязанное ему большинством Политбюро и отредактированное последним заявление, где он «отмежёвывался» от Истмена. В этом заявлении подтверждалась, по существу, лживая сталинская версия о «Завещании» и его судьбе.

Объясняя причины своего очередного «гнилого компромисса» соображениями ложно понимаемой партийной лояльности, Троцкий писал: «Поскольку вся руководящая группа оппозиции считала в то время нецелесообразным поднимать открытую политическую борьбу и шла на ряд уступок, она естественно не могла поднимать и разворачивать борьбу из-за частного вопроса об Истмене… Вот почему, по решению руководящей группы оппозиции, я подписал заявление о Максе Истмене, навязанное мне большинством Политбюро, под угрозой ультиматума: либо подписать заявление, как оно есть, либо вступить по этому поводу в открытую борьбу… Во всяком случае моё тогдашнее заявление об Истмене может быть понятно только, как составная часть тогдашней нашей линии на соглашение и на умиротворение»[468].

Однако это стремление к «соглашению и умиротворению» на путях потворства лжи и фальсификации неизбежно обернулось новым укреплением позиций сталинской фракции и облегчило сокрытие от партии «Завещания» и в дальнейшем. На объединённом пленуме ЦК и ЦКК в октябре 1927 года, где в последний раз обсуждался вопрос о публикации «Завещания», Сталин, зачитав выдержку из статьи Троцкого в «Большевике», цинично заявил: «Кажется, ясно? Это пишет Троцкий, а не кто-либо другой. На каком же основании теперь Троцкий, Зиновьев и Каменев блудят языком, утверждая, что партия и её ЦК «скрывают» «завещание» Ленина?»[469]

Заявление Троцкого было дополнено публикацией в «Большевике» письма Крупской, также навязанного ей большинством Политбюро. В этом письме она назвала сообщение Истмена о сокрытии «Завещания» клеветой и вынуждена была публично едва ли не оправдываться в том, что «под влиянием … настроения» написала тёплое личное письмо Троцкому после смерти Ленина.

Публикация писем Троцкого и Крупской в «Большевике» как бы увенчала серию побед, которую Сталин одержал в ходе «литературной дискуссии с троцкизмом». Во-первых, Сталин получил идеологическое оружие, которое в дальнейшем было использовано им для устранения с политической арены и последующего физического уничтожения всех своих соперников и оппонентов в партии. Во-вторых, его наиболее серьёзный и принципиальный противник оказался оттеснённым на второстепенные посты в руководстве партией и страной. В-третьих, Сталин начал «загонять в оппозицию» ещё одну влиятельную группу в партии, возглавляемую Зиновьевым и Каменевым.

XXX «Любимец партии» в дуумвирате

Вскоре после «литературной дискуссии» в эпицентр внутрипартийных разногласий встали уже не только «политические комбинации» и «полемика, построенная на воспоминаниях», но и принципиальные разногласия о путях дальнейшего социально-экономического развития страны.

Ленин отошёл от партийного и государственного руководства как раз в тот момент, когда международное положение Советской России заметно улучшилось (в 1923 и 1924 годах началась полоса признаний СССР капиталистическими государствами), а наиболее страшные проявления послевоенной разрухи и массовый голод остались позади. Это означало, что коллективная мысль партии могла сосредоточиться на решении проблем социалистического строительства в мирных условиях, хотя ожидаемой помощи в виде победоносной пролетарской революции в развитых капиталистических странах и не последовало.

Из-за беспринципной борьбы за власть, развязанной триумвиратом, два наиболее благоприятных для выработки и корректировки новой экономической стратегии и тактики года (1923 и 1924) были упущены. Большинство Политбюро, по существу, отвергло ту линию на развитие нэпа, которая была принята XII съездом в резолюции по докладу Троцкого о промышленности: усиление планового начала в руководстве народным хозяйством, ускорение индустриализации страны, сужение в результате этого «ножниц» между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары и действительное укрепление на данной основе «смычки» между городом и деревней.

В полемике с оппозицией на XIII съезде РКП(б) Каменев заявил: «На вопрос о том, где же наш план, я отвечаю: наш план… воплощён в двух словах: в денежной реформе»[470]. Конечно, денежная реформа, результатом которой стало установление твёрдой денежной единицы — червонца, явилась важнейшим завоеванием нэпа и вместе с тем орудием его проведения. Однако отождествление денежной реформы с планированием отражало крайне суженное понимание самой идеи планового руководства народным хозяйством.

Вместе с тем, большинство ЦК, на словах отвергнув экономическую платформу оппозиции 1923 года, на деле частично осуществило её предложения об ограничении рыночной стихии и неконтролируемого развития частного капитала в сфере торговли. «Партия усилила контроль над капиталистическими элементами в области товарооборота. Права местных руководящих органов по нормированию цен были расширены. Государство вводило обязательные для частников цены на отдельные товары в розничной торговле»[471].

Однако к 1925 году выдвинулись новые задачи, связанные с развитием мелкотоварного производства в сельском хозяйстве и усилением в результате этого дифференциации в советской деревне. Пути решения этих задач стали одной из стержневых проблем новой дискуссии, в ходе которой произошёл распад «семёрки» и образование нового верхушечного блока. Место прежнего триумвирата — «руководящего ядра» распавшейся «семёрки» — занял дуумвират, состоявший из Сталина и Бухарина.

Одной из причин образования этого блока было стремление оттеснить от руководства партией зиновьевскую группу. Другая причина состояла в стремлении к проведению новой политической линии, определившейся, как мы увидим далее, на XIV партийной конференции. Между членами дуумвирата наметилось чёткое разделение функций. Сталин по-прежнему концентрировал в своих руках всю партийно-организационную работу, возглавляя Оргбюро и Секретариат. Бухарин, бывший с 1918 года главным редактором «Правды», руководил политико-идеологической работой, а после снятия в 1926 году Зиновьева с поста председателя ИККИ осуществлял руководство Коминтерном.

Кроме Бухарина союзниками Сталина в борьбе против Зиновьева и Каменева стали Томский, с 1919 года занимавший пост председателя ВЦСПС, и Рыков, занявший после смерти Ленина пост председателя Совнаркома, а в 1926 году заменивший Каменева на втором высшем государственном посту — председателя Совета Труда и Обороны. Ведущее место среди членов будущей «бухаринской тройки» принадлежало Бухарину, который в отличие от других участников нового блока, не имевших значительных теоретических работ, выступал в те годы в качестве главного теоретика и идеолога партии.

Вплоть до 1928 года официальная популярность и влияние Бухарина фактически не уступали популярности и влиянию Сталина. В 1927 году в Большой Советской Энциклопедии появилась статья о Бухарине, написанная его учеником Марецким. В этой статье, занимавшей 14 страниц, Бухарин именовался «одним из вождей ВКП(б) и Коммунистического Интернационала… выдающимся теоретиком коммунизма»[472].

Что же собой представлял Бухарин как политик и теоретик? Ленин в своём «Завещании» так охарактеризовал его: «…Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)»[473].

В первые годы революции Бухарин неизменно занимал самые «левые» позиции в партии. Будучи лидером фракции «левых коммунистов», он в 1918 году выступал за «революционную войну» как средство ускорения международной революции, в которой видел единственную возможность спасения русской революции. После подписания Брестского мира Бухарин вместе с некоторыми другими «левыми коммунистами» перенёс свои разногласия с Лениным в область экономической политики. Он настаивал на том, что разработанная Лениным концепция государственного капитализма, представлявшая, как это обнаружилось впоследствии, первый набросок концепции нэпа, является выражением «гибельной мелкобуржуазной политики».