Семён Цвигун - Мы вернёмся (Фронт без флангов)

• Название: Мы вернёмся (Фронт без флангов)
• Автор: Семён Цвигун
• Жанр: О войне

Войну Семен Цвигун встретил на западной границе, и ему не надо рассказывать, как советские люди самоотверженно защищали родину на фронте и в тылу противника; как красноармейцы бились до последнего патрона, а затем пробивали себе путь штыком и гранатой; как тянулись патриоты в партизанские отряды и уничтожали тех, кто заявился к нам с оружием; что такое быть разведчиком в гитлеровском тылу. Все это Семен Цвигун знает не понаслышке… Пережитое лично нашло отражение в романе "Мы вернемся", действие которого происходит в тылу немецко-фашистских войск. В основе романа подлинные события, центральные герои не выдуманы. Самому С. Цвигуну довелось выступать и в роли командира Красной Армии, и в роли разведчика… Немаловажно, что автор находился в центре описываемых событий: свидетельство активного участника битвы за Родину, к тому же умеющего видеть главное, естественно, повышает художественно-познавательное значение произведения. По роману поставлен фильм "Фронт без флангов"

---

Алешка обернулся, хотел ответить крепким словом, но сдержался, увидев шедших за директором лесхоза Млынского и Алиева. И все же пожаловался:

– Товарищ майор, скажите, чтобы не шумели на меня. В таких условиях я не могу вести отряд. Боец Горецвит свою задачу понял и выполняет ее. Что еще от меня нужно?

– А ты правильно ведешь? Не сбился с пути?

– Чуток, товарищ майор. Лишнего вправо взял. Но вы не беспокойтесь, за камышами точно выйдем на дорогу.

– Сколько до нее километров?

– Что вы! Метров пятьсот – семьсот, не больше.

Майор подозвал Ливанова и распорядился выделить в помощь Алешке пять бойцов.

– Пусть помогут парнишке, – сказал он, – а мы постоим. Весь отряд не может искать дорогу. – И как бы признавая свою вину: – Давно нужно было сообразить!

К Млынскому подошла Зиночка, озабоченно сказала:

– Товарищ майор, мне уже давно пора перевязать и накормить раненых.

Млынский взглянул на светящийся циферблат часов.

– Не теряйте времени. Разбивайте палатки здесь, на этой поляне. – И к Алиеву:

– Скоро сеанс связи. Скажите Наташе – пусть послушает. Отсюда, предупредите, передавать ничего не будем: немцы засекут, завтра весь лес перепашут.

Повернулся к Ливанову:

– Распорядитесь выдать бойцам на ужин сухой паек из расчета банка консервов и пачка галет на двоих.

– Маловато, товарищ майор. Учитывая, что сильный мороз, надо бы эту порцию выдать каждому.

– Еще неизвестно, когда теперь добудем продовольствие, но будь по-вашему: мороз действительно пробирает. Да проследите, чтобы никто не был обижен.

Зиночка успела перевязать и накормить раненых, а бойцы поужинать, когда из-за камышей показался Алешка, сопровождаемый группой бойцов. От ходьбы по глубокому снегу ему стало жарко, он распахнул полушубок, шапкой вытирал лицо. Радостный, подошел к Млынскому.

– Товарищ майор! Нашли дорогу! Нашли!

– Молодец! А шапку надень и застегнись. И поужинай. Через десять минут выходим.

Алешка первым делом разыскал Нечитайло. Тот понял, что неспроста. Сказать что-то хочет обидное. Опередил его.

– А все-таки напутал ты со своей третьей дорогой, Алешка. Из-за тебя ведь все мерзнут.

– Эх вы, невера, а еще директором работали! Да за одно это неверие к людям вас освобождать надо с руководящей должности.

– Ты что, рехнулся? – опешил Нечитайло. – Да знаешь ли ты, что для советского человека это самое тяжкое обвинение?.. – Уже доброжелательно спросил: – Неужели нашел?

– А то нет? За камышами за нашей поляной и начинается. А вы усомнились во мне, перед народом пустобрехом выставили. Обидно! Мне отец говорил, что директор в своем лесхозе не только дороги, а все тропиночки должен знать, из любого места напрямик выйти, – и побежал к своему взводу.

Нечитайло оторопело посмотрел ему вслед. Он побаивался Алешку за колкий язык, но больше любил за честность, правдивость. Не раз с тревогой думал: только бы люди правильно понимали Алешку, а то в жизни очень трудно бывает таким удивительно искренним.

Наташа передала Млынскому радиограмму из штаба армии. В ней говорилось:

"Сегодня в 0.30 в назначенном вами квадрате примите самолет.

Опознавательный знак – по три костра с обеих сторон посадочной площадки. Подробности в пакете, который вручит лично вам Максимов.

Привет. Ермолаев".

Млынский дал прочесть радиограмму Алиеву.

– Ведите отряд в лесхоз, Хасан Алиевич, а я с товарищем Ливановым встречу самолет, отправлю тяжелораненых, перешлю захваченные нами документы.

– А как с немецким комендантом?

– Пусть летит на Большую землю. Нам он не нужен. На рассвете будем в лесхозе. Товарищ Ливанов, Алеше Горецвиту объявите благодарность сейчас же, не откладывая. Впрочем, пусть лучше это сделает Хасан Алиевич: все-таки вы родной дядя Алеше.

Вскоре отряд опять двинулся в путь. Впереди шел сияющий от радости Алешка. За ним в заснеженных шинелях бойцы боевого охранения.

