Борис Рябинин - Мои друзья

• Название: Мои друзья
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: «Детгиз»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1963

В этой книге автор рассказывает о приключениях и испытаниях, выпавших на долю четвероногих героев — собак.

На какие только подвиги не способны они!

Вы узнаете, как собаки поднимались на снежные вершины Кавказских гор, участвовали в схватках с волками, охраняли колхозное добро, ловили преступника… Джери и Снукки не вымышлены, они существовали: в действительности, так же не вымышлены Топуш, Риппер и некоторые другие. Клички этих животных занесены в родословные книги лучших собак.

---

В начале своей собаководческой деятельности я признавал только служебных собак, потом во мне начал пробуждаться интерес и к охотничьим, и, наконец, я пришел к выводу, что все они, вплоть до самой маленькой комнатной собачки, заслуживают нашей любви.

Однако, если вы хотите серьезно заняться собаководством, все же лучше берите породистого пса (или щенка).

Создавая для животного хорошие условия содержания и отбирая наиболее ценных производителей, мы тем самым поддерживаем породу, развиваем в ней нужные нам качества, а при желании можем даже вывести новую породу.

А что такое условия содержания?

Это питание собаки; это обстановка, в которой она живет; наконец, ваше личное влияние на нее; и вообще все, что собаку окружает, что так или иначе воздействует на нее. Любите ли вы ее, ласкаете или бьете, сидит она взаперти или с пользой служит человеку — все это имеет значение.

Мне вспоминается один разговор с Сергеем Александровичем по поводу содержания и воспитания собаки любителями.

— Главная наша беда, — говорил начальник клуба, — заключается в том, что мы еще не можем добиться такого положения, чтобы каждый любитель по-настоящему понял, какова его роль в собаководстве. Прежде всего это относится к условиям содержания собаки. По-разному кормят, по-разному выгуливают, очень часто не исполняют наши указания, а потом приходят и нам же жалуются, что плоха собака.

— Значит, — быстро спросил я, — в питомниках лучше?

— Не совсем. В питомнике, конечно, все содержание поставлено на научной основе, строго соблюдается режим. Но в питомнике нет другого. Все-таки там собака в клетке. Она не имеет той свободы движений, которой пользуется, находясь в руках хорошего хозяина. Наконец, немаловажное значение имеет и постоянное общение с человеком. Не случайно мы говорим об «интеллигентности» собаки. Отсюда вам должна быть понятна ответственность, которая лежит на каждом любителе-собаководе: ведь каждый из вас в какой-то мере влияет на породу.

Наши собаководы не пожалели усилий, чтобы дать стране хорошее и всесторонне полезное животное. Примером может служить создание советскими кинологами[15] восточноевропейской овчарки. Много лет назад в Советский Союз было завезено несколько экземпляров немецких овчарок. Новую породу создавали не только ведомственные питомники, специалисты-профессионалы, но и тысячи энтузиастов-общественников. Их труд увенчался полным успехом. Восточноевропейская овчарка получила ныне общее признание и стала одной из самых массовых пород. Она имеет свои типичные признаки, отличающие ее от немецкой овчарки (в частности, более крупный рост).

Теперь восточноевропейскую овчарку можно встретить в любом уголке нашей Родины. Она безотказно служит в каких угодно условиях, превосходно чувствует себя даже на Крайнем Севере и используется для любой службы, вплоть до ездовой. Создание такого животного– большая заслуга наших собаководов.

Особую заботу мы должны проявить к таким исконно отечественным породам, имеющим большие географические районы распространения, как кавказская, туркменская и южнорусская овчарки, лайка.

Однако и породистые собаки тоже неодинаковы: одна выше ростом, другая ниже, у одной сильный, развитый костяк, прекрасная мускулатура, а другая хилая. Как же установить: кто лучший в породе? Вот для этого и устраивается выставка.

На выставке судья-эксперт (а экспертами назначаются самые знающие, самые опытные собаководы) или «судейская коллегия осмотрят всех собак, определят достоинства каждой; лучших наградят призами и дипломами и зачислят в разряд производителей.

Выставка — это и показ достижений и одновременно пропаганда дела служебного собаководства. На ней собаководы обмениваются опытом; наиболее заслуженные из них получают поощрение.

Кровное разведение — дело сложное и кропотливое. Мало оценить собаку по физическому развитию, по ее рабочим качествам; в числе недостатков могут встретиться и такие, которые иногда определишь не сразу, — пороки, сводящие на нет все ее достоинства.

Человек идет с собакой по улице. Подошел к дверям магазина, внезапно собака рванулась в сторону, вырвала поводок из рук опешившего хозяина и с воем бросилась на середину улицы.

