Олег Авраменко - Воины преисподней

• Название: Воины преисподней
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: "Эксмо-Пресс"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001160-1

Мастер Карсидар и его друг врачеватель Читрадрива наделены недюжинными магическими способностями. Особенно тяжело приходится врагам против удвоенной силды их чар. Это на собственной шкуре испытали сперва ордынцы хана Батыя, а затем и крестоносцы гроссмейстера ордена «Воинов Христовых» Гартмана фон Гёте. И кто знает, стала бы история Руси столь героической, если бы непредсказуемая судьба вовремя не забросила на ее просторы двух бескорыстных и могущественных друзей.

---

Илья попал в монастырь прошлой осенью. Родился он в семье ростовского бондаря, до поры до времени жил, как все дети тамошних ремесленников, да только привычный уклад жизни был напрочь разрушен ордынским нашествием: четыре года назад погибла вся его семья. С тех пор мальчишка бродил по дорогам, выпрашивая подаяние. А прошлой осенью уже после наступления ранних заморозков постучался в двери одной из хижин Антониева монастыря, осипшим голосом начал проситься внутрь — и потерял сознание.

Монахи позаботились об Илье, а когда игумен услышал его историю, то после недолгих размышлений предложил остаться с ними, ибо питал жалость ко всем пострадавшим от татар. Кроме того, он рассчитывал, что юноша станет выполнять самую тяжёлую хозяйственную работу, а от этого будет немалая польза и облегчение престарелой братии. Паренёк с радостью согласился. Идти ему всё равно было некуда, разве что обратно на большую дорогу.

Так Илья стал послушником. Игумен Антоний назначил ему годичный испытательный срок, по завершении которого парень должен был принять пострижение. А пока Илья жил в лачуге, которую соорудили для него монахи, трудился на огородах и на пасеке за четверых, прилежно корпел над Писанием, заучивал наизусть молитвы и исполнял различные мелкие поручения игумена. И пусть Илья ел не досыта и спал под ветхой крышей, зато был уверен, что и завтра, и послезавтра, и впредь получит утром и вечером варёную полбу, сочевицу или репу, если нет поста — трижды в неделю уху или вяленую рыбу.

Однако Господу, по-видимому, показалось мало испытаний, отведенных на долю Ильи, и Всевышний решил подвергнуть парня новым. Нынешние злоключения начались с того, что дьякон церкви Покрова на Нерли заказал игумену Антонию, которого знавал ещё до татарского нашествия, роскошный Октоих. Такая сделка сулила выгоду не только игумену, но и дьякону Покровской церкви. В другом месте, например, в столичном Рождественском монастыре, переписчики содрали бы за книгу непомерную цену. А со старым приятелем дьякон уговорился всего-то на штуку ткани.

Когда монах Феодул справился наконец с ответственной работой (а произошло это в конце вербной недели), отнести книгу было поручено Илье: юноше пройти сорок вёрст пешком нетрудно, не то что старикам. Илья исполнил поручение игумена охотно и прилежно, как и подобает послушнику. Отправившись в путь утром первого дня после праздничного воскресенья, он отмахал аж тридцать вёрст из сорока, заночевал в безвестном селении, поднялся затемно и на второе утро достиг Покровской церкви. Дьякон принял Октоих, вскользь поблагодарил юношу и рассеянно подтвердил, что его благодетель протоиерей Калистрат непременно пришлёт игумену Антонию штуку шерстяной ткани, чтобы братия справила к осени новые рясы.

Илье очень понравилась небольшая белокаменная церквушка, её рельефные украшения. Церковь Покрова была первым зданием, в которое юноша попал после нескольких месяцев, проведенных в лесной глуши. Поэтому, набравшись смелости, Илья попросил у дьякона разрешения осмотреть церковь. Тот раздражённо ответил, что храм Божий не место для любопытных зевак, а потом, так и не закончив речь, махнул рукой, развернулся и торопливо отошёл.

Рассеянность дьякона и его не слишком любезный ответ свидетельствовали о многом. В частности, любому стало бы ясно, что его присутствие в этом месте нежелательно. Любому — но не юному Илье. Послушник истолковал прощальный жест дьякона как разрешение делать всё, что угодно. Поэтому ободрённый таким «приглашением» Илья принялся расхаживать из угла в угол, разглядывая чудесные иконы и фрески. Так продолжалось вплоть до окончания утренней службы, когда какие-то монахи начали мягко выпроваживать прихожан из церкви. Бросив несколько косых взглядов на Илью, они немного посовещались, но затем настойчиво предложили уйти и ему.

Опять же, подобное обхождение с людьми шло вразрез со всеми церковными традициями и должно было насторожить любого человека. Да и откуда взялись здесь эти странные монахи, все как на подбор высокие и широкоплечие?.. Но Илья не задавался