– Хорош у меня племянник, товарищ майор! – с гордостью сказал Ливанов. – Орел!

– Берегите его, – отозвался Млынский, наблюдая за проходившими мимо бойцами. Его порадовало, что многие улыбались. Как значит, подумал он, для бойца пища и отдых, пусть даже кратковременный. Проявляй заботу о красноармейце, он выложится до предела, совершит, казалось бы, самое невозможное.

Зиночка, перевязав и накормив раненых, зашла в свою палатку, сняла шапку, стряхнула с нее снег, стала перед осколком зеркальца расчесывать волосы. Не успела уложить их, в палатку влетел Мишутка, обнял.

– Хочу остаться с тобой! Хочу с тобой!

– Но ты и так со мной.

– А вот папка…

Не договорил. Увидел входившего в палатку Млынского, кинулся к выходу. Майор перехватил его, взял на руки.

– Помогите мне, Зиночка. Сегодня ночью хочу отправить Мишутку самолетом вместе с ранеными на Большую землю, а он твердит, что не желает. Может, вы уговорите его?

– А я хочу с вами. Тетя Зина, не надо…

Не выпуская Мишутку из рук, Млынский сел рядом с Зиночкой.

– Как же решим?

Зиночка дотронулась до огрубевшей руки майора.

– Я прошу вас, пусть Мишутка останется с нами. Мы для него теперь самые близкие.

– Как же он будет переходить линию фронта? Будет бой.

– Со мной. К слову сказать, и самолет будет пересекать линию фронта под обстрелом. Неизвестно, где опаснее.

– Согласен с вашими доводами, Зиночка, но требую, чтобы он отправился с отрядом в лесхоз. Зачем ему целую ночь быть с нами в лесу, на морозе? Еще простудится.

– Вы правы. Пойдем, сынок.

Взяла Мишутку за руку, разыскала Нечитайло.

– Возьмите на свое попечение, пожалуйста. Поглядывайте, прошу вас, чтобы не поморозился.

– Не беспокойтесь.

– Не замерзну! – крикнул Мишутка, довольный, что его оставили в отряде.

К полуночи все было готово. Млынский с тревогой поглядывал на светящиеся стрелки наручных часов. Самолет должен прилететь тридцать минут первого. Сейчас пять минут… Десять… Как медленно тянется время!.. Млынский поднес часы к уху. Идут… Пятнадцать… Двадцать…

– Зажигай!

Слева и справа длинной снежной поляны вспыхнуло по три костра. Все, волнуясь, разглядывали свинцовое небо. Удастся ли самолету прорваться через заслон зенитных орудий на линии фронта?.. Да и в пути следования немало зениток, вражеских самолетов…

Двадцать пять минут первого… Тридцать… Сорок пять…

– Летит! – взволнованно вскрикнул Ливанов, первый услышав звук моторов.

"Дуглас" сделал круг над поляной, качнув крыльями, скользнул на поляну и замер.

Все восторженно кинулись к самолету, размахивая шапками.

Не выключая мотора, летчик вылез из самолета. Спрыгнули мужчина и девушка в штатской одежде. Мужчина принял тщательно упакованный сверток, переданный ему из самолета, осторожно опустил на землю.

К ним подошел Млынский, представился. Мужчина назвался Максимовым, девушка – Тоней. Максимов вручил майору пакет, пояснив, что ответ надо дать как можно побыстрее, и добавил, что ему и Тоне нужен проводник, чтобы немедля добраться до разведгруппы капитана Афанасьева, так как она лишилась радиосвязи с Центром. Млынский пообещал всемерно помочь.

Из самолета полетели на снег мешки с газетами, теплыми вещами: полушубками, валенками, рукавицами. На руки приняли тяжелые ящики с минами, противотанковыми и осколочными гранатами. Товарищи из Центра не забыли прислать и новые автоматы с патронами для них.

Закончив разгрузку, бойцы внесли по трапу в самолет тяжелораненых, помогли подняться легкораненым. Млынский передал пилоту захваченные отрядом различные документы гитлеровского командования. Последним под охраной раненого бойца поднялся в самолет немецкий комендант, явно довольный, что для него война окончена.

Самолет взлетел благополучно.

Проводили его с затаенной тревогой: как-то долетит…

***

Из зарослей камыша Алешка вывел отряд на хорошо известную ему дорогу и заснеженными просеками привел в лесхоз.

В заброшенных зданиях, окруженных высокими сугробами, окна и двери были заколочены крест-накрест досками. Лишь из щелей в ставнях небольшого домика пробивался слабый свет. Нечитайло с Алиевым и Алешкой подошел к нему, по-хозяйски постучал в дверь. Звякнули засовы, и на пороге появилась средних лет худощавая женщина. На плечах ее непрочно держался наспех наброшенный тулуп.

– Ульяна! Принимай гостей! Видишь, сколько я привел их к тебе, – сказал Нечитайло, потирая замерзшие руки.

Ульяна поправила тулуп.

– А кто они, гости твои?

– Тетка Ульяна, разве вы не рассмотрели? Это же наши красноармейцы! – выкрикнул Алешка.

– Батюшки! А я уже все глаза проглядела, высматривая их! Несколько месяцев, кроме старых баб да подростков, что за топливом приходят, никого не видала. Фашиста здесь тоже не было. – Ульяна трижды плюнула через левое плечо, добавила: – Чтобы их, супостатов, вовек глаза не видали!