Олег Авраменко - Реальная угроза

• Название: Реальная угроза
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2004

Выпускник космического лётного колледжа Александр — сын адмирала Бруно Шнайдера, который семнадцать лет назад организовал попытку государственного переворота на планете Октавия и сам погиб во время мятежа. Из-за отца перед молодым пилотом закрыта военная карьера; также для него не находится места на гражданских межзвёздных кораблях. Однако, благодаря своим незаурядным способностям и отчасти — счастливой случайности, ему удаётся поступить на службу в элитный исследовательский флот, который занимается разведкой Дальнего Космоса.

Во время первой же своей экспедиции Александр попадает на далёкую и ранее никому не известную планету Ютланд. Это событие круто меняет его жизнь, и он оказывается в эпицентре надвигающейся межпланетной войны…

---

— Теперь всё ясно, — сказал я. — Вот только… Согласятся ли с этим в Главном штабе?

— Не беспокойся, Алекс. Звания и должности младших офицеров лётной службы находятся в компетенции командира бригады. А кэп имеет большой вес в штабе, и никто не станет придираться к его решению. Поэтому за свои нашивки можешь не переживать. Добро пожаловать в ряды «собак Павлова».

— Чего-чего? — не понял я.

— Это такой каламбур. Официально наша бригада называется «Волчья стая», но однажды, ещё в самом начале её существования, какой-то остряк обыграл фамилию нашего кэпа… Ты что-нибудь слышал об учёном Павлове?

— Конечно. Кроме диплома пилота-навигатора, у меня ещё степень бакалавра по биологии. Иван Павлов — физиолог двадцатого века, лауреат Нобелевской премии, основатель учения о сигнальных системах. Его опыты по развитию условных рефлексов у собак стали классикой, а термин «собака Павлова» широко вошёл в научный и околонаучный обиход, обозначая…

— Вот именно, — перебила меня Топалова. — Короче, острота упала на благодатную почву, и это шутливое название быстро вытеснило «Волчью стаю». Но теперь в нём нет ничего от шутки. «Собаки Павлова» пользуются уважением в Корпусе, мы одна из элитных бригад, и нам поручают наиболее ответственные задания.

— Вроде этого? — слегка иронично поинтересовался я. — Экспедиция к Тау Кита? Между прочим, где мы сейчас?

— Летим обратно. Уже два часа как стартовали. Этот рейс был профилактическим — мы «обкатывали» корабль после капитального техобслуживания. А заодно нам поручили забрать легионеров.

— Кого?

— Вот этих ребят. — Она незаметно кивнула в сторону таукитян. — Все они пилоты, на борту их более сотни. На Тау резко урезали расходы на космические исследования, и тамошней Астроэкспедиции пришлось пойти на сокращение лётного состава. Мы поспешили завербовать самых лучших из попавших под увольнение, пока до них не добралась загребущая лапа землян. Видишь ли, у нас нехватка кадров. За последний год нашлось немало молодых идиотов, которые решили, что военная карьера престижнее работы исследователя.

— Но зачем же брать пополнение со стороны? Можно ведь и своих.

Ответить она не успела, так как в это время к нашей компании присоединился навигатор Вебер. Поздравив меня с назначением и предложив называть его по имени — Ганс, он сказал:

— Кстати, Яна ещё не сообщила тебе, что ты зачислен в нашу Первую группу? Не скажу за других, но лично мне будет приятно с тобой работать.

— Мне тоже, — кивнула Топалова.

Первая группа! Я знал, что по штатному расписанию в лётную группу под номером один входят первый пилот корабля со старшим навигатором — а следовательно, таковыми были Топалова и Вебер. Как правило, Первой группе поручались наиболее сложные и ответственные участки пути. Сначала я почувствовал себя польщённым и чуть не заважничал от гордости, но уже в следующий момент сообразил: меня, новичка, определили под опеку самых опытных лётчиков, чтобы я, часом, не наломал дров.

Приступая к еде, Вебер спросил:

— Так о чём вы там говорили перед моим приходом? До моих ушей донеслось что-то об идиотах, выбирающих военную службу. Странно слышать это от тебя, Яна. Ты же закончила Норд-Пойнт, а потом три года служила в ВКС.

— Три с половиной, — уточнила она. — А на следующий же день после присвоения суб-лейтенантского звания подала рапорт о переводе в Астроэкспедицию. Но речь не об этом. Мы обсуждали кадровую политику Корпуса. Алекс считает несправедливым, что мы вербуем лётчиков с других планет, вместо того чтобы брать свою молодёжь — выпускников наших космических колледжей.

— Целиком и полностью поддерживаю его, — кивнул Вебер. — К сожалению, наше начальство считает иначе, оно не желает нянчиться с новичками.

— Но меня же взяли… — робко заметил я.

— С тобой случай особый, — сказала Топалова. — Ты закончил колледж уже полностью подготовленным лётчиком; ты обладаешь тем зрелым мастерством, которое обычно приходит лишь с годами. Не подумай, что я льщу тебе, я констатирую факт. Я летала с тобой, я видела тебя в работе. Ты не демонстрировал ничего сверхъестественного, не производил головокружительных трюков, которые так любят смаковать в кино и на виртуальных симуляторах, но которым нет места в реальности. Ты просто делал своё дело, ты управлял кораблём спокойно и уверенно, как опытный профессионал. Вчера вечером я просматривала запись полёта, это моя обязанность как первого пилота, — так вот, за все четыре часа ты не совершил ни единой ошибки, даже самой мелкой и незначительной.

— Короче, ты самородок, — подхватил Вебер. — И вот что я тебе скажу: если твой первый успех не вскружит тебе голову, как это часто случается со слишком одарёнными ребятами, если ты и дальше будешь работать над собой, то в будущем можешь стать лётчиком экстра-класса, какие появляются лишь раз на десять или двадцать лет. Таким, как кэп Павлов. Таким, какими были коммодор Йенсен и адмирал Шнайдер.

От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Топалова нахмурилась, а по губам Вебера скользнула беззаботная улыбка.

— Кажется, ты шокирован сравнением со Шнайдером? А зря. Человеческая личность многогранна, и нельзя рассматривать её только под одним углом. Тем более такую незаурядную личность, как Бруно Шнайдер. Да, он был фашистом. Но это ни в коей мере не перечёркивает того, что он был величайшим пилотом своего времени… И вот ещё что. Если при наших старших всплывёт имя адмирала Шнайдера, постарайся воздержаться от резко негативных характеристик типа «фашизм», «путч», «хунта» и тому подобного. Иначе можешь попасть в неловкую ситуацию.

— Почему?

Вебер небрежно передёрнул плечами:

— Да потому, что верхушка Корпуса кишмя кишит его бывшими соратниками. Как ты думаешь, что случилось с участниками мятежа после его провала? Да, лидеров посадили в тюрьму, некоторые ещё не отбыли свой срок. Часть старших и младших офицеров просто отправили в отставку. Рядовой и сержантский состав, за некоторым исключением, амнистировали — они ведь, по сути, лишь исполняли приказы начальства. Но оставалась ещё прослойка военнослужащих, которые чересчур увязли в заговоре, чтобы получить полную амнистию, но и не заслуживали на тюрьму или увольнение. Поэтому им предложили перевестись из Военно-Космических Сил в Астроэкспедицию, где их политические взгляды не могли принести особого вреда обществу. Большинство, разумеется, согласилось — в их числе и наш кэп.

— Павлов? — потрясённо переспросил я.

— Да, представь себе. Я сам был поражён, когда узнал о его прошлом. — Тут Вебер понизил голос почти до шёпота. — Но и это ещё не всё. Говорят, что и наш начштаба, сам адмирал Фаулер, был причастен к заговору! Точных подтверждений этому нет, всё жутко засекречено, однако его перевод в Корпус подозрительно совпадает по времени с переводом других мятежников.

«О, боже! — подумал я. — О, дьявол!..»

Теперь я начал понимать подлинные причины головокружительного старта моей лётной карьеры. И не скажу, что мне это нравилось…

7

Вскоре после завтрака меня вызвали к старшему помощнику для оформления всех необходимых документов. Старпом Крамер был лейтенантом-командором, вторым по должности и званию после Томассона, но ему ни при каких условиях не грозило стать капитаном корабля. В этой части лётного устава Астроэкспедиция следовала порядкам, принятым в гражданском флоте: старший помощник был администратором, он занимался внутренними делами корабля и не имел никакого отношения к его управлению. Шкиперу наследовали лётчики в соответствии со штатным расписанием должностей, а старпом так и оставался старпомом, и его продвижение по службе как правило выражалось в переводе на аналогичную должность на более крупном судне или на штабную работу — тоже административного плана. Но, помимо своих основных обязанностей, старший помощник исполнял ещё одну важную функцию — противовеса капитанской власти. В критических ситуациях он мог отменить любое решение шкипера, которое считал ошибочным, он даже имел право сместить капитана с должности и назначить на его место первого пилота или старшего навигатора. В истории нашей Астроэкспедиции были известны лишь считанные случаи, когда старпомы прибегали к таким экстраординарным мерам, и во всех этих случаях дисциплинарные комиссии признавали их действия правомерными и обоснованными.

Лейтком Крамер оказался весьма приятным человеком, и с первой же минуты мы с ним отлично поладили. Впрочем, такая уж работа у старпома — ладить с экипажем. Он немного побеседовал со мной на разные темы, чтобы составить обо мне предварительное мнение, затем мы занялись документами. Первым делом я ознакомился с приказом командира бригады о моём зачислении на службу с присвоением звания суб-лейтенанта (тут меня поджидал очередной сюрприз: Павлов самолично повысил мой пилотский класс до третьего). Дальше последовали разнообразные ведомости от интендантской службы — о постановке меня на довольствие по категории О2, о выделении каюты, о положенном мне обмундировании и так далее. Потом было распоряжение начальника медсанчасти, предписывавшее мне пройти комплексный медицинский осмотр в главной клинике Корпуса, и направление на добрую дюжину прививок.