Энн Райс - Наследница ведьм

• Название: Наследница ведьм
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32348-7

Таинственное исчезновение главной распорядительницы наследия семьи и потомственной ведьмы Роуан Мэйфейр повергло в шок всех Мэйфейров. Слухи, пересуды, домыслы, туманные сообщения отнюдь не проливают свет на истинное положение вещей. И только юной Моне достоверно известно, что все-таки произошло в Рождественскую ночь, только она знает правду о вечном проклятии семейства Мэйфейр-дьявольском призраке Лэшере. Ибо она тоже унаследовала дар ведьмовства.

---

А вдруг Роуан Мэйфейр вместе со своим подозрительным компаньоном прихватили виктролу с пластинками с собой? Нет, Гиффорд уверяла бабушку Эвелин, что этого не произошло. У ее внучки все было под контролем. В случае необходимости Гиффорд перепрятала бы их в более надежное место.

Гиффорд воспользовалась тем же самым тайником, что и Стелла Она узнала о нем от самой бабушки Эвелин. Зря она расточала словесные богатства на Алисию и Гиффорд, рассказывая свои истории, стихи и песни. Они оказались лишь связующими звеньями цепи, ведущей к истинной драгоценности, которой была Мона.

– Никто их не найдет, бабушка Эвелин, – заверила ее Гиффорд. – Я положила жемчуг на старое место. В тот самый тайник, который в библиотеке. Там же находится и виктрола. Теперь все это хозяйство будет всегда в полной безопасности.

Гиффорд Мэйфейр, эта деревенская по своей сути женщина, отважилась на то, чтобы ночью проникнуть в мрачный дом и спрятать в нем вещи. Любопытно, не повстречала ли она во время своего посещения того, о котором говорят?

– Их никогда не найдут. Они так и сгинут вместе с домом, но никто их не найдет, – уверяла Старуху Эвелин Гиффорд. – Ты знаешь, о чем я говорю. Ты сама показала мне это место тогда, когда мы с тобой были в библиотеке.

– Ты насмехаешься надо мной, злая девчонка.

Но Эвелин в самом деле показывала Гиффорд секретную нишу в стене, когда ее внучка была совсем ребенком. Случилось это в день похорон Лауры Ли. Должно быть, это был последний раз, когда Карлотта открыла перед ними дом.

Шел тысяча девятьсот шестидесятый год. Дейрдре уже была очень больна. Отлученная от своего ребенка, она надолго угодила в больницу. К тому времени прошел год с тех пор, как умер Кортланд.

Карлотта всегда жалела Лауру Ли – жалела исключительно за то, что Старуха Эвелин оказалась ее матерью. Кроме того, Дорогуша Милли и Белл не раз уговаривали Карлотту привести Эвелин с дочерью в фамильный особняк. Карлотта же всегда смотрела на Эвелин с грустью. Всегда пыталась ее ненавидеть, но на самом деле испытывала к ней жалость, потому что та похоронила дочь, a еще потому, что после смерти Стеллы Эвелин заживо похоронила и себя.

– Ты вполне вправе привести сюда это семейство, – сказала как-то Дорогуша Милли, и Карлотта не посмела ей возразить.

– Ну конечно, – подхватила Белл, которая всегда знала, что Лаура Ли была ребенком Джулиена. Об этом знали все. – Как же иначе? – не унималась милая девушка, обращаясь к Эвелин и ее дочери. – Поедемте вместе с нами домой.

Зачем она пошла? Вероятно, за тем, чтобы снова увидеть дом Джулиена. Возможно, она надеялась незаметно проскользнуть в библиотеку, чтобы убедиться, что жемчуг по-прежнему на месте и никто его не нашел.

Когда же все собрались и начали шепотом судачить о том, как долго страдала Лаура Ли и как много несчастий выпало на долю бедняжек Гиффорд и Алисии, Эвелин взяла Гиффорд за руку и повела в библиотеку.

– Хватит плакать по своей маме, – сказала Старуха Эвелин. – Лаура Ли уже на небесах. Лучше иди сюда Я хочу показать тебе тайник. Там находится нечто прекрасное. Это ожерелье, которое предназначено для тебя.

Гиффорд вытерла глаза. После смерти матери она находилась в каком-то оцепенении, которое продолжалось много лет, вплоть до ее замужества Однако надежда никогда не покидала Гиффорд. Особенно много надежд наполнило ее душу в тот день – день похорон Лауры Ли.

Нужно признать, что Гиффорд не могла пожаловаться на свою жизнь, несмотря на то что, сама того не подозревая, всячески пыталась ее испортить. Ее любил Райен, у нее были хорошие дети, и ей хватало сердечной теплоты, чтобы проявлять ее к Моне и, в конце концов, предоставить той свободу, хотя сама девушка не мыслила своей жизни без тети Гиффорд.

Да, у Гиффорд была жизнь. А теперь ее нет. Случилось невозможное. На ее месте должна была оказаться Алисия. Все перепуталось. Лошадка остановилась не у тех ворот. Интересно, предвидел ли это Джулиен?

Казалось, что похороны Лауры Ли были совсем недавно. Эвелин очень отчетливо помнила, как они с дочерью стояли в пыльной, всеми заброшенной библиотеке, а из соседней комнаты доносился гул женских голосов.