Хозяин с трудом поймал ее и еле сумел успокоить. Но, только он снова подошел к зданию, повторилась та же история. Животное, поджав хвост, с воем опять бросилось наутек.

Что такое?! Человек недоумевает. Постепенно, с течением времени, он приходит к выводу: собака боится высоких зданий. Здоровый внешне, послушный пес превращается в трусливого, обезумевшего от страха зверя при одном виде высокой стены. Отчего? Причина — психические отклонения. От собак с такими отклонениями потомство иметь.нельзя.

Поэтому на выставке учитывается не только хороший внешний вид собаки — ее экстерьер, но непременно и ее рабочие (или, как говорят собаководы, полевые) качества. Обязательно должна быть полная (то есть не меньше четырех колен) родословная[16].

В советское время были заведены родословные книги на лучших собак страны, стали рассылаться экспедиции для изучения местных пород, налажена научно-исследовательская работа.

Проводятся и ежегодные выставки собак и периодические всесоюзные смотры служебного собаководства. На них выявляются победители породы; самым выдающимся из них присваивается звание чемпиона СССР.

В СТОЛИЦЕ. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

В высоких просторных залах стадиона было собрано более четырехсот собак. Все лучшие представители служебных пород — победители областных, краевых и республиканских выставок — съехались сюда. Мы, уральцы, привезли с собой двенадцать собак.

Привязав своих питомцев на отведенные для них места, мы разбрелись по залам выставки, чтобы познакомиться с ее экспонатами.

Каких-каких только пород тут не было собрано! Что наша выставка! Она совсем померкла рядом с московским смотром.

Даже те породы, которые я хорошо знал, выглядели здесь значительно внушительнее, праздничнее. А сколько было новых, малоизвестных! Тут и изящные ласковые шотландские овчарки — колли, окрашенные в три красиво сочетающихся между собой цвета: белый, черный и шоколадный, с пышным боа вокруг шеи и на груди; тут и невозмутимые, с упругими, налитыми телами, поглядывающие на публику добрыми глазами ротвейлеры; тут и эрдельтерьеры… Но об эрделях будет особый разговор.

Долго любовался я туркменскими собаками. Ростом они с дога, но укрыты надежной густой шубой. Не боятся ни жары, ни холода, не струсят ни перед каким противником. Недаром их так любят наши пограничники, охраняющие советские районы, граничащие с Афганистаном, Ираном, Индией. В отделении «туркменов» публика простаивала часами.

Шум и гам в залах стадиона были оглушительные. От собачьего лая звенело в ушах. Для того чтобы поговорить с соседом, приходилось кричать на ухо. Постепенно, переходя из одного зала в другой, я дошел до последнего и хотел уже вернуться назад: мне показалось, что я переступил пределы выставки, ибо в этом последнем зале было совсем тихо, как вдруг заметил, что и здесь много собак, но только все они в полном молчании лежат на своих местах. Люди, сидящие около них, негромко, вполголоса, перебрасываются словами.

Это заинтересовало меня. За последний год я успел многое узнать, многому научиться, но впервые видел, чтобы на выставке, где обычно все животные нервничают, собаки вели себя так невозмутимо.

Понравился мне и порядок у них. Около каждой собаки стояла своя чашка с водой, под каждой был заботливо подстелен парусиновый коврик с красной каймой и нашитой в углу красной звездой. Видимо, все эти животные принадлежали питомнику.

Я долго рассматривал собак — это были эрдельтерьеры.

Конечно, я знал их, но только теоретически — из книг. Но живых, в натуре, до этого не видал. У нас в городе их не было.

Эрдели очень заинтересовали меня, я продолжал наблюдать за ними, все более удивляясь их поведению.

В то время как все другие живые экспонаты выставки рвались с привязей, шумели, лаяли, выли, рычали, бесновались, всеми способами протестуя против того, что их привезли сюда и поместили в эту разношерстную незнакомую компанию, ни один из эрделей не издавал ни звука. Они относились ко всему этому шуму совершенно равнодушно: спокойно лежали, выставив вперед бородатые рыжие мордочки. Только умные карие глаза внимательно следили из-под нависших бровей за всем, что происходило вокруг, да упруго подтянутые под себя лапы свидетельствовали о том, что любой из них каждую минуту готов вскочить и в случае необходимости дать отпор всякому, кто вздумает тронуть их.

Во всем остальном они были такие же точно собаки, как и все другие; так же лизали своих хозяев, так же радовались их приходу, виляли коротким рыжим обрубком-хвостом в минуту особого возбуждения, даже лаяли отрывистым приятным контральто… Любопытство взяло верх, и я подошел к одному из военных.