Юрий Яковлев - Саманта

• Название: Саманта
• Автор: Юрий Яковлев
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Повесть «Саманта» посвященна интернациональной дружбе. Благородство и бесстрашие, готовность всегда прийти на помощь своим друзьям и самоотверженность — вот что объединяет героев этого произведения.

---

Такой вопрос может возникнуть у читателя.

Что я могу сказать в ответ? Я знаю о фантазиях моей героини, потому что они у нас общие.

«Общие?! — Недоверчивый читатель покачает головой. — Что может быть общего у американской девочки и у взрослого человека, живущего в другой стране, где все другое? Общая фантазия? Но как это проверить?»

Но разве обязательно проверять, отвечу я читателю, разве нельзя просто поверить?

На слово?

Нет — слову! Слово — самое дорогое, что у меня есть. Слово — мой труд, моя любовь, моя жизнь, моя совесть. Иногда мне кажется, что я сочиняю слова, впервые даю им жизнь. Иногда я как бы очищаю старые слова от налета времени, как очищаются творения великих живописцев от кощунственной мазни, нанесенной на старые полотна идущими следом бездарями.

Слово помогло мне проникнуть в тайники Самантиных мыслей и переживаний.

«Но она говорила на другом языке. Другими словами. Ваши слова разные!» — воскликнет читатель.

Разные, отвечу я читателю, но разве они не выражают общие чувства, мысли, радость, горе, сомнения? У нас разные слова, но одинаковые чувства. А когда общее чувство наполняет слово русское и слово английское — слова становятся побратимами. Как люди. А мысль? Разве мысль изменится от того, произнесут ли ее на английском языке или на русском?

Может быть, пожилому человеку трудно понять ребенка. Но я не просто пожилой человек. Я детский писатель, родился таким. Знаю петушиное слово, которое открывает мне двери в детство. Саманта была необыкновенной девочкой, но она была девочкой, и если она написала письмо президенту, то это не мешало ей прыгать через резинку.

Фантазия и быль слились в моем сердце. Память о Саманте стала моей совестью.

В летний день в пору белых ночей Саманта очутилась в Ленинграде.

«При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»

Когда Саманта ехала по Ленинграду, ей казалось, что этот прекрасный город создан для праздников, что, едва наступит вечер, во дворцах загорятся огни и из открытых окон на улицу вырвется музыка, весь город заполнится весельем. На площадях соберутся нарядные люди, они будут веселиться и танцевать. Площади, сады, набережные, мосты, проспекты и улицы станут ареной праздника.

В первый день по приезде в Ленинград Саманта ждала вечера с нетерпением, как ждут праздника. Но вечер не наступал. Часы пробили девять, десять, одиннадцать раз, а на улице было светло. Саманта уже лежала в постели, а окно было светлым, словно стекла залили молоком.

Саманта жмурилась, пробовала уснуть, но сон не приходил к девочке. Перед глазами, как на экране телевизора, снова и снова возникали дворцы, арки, чугунные ограды, дремлющие каменные львы и удивительный памятник всаднику с лавровым венком на голове.

Саманта согнула руку в локте и поднесла ее к глазам, чтобы хоть как-то защититься от света. Но стоило отнять руку — день возвращался.

Саманта не помнит, когда она заснула.

А когда проснулась и бесшумно соскользнула с постели, за окном продолжался этот бесконечный день. И было непонятно, то ли еще ранний час, то ли она проспала все на свете. Девочка заглянула в комнату родителей: Артур и Джейн мирно спали, словно были не в Ленинграде, а у себя дома в Манчестере.

Некоторое время девочка раздумывала, чем бы заняться.

И тут ее озарила счастливая мысль: надо позвонить Наташе! Она взяла телефон, чтобы не разбудить родителей, забралась с ним под одеяло и набрала выученный наизусть номер.

Через некоторое время сонный голос отозвался в трубке:

— Алло!

— Это ты, Наташа?

— Я… Сэми? Ты приехала? Ты в Ленинграде? Как хорошо, что ты позвонила.

— Твои туфли так жмут, — сказала Саманта. — Может быть, поменяемся обратно?

— Согласна. У меня нога плавает в твоих туфлях.

И две подружки на разных концах провода тихо рассмеялись.

— Я в гостинице «Европейская». Можешь приехать ко мне сейчас? — спросила Саманта. — Ты далеко живешь?

— На Васильевском острове.

— Васильевский остров? Это в каком океане? Далеко от меня? Сколько миль?

— Пять троллейбусных остановок. Но главное, незаметно ускользнуть из дома.

— Мои тоже спят. Оденусь и буду ждать тебя у входа.

Так они поговорили.

Саманта повесила трубку, а телефон оставила под одеялом.

За окном на башне бывшей Думы часы пробили семь раз.

Потом, возвращаясь в памяти к белым ночам, Саманта скажет:

— Ленинград находится неподалеку от Северного полюса, поэтому летом в нем белые ночи. Но свет не мешает людям спать. Небо становится фарфоровым, а в домах не зажигают свет, и стекла молочные…

— И по городу ходят не бурые, а белые медведи? — сдерживая улыбку, спросит Дуг.

— Они садятся в автобус и берут билет за пять пенсов… то есть за пять копеек! — невозмутимо подтвердит Саманта.

— А полярное сияние бывает в Ленинграде?

Саманта задумается и ответит:

— Бывает… когда фейерверк!

Это будет потом, когда Саманта вернется в родной Манчестер.

А в то утро она шла с подругой по прекрасному городу, по набережным рек и каналов. Девочки задерживались на мостах и, опершись на чугунные перила, смотрели, как внизу сновали речные трамваи, а вода дышала в лицо утренним холодком. И снова ощущение праздника заполнило сердце Саманты. И, забыв, что она на улице, Саманта начала пританцовывать. Ее чувство передалось подруге, и они, взявшись за руки, побежали по улице, как бегали в Артеке к морю.

Я представляю себе Саманту идущей по Невскому проспекту. Вдалеке, в перспективе, сверкающая золотая игла Адмиралтейства упирается в белое облако. Все вокруг кажется неестественным и прекрасным. И не жмут туфли. Незнакомое, торжественное чувство переполняет сердце маленькой американки. И ветер с Невы играет ее волосами, и все время приходится отбрасывать их с лица.

Когда подруги подходили к началу Невского, в огромных витринах появились нарядные манекены. И две подруги, отраженные в больших зеркальных стеклах, как бы очутились в глубине витрин, и в этом Зазеркалье шли между застывшими фигурами манекенов.

Потом витрины кончились, и сразу в глаза Саманте бросилась надпись, сделанная синей краской прямо на каменном цоколе дома.

— Что тут написано? — спросила она подругу. — Как жалко, что я не умею читать по-русски.

Наташа перевела ей надпись:

— «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».

— Опасна?! Почему опасна?

Саманта непонимающе посмотрела на подругу и снова перевела взгляд на надпись. Теперь незнакомые слова, казалось, пылали, и к ним лучше не притрагиваться.

Вокруг шли люди, их лица были спокойны, словно тревожная надпись на стене не имела к ним никакого отношения. Они просто не замечали ее.

— Наташа! Что это значит? Почему опасно? Кто стреляет?

— Это осталось от войны, — пояснила подруга. — Старые люди до сих пор по привычке переходят здесь на другую сторону.

Саманта не двигалась с места.

И в этот момент раздался, ударил по сердцу орудийный выстрел. От неожиданности Саманта вздрогнула, крепко сжала Наташину руку и, увлекая за собой подругу, бросилась на другую сторону.

Ей казалось, что сейчас послышится сухой шорох летящего снаряда. Раздастся взрыв. Зазвенят разбитые стекла. И едкий дым, подсвеченный изнутри пламенем, закроет солнце… Сколько раз такую картину она видела по телевизору!

Потом, вспоминая это утро, Саманта скажет: «Я одним глазом увидела войну. Почувствовала, какая она, война. Хорошо, что со мной была Наташа…»

Когда девочка опасливо открыла глаза, никакого дыма не было. Стекла в витринах были целы, манекены стояли на своих местах. Наташа улыбалась.

— Не волнуйся, подруга, это сигнальная пушка на Петропавловской крепости отметила полдень.

— Полдень? — Саманта недоверчиво посмотрела на подругу, и тревога в ее глазах улеглась. — Полдень. А я подумала…

— Ты просто не привыкла, — успокоила подружку Наташа. — Слышала бы ты, как скрипели тормоза, когда мы под носом у машин перебегали дорогу!

— У нас дома пушки не стреляют даже в полдень, — задумчиво отозвалась Саманта. И вдруг лукаво улыбнулась: — А папа с мамой думают, что я без них отправилась к ланчу.

По улице медленно проехала поливальная машина, словно смывала следы обстрела. От мокрого асфальта запахло рекой.

Когда подруги подходили к гостинице, им встретился вездесущий Попрыгунчик Пол. Камера на его плече поблескивала стеклянным глазом.

— Хелло, Саманта! Привет, Наташа!

Пол улыбался, и его веселый голос звучал с уютной хрипотцой.

— Мистер Пол, вы слыхали орудийный выстрел? — неожиданно спросила Саманта.

— О! Естественно! Я проверил часы.