Потом Эвелин подвела маленькую Гиффорд к книжной полке и, отодвинув в сторону книжки, наконец выудила из тайника длинную жемчужную нить.

– Мы заберем ее с собой. Я спрятала ее здесь тридцать лет назад. В тот самый день, когда в гостиной этого дома была убита Стелла Карлотта так и не сумела найти этот жемчуг. А вот это наши со Стеллой фотографии. Я тоже их возьму с собой. Когда-нибудь все эти вещи я отдам тебе и твоей сестре.

Гиффорд, резко отпрянув, в изумлении уставилась на ожерелье.

То, что Эвелин удалось одержать над Карлоттой победу, несколько приободрило ее. Все-таки хорошо, что удалось сохранить жемчуг, когда все уже давно его похоронили. Ожерелье и музыкальная шкатулка – оба ее сокровища были целы и невредимы.

– Что ты имеешь в виду, говоря о любви другой женщины? – много лет спустя спросила ее Гиффорд, когда они, сидя на террасе, беззаботно болтали под приветливый гул городского транспорта.

– Только то, что говорю. Любовь другой женщины. Я имею в виду то, как я целовала ей губы и сосала грудь. Как щекотала своим языком ее ложбинку между бедер. Как вкушала вкус ее соков. Как любила ее и растворялась в ее теле.

Гиффорд была потрясена до глубины души. Казалось, на ней лица не было. Интересно, как же она не стеснялась выходить замуж? Впрочем, почему не стеснялась? Все-таки ужасно иметь дело с девственницей. Хотя если бы пришлось выбирать лучшую в этом роде, то, скорее всего, ею была бы Гиффорд.

Наконец Эвелин дошла до Вашингтон-авеню. Она сразу узнала знакомый цветочный магазин, который, к счастью, остался на прежнем месте. И ей захотелось зайти в него, чтобы заказать для своей дорогой девочки цветы. Для этого нужно было всего лишь подняться по небольшой лестнице. Она знала, что сможет это сделать.

– Что ты сделала с моими сокровищами?

– Никогда не рассказывай ничего об этом Моне!

Прежде чем войти, Эвелин остановилась у витрины и стала разглядывать груды цветов. Ей казалось, что все они заточены в тюрьму. Какие же из них послать для Гиффорд и куда? Цветы для Гиффорд, которой уже не было в живых?

О, дорогая моя…

Эвелин знала, какие выберет цветы. Она вспомнила, какие цветы любила ее внучка.

Вряд ли ее тело будут до погребения держать в доме. Конечно нет. Такого никто из Мэйфейров никогда не позволит. Наверняка его уже приводили в порядок, наводя внешний глянец в каком-нибудь специальном месте при похоронном бюро.

– Не вздумайте меня поместить в один из подобных холодильников, – заявила Эвелин после похорон Дейрдре в прошлом году.

Помнится, Мона тогда ей рассказывала в подробностях о том, как все случилось. О том, как Роуан Мэйфейр приехала из Калифорнии и успела поцеловать мать только в гробу. О том, как Карлотта споткнулась ночью о мертвое тело и так сильно врезалась в кресло-качалку, что можно было подумать, будто она собиралась отправиться к праотцам вслед за Дейрдре, оставив Роуан Мэйфейр на произвол судьбы в доме, который кишел привидениями.

– О времена, о нравы! – продекламировала Мона, вытянув свои тонкие бледные руки и мотая головой из стороны в сторону, так что ее длинные рыжие волосы рассыпались веером по воздуху. – Ее смерть еще страшнее, чем смерть Офелии.

– А может, вовсе и не страшнее, – возразила ей бабушка Эвелин.

Дейрдре потеряла рассудок много лет назад, а Роуан Мэйфейр, молодой врач из Калифорнии, могла бы оказаться посообразительней. Надо было ей давно вернуться домой и потребовать ответа от тех, кто травил ее мать лекарствами, пока не довел до смерти. Эвелин знала, что ничего хорошего от этой калифорнийской девчонки ждать не стоит. Очевидно, поэтому молодая особа ни разу не была у них в гостях на Амелия-стрит. Сама же Старуха Эвелин видела ее лишь однажды, во время венчания. Но тогда Роуан была не женщиной, а некой семейной жертвой, ряженной в белое платье и сияющей изумрудным ожерельем на шее.

Эвелин пошла на венчание не потому, что Роуан Мэйфейр была наследницей семейного состояния. И не потому, что церемония ее бракосочетания с молодым человеком по имени Майкл Карри проходила в церкви Святой Марии. А потому, что Мона должна была во время свадебной процессии нести цветы. Девочка была бы счастлива, если бы бабушка Эвелин сидела на одной из церковных скамей и, когда Мона проходила бы мимо нее, ободрительно кивнула ей головой.

Как тяжело входить в этот дом после стольких лет! Как трудно снова увидеть его таким же красивым, как при Джулиене! Видеть счастье в глазах доктора Роуан Мэйфейр и ее простодушного мужа, Майкла Карри! Подобно одному из ирландских мальчиков Мэри-Бет, он был крупным, мускулистым, подчас до неприличия откровенным и добрым, хотя, судя по слухам, был хорошо образован и, как говорится, соответствовал духу времени, поскольку происходил из низов: его отец был пожарником.