Александр Колосов - Злые сумерки невозможного мира

• Название: Злые сумерки невозможного мира
• Автор: Александр Колосов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998

---

— Частично, — поправил Большой. — Во-первых, Данте подстраивался под уже существовавшие представления. А во-вторых, Европа — еще не весь мир. Западная — тем более. Китайские, африканские и иранские представления о Преисподней влияли на нее ничуть не слабее, чем европейские.

Впереди угадывалось какое-то движение, какая-то неясная кутерьма.

— Приближаемся к Лете, она же — река Стикс, — предупредил Большой, — она же Дану, она же Смородина. Одним словом, условная граница для путешественников Потусторонья.

— Почему условная? — заинтересовался молчавший Андрей.

— Тут все условно, в том числе и граница. Люди сами придумали себе черту, за которой якобы начинается непосредственный Ад. Она и образовалась, согласно пожеланию клиентов. Подразумевается, что тот, кто вовремя одумался, может вернуться в свой Мир. Ну, а прочих ждут гибельные чудеса Нави. Все, как в наилучших фирмах по проведению сафари: предварительная демонстрация ожидающих вас трудностей, а там выбирайте — идти ли. Хотя, на самом деле, что там, что тут — разницы никакой. Мы уже в Аду, и все, что может случиться с нами за Летой, с таким же успехом произойдет и здесь.

Река разрезала пустыню по всей линии горизонта. Темная густая вода мчалась с бешеной скоростью справа налево, пузырясь и булькая на невидимых перекатах. Ширину определить оказалось весьма затруднительно — дальний берег едва виднелся в плотном тумане. Примерно в полукилометре правее какие-то призрачные силуэты грузились на столь же призрачную лодку; новые группы возникали незаметно откуда.

Большой уселся прямо на бережку, плюнув сквозь громадного краба, выбравшегося из воды с явно агрессивными намерениями, и посоветовав ему сгинуть, что тот и выполнил, не возражая.

— Попьем кофейку, — сказал Большой, — и полюбуемся отплытием Харона. По идее, давно бы пора ему раствориться в небытии, да пока держится за счет поэтического воображения записных рифмоплетов и фантазий специалистов по мистике. Тем и жив.

Они пили густую, обжигающе-сладкую жидкость и следили за призрачным ходом просвечивающей ладьи, сопровождаемой унылыми вздохами непонятного происхождения. Источника этих тревожащих звуков не наблюдалось, во всяком случае — поблизости.

— Не обращайте внимания! — махнул рукою Большой. — Положено стонать, вот и стонет. Кто? Да какая разница? Может, сама ладья, а может, привидения, которых везут. Или сама атмосфера. Такая же иллюзия, как все остальное.

— И река не настоящая? — уточнил Евдокимов.

— Откуда тут настоящей взяться-то! — сплюнул Большой. — Пустыня, она пустыня и есть. Полная пустота.

— А песок? — этот вопрос Артёма мучил давно, только все как-то недосуг было прояснить его: Большой был большой мастак заговаривать зубы.

— Что — песок? — переспросил атаман «экспедиционного корпуса».

— Песок здесь откуда?

— Знаешь что, мистер Шерлок Холмс, ты бы попридержал при себе свои дедукционные таланты! Лично мне по песочку как-то привычнее. А ты бы хотел по пустоте шлепать? Нет? И я не хочу. Потому и оставляю вопрос открытым. Ясно?

Ничего не скажешь, временами он был дьявольски убедителен! Артём допил кофе и, облокотившись на обманчивую реальность песка, с интересом следил за приближением какой-то летучей твари, стартовавшей с противоположного берега.

— Во, еще один реликт древнегреческого воображения! — хмыкнул Большой. — Сейчас она, конечно, уже не та, но в свое время смогла напугать даже такого храбреца, как Одиссей. Впрочем, не мудрено — человек был неподготовленный. Дерзок — да, дерзок, но, как и всякий в те века, религиозный ортодокс, — и выплеснул остатки кофе прямо в отвратительную рожу налетевшей Горгоны.

Призрак заверещал и испарился.

Путешественники сложили пожитки и тронулись в путь. Вокруг них струилась темная пелена реки, поднимавшаяся все выше, под ногами сухо похрустывал воображаемый песок. Становилось все интереснее.

— Не заблудимся? — состорожничал Андрей, окунувшись по самую макушку.

— При всем старании вряд ли удастся, — отозвался эксперт по проблемам Потусторонья. — Захочешь, да не получится. Топай давай.

— Ты там что-то насчет греков заикался, — напомнил Артём, старательно пялясь под ноги в поисках опоры.

