Олег Авраменко - Наследник Громовержца

• Название: Наследник Громовержца
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006

Неприятно, когда тебя пытаются убить. И вдвойне неприятно, если ты не знаешь — за что…

Феба из Сумерек многие считают новым Громовержцем, наследником легендарного Зевса-Юпитера. Сам Феб не в восторге от такой славы, его совсем не привлекает власть и связанные с ней почести, он равнодушен к государственным делам и проблемам вселенского масштаба. Ему и в страшном сне привидеться не могло, что одна из мировых Стихий уготовила для него участь, перед который меркнет даже жребий Громовержца.

Однако у человека всегда есть выбор, а грядущее — это книга, написанная на воде. Только от самого Феба зависит его дальнейшая судьба, последует он своему предназначению или пойдёт другим путём. Но как же, оказывается, трудно — выбирать…

---

Зулус снова отвесил поклон, развернулся и быстро зашагал прочь, ловко лавируя между прохожими. Феб немедленно двинулся за ним, а я бросила Патрику: «Оставайся с Амалией», — и присоединилась к преследованию.

На площади было многолюдно, однако пёстрая одежда зулуса была очень приметна в толпе, так что потерять его из вида мы не опасались. По нетерпеливому выражению лица Феба было видно, что у него так и чешутся руки остановить зулуса с помощью какого-нибудь заклятия, поэтому я строго предупредила:

— Ничего не делай, Феб. Не стоит привлекать внимания. Он всё равно никуда от нас не денется, зато может привести в логово своих друзей. Так называемых «посвящённых».

— А если он вернётся в свой Дом и попросит защиты от нас?

— Тогда мы узнаем, кто он такой.

Миновав площадь, зулус зашагал по широкой оживлённой улице, ведущей прямиком к ближайшим к нам Вратам Набу. Судя по всему, он действительно решил покинуть Вавилон и спрятаться под сенью своего Дома. Раз за разом он оглядывался на нас, но шаг не ускорял, очевидно, рассчитывая, что в людном месте мы не станем применять против него силу — хоть физическую, хоть колдовскую.

Так мы и шли добрых полчаса, пока не миновали центр города. Внезапно наш преследуемый поменял направление и свернул на одну из боковых улиц. Мы пошли быстрее, сокращая расстояние между нами и зулусом, чтобы не дать ему возможности ускользнуть. А он, продолжая оглядываться на нас, стал углубляться в хитросплетение узких улочек, и на нашем пути всё меньше попадалось прохожих — мы оказались в заброшенном районе, каковых в Вавилоне было немало. В последние столетия этот древний Дом медленно умирал, и его население неуклонно уменьшалось.

— Вот и отлично, — пробормотала я. — Похоже, он всё-таки приведёт нас к своим собратьям.

— Или надеется запутать в этом лабиринте, — предположил Феб.

— Ничего не выйдет. Здесь мало людей, и я хорошо его чувствую.

В конце концов мы оказались в совершенно безлюдном переулке, который с противоположной стороны заканчивался тупиком. Остановившись, зулус повернулся к нам. Разделяло нас не более пяти шагов.

— Я всё понял, — с угнетённым видом произнёс он. — Мне следовало сразу догадаться об этом, но разум мой помрачился, и я допустил роковую оплошность. На самом деле никто из вас не посвящённый; вы шли по Тропе, не сознавая, что делаете. Кто-то выдал вам часть тайны, а остальное вы рассчитываете выведать у меня. Но вам это не удастся, я исправлю свою ошибку и сберегу секрет Тропы.

Мы с Фебом действовали синхронно, хоть и вразнобой — он попытался оглушить его, а я воспользовалась парализующими чарами. Однако мы опоздали — зулус успел обрушить на себя простое, но крайне эффективное огненное заклятие, и в мгновение ока всё его тело поглотило яростное пламя. Он даже не вскрикнул — огонь убил его моментально.

Вспышка была столь сильна, что даже на таком расстоянии мы получили бы серьёзные ожоги, если бы чисто рефлекторно не защитились от жара стандартным холодильным заклятием. Затем я в считанные секунды погасила пламя, хотя это уже не имело смысла — всё, что осталось от зулуса, годилось только для того, чтобы наполнить погребальную урну.

— Проклятье! — в сердцах произнесла я и отвернулась от дымящей кучи золы. — Надо же как мы прокололись!

— Это ты прокололась, — сделал уточнение Феб. — Ведь я ещё на площади собирался оглушить его, но ты не позволила.

— Хотела как лучше. Разве могла я подумать… — Я сокрушённо вздохнула. — Дурацкая ситуация. И очень серьёзная. Чертовски серьёзная.

ФЕБ, ПРИНЦ СУМЕРЕК

14

— Ох, осторожнее!.. — простонал Патрик, когда тяжёлый синтезатор, пролетев метров пять, мягко приземлился на помосте точно в том самом месте, где мы и собирались его поставить. — Тётушка, ты же могла разбить.

— Не могла, — возразила Бренда, которая, собственно, и доставила нам сие чудо электроники своей собственной конструкции. — Это вы имеете привычку разбивать инструменты. А потом просите меня сделать вам новые. — Она уселась в плетёное кресло перед помостом и бросила быстрый взгляд в безоблачное небо. — Кстати, не пора ли устроить тень? Солнышко уже припекает.

— В самом деле, — согласился я и увеличил плотность колдовского навеса.

Небо над нами потемнело, сразу стало прохладнее. Мы предпочитали проводить репетиции не в замкнутом помещении, а на открытой площадке позади дома, защищённой от дождя и прямых солнечных лучей специальными чарами.

Между тем Мортон, который как раз закончил монтировать ударную установку, подошёл к синтезатору, провёл рукой по рядам клавиш, а затем сдул несуществующую пыль с приборной панели, где располагались многочисленные переключатели, регуляторы и индикаторы.

— Дизайн просто супер, мама! — восхищённо произнёс он. — Смотрится отпадно.

— А звучит ещё лучше, — заметила Бренда. — Только вы, бездельники, почти не играете на клавишных. Сама не понимаю, зачем так стараюсь для вас.

— Потому что нас любишь, — разъяснил ей Мортон, подключая к новому инструменту шнуры питания и выхода на акустическую систему.

Шейн принялся ему помогать, а мы с Патриком и Гленном взяли гитары, сигналы с которых должны были поступать на синтезатор, там обрабатываться и микшироваться.

— Клавиш теперь будет больше, ведь с нами опять Феб, — сказал Патрик и для пробы легко пробежал пальцами по струнам; из правых и центральных колонок полился кристально чистый звук, без всяких помех и искажений. — Потрясающий саунд, тётя! Ты, как всегда, на высоте.

— Да уж для вас, мальчики, старалась, — сказала Бренда.

Мы проверили вторую гитару, басы, сам синтезатор и микрофон Шейна, отрегулировали громкость всех инструментов, затем Мортон устроился за ударной установкой, отсчитал ударами палочек такты — «Раз, два! Раз, два, три, ч’тыре!» — и мы грянули «Полёт дракона».

Нельзя сказать, что после ухода из группы я совсем забросил музыку. У меня дома — и в Олимпе, и в Сумерках Дианы — имелся полный набор инструментов, и я частенько играл на них для собственного удовольствия. Тем не менее я опасался, что за это время растерял опыт командной игры, и мне потребуется приложить немало усилий, чтобы снова вписаться в группу. Но мои страхи оказались напрасными: едва прозвучали первые аккорды песни, я словно перенёсся на пять лет назад, все прежние навыки в одночасье вернулись ко мне, я вновь ощутил себя частью единого, сплочённого коллектива, буквально с четверти такта понимал товарищей, а они — меня. Когда после второго куплета песни Патрик затянул своё неподражаемое гитарное соло (а это всегда была чистая импровизация), я ни разу не сбился, подыгрывая ему, даром что он, по своему обыкновению, выдавал головокружительные пассажи с совершенно неожиданными переходами. А потом уже Патрик идеально ассистировал мне, когда я оставил гитару и принялся импровизировать на клавишах. Между делом замечу, что синтезатор действительно был полный отпад — на сей раз Бренда превзошла саму себя.

Тётушка слушала нас с непритворным удовольствием. Она была одной из немногих родственников, которым нравилась наша музыка. Когда-то давно, задолго до моего рождения, Бренда пятнадцать лет прожила на Земле Хиросимы — в мире, по нашей терминологии, самом что ни на есть рок-н-ролльном. Там она и пристрастилась к року, особенно к тяжёлому.

После нашего единственного бесспорного суперхита мы сыграли «Лестницу в небо», затем вновь вернулись к собственному творчеству и врезали «Дикую охоту» — вещь, в принципе, неплохую, но далёкую от категории шедевра. А потом я прочно обосновался за синтезатором, и мы взялись за «Звездочёта» — мою самую любимую, жаль только, что не нашего сочинения.

Ближе к концу этой композиции, которую мы растянули на добрых полчаса, объявились Кевин и Дейдра, а с ними была Амалия. Впрочем, Дейдра задержалась ненадолго, послушала нас минуту-другую, после чего приветливо помахала всем нам рукой, отдельно послала воздушный поцелуй своему сыну Гленну и исчезла. Как я понял, она лишь исполнила просьбу Патрика и доставила с Дамограна Амалию — а заодно прихватила с Астурии Кевина, который, хоть и был адептом, не имел прямого доступа из Экватора в Срединные миры.

Как только мы закончили песню, Патрик объявил перерыв в репетиции и первым покинул помост. Он торопливо поздоровался с отцом, затем схватил Амалию за руку и немедленно увёл её в дом, поскольку стеснялся целоваться с ней на людях. Кевин проводил их взглядом, и я услышал, как он сказал Бренде:

— Хорошая девочка. Признаться, я ещё десять лет назад считал, что она выбрала не того брата.

Бренда согласно кивнула.

Шейн и Гленн тоже отправились в дом, чтобы выпить пива, Мортон остался сидеть за ударной установкой, лениво постукивая по барабанам, а я продолжил знакомство с многочисленными наворотами тётушкиного синтезатора, чувствуя, что всё больше влюбляюсь в него.