Иллюзия воды была полной, даже рыбы скользили мимо. Громадный спрут, непонятно каким образом очутившийся в пресной, по задумке, воде, попытался сцапать путешественников толстущими, как бревна, щупальцами, но к тому времени, когда Артём уже совсем приготовился войти ему прямо в рот, от всей его мощи осталась лишь бледная тень. Большой его, кажется, и вовсе игнорировал напрочь.

— Я не очень большой знаток восточной традиции представлений об Аде, — гудел Большой. — Да и вам, если на то пошло, непонятно будет. Греция ближе, доходчивей. Они довольно быстро вычислили свои местные стационарные зоны Перехода. Их герои шастают в Ад немногим реже, чем в дом терпимости, и уж во всяком случае гораздо чаще, чем на Крит и в Египет. Все, кому не лень, лезут в гости к Аиду. Самыми наглыми оказалась парочка неразлучных корешей из Средней Греции — Тесей и Перифой. В здешние края они прибыли с абсолютно невыполнимой миссией — забрать в Реальность жену Аида. Не слабо, а?

— Круто, — согласился Андрей, плохо различимый в текучем сумраке Леты. — А что — была и такая?

— Почему — была? — поправил атаман. — Только захоти — и нынче будет. Но лучше не надо — она материализуется неотделимо от своего суженого, а он ведет себя соответственно — по-царски. Захочет — помилует, но скорее наоборот. Здесь так, парни: в кого поверишь, тот и слопает. Нет — лучше бы слопал! Будет жрать до скончания века, Ад все-таки!

Он остановился и чиркнул зажигалкой. Видеть курильщика в подводном царстве было забавно, правда, и видно почти ничего не было: так, тусклое мерцание огонька.

— Самое прикольное в этой затее, — продолжал Большой, — было то, что местный «самодержец», при всем желании, не смог бы исполнить их требования. Что толку тащить в Реальность иллюзию?! Кстати, из этого следует, что сумма знаний о принципах запредельных миров была еще крайне незначительна. Правда, существует и некоторая оговорка: нам, в свою очередь, трудно судить о тогдашней Реальности. Вторым любопытным моментом можно считать реакцию воплощенного Аида — он наказал их бессилием. Вдвоем они не боялись никого, даже Геракла, но здесь, после признания реальности иллюзии, никакие самые тренированные мышцы спасти не сумеют.

Огонек сигары плавно переместился в сторону Артёма. Сыщик с удовольствием затянулся щекочущим дымом. «Расскажи кому — в дурдом загремишь», — подумал, усмехнувшись.

— Да, ребятам воздалось на всю катушку, — рокотал басище Большого. — И главное, удар был прицельным на зависть, по самому больному. Представляю, как они бесились, не в силах оторвать свои задницы от каменных кресел дворца, как орали друг на дружку до тех пор, пока не превратились в смертельных врагов… О, Ад умеет найти слабое место, чтоб ужалить под самое сердце!

Он помолчал, думая о чем-то своем, Артём догадывался, о чем именно.

— Какое-то время спустя Геракл освободил Тесея, — заговорил Большой. — Перифой остался.

— Почему? — спросил Артём.

— Трудно сказать. Хрущ полагал, что Гераклу совсем не улыбалось получить заново прежний расклад сил. Кому охота скатиться из королей в валеты? Но Тимоха придерживается иной концепции: Перифой зациклился на Персефоне до такой степени, что энергетически врос в здешнюю ауру.

— Мы что? Встретимся с ним? — подал голос Андрей. — Чего молчишь?

— Это я плечами пожимаю, — откликнулся атаман. — Может, и встретимся, а может, и нет. В зависимости от того, на сколько здесь застрянем. На чем бишь я остановился? Ах, да!

Движущийся занавес Леты постепенно снижался, они шли уже более получаса — пора бы этой гадости и вовсе закончиться. Зарево впереди полыхало с пугающей интенсивностью. «Небо» нависало над самой головой.

— Что касается Геракла, то его можно смело признать настоящим асом сопредельных миров. Этот парень умел гораздо больше, чем под силу нашему брату.

— Например? — уточнил Артём.

— Например, признать реальность адской сущности, но поставить ее в зависимость от своей воли. Никто не может, он — мог.

— А Венояр? — снова встрял в монолог неуемный гений частного сыска.

— Он ставил перед собой другие задачи, рядом с которыми наши мытарства выглядят субботним пикничком под водочку и закуску. И выполнил их. Венояр ограждал сопредельные миры от проникновения в реальность, а Геракл пользовался возможностями этих миров. У него был какой-то секрет, до сих пор не открытый нами.

— Может быть, повлияли изменения, нанесенные Венояром? — предположил Артём.

Большой отрицательно помотал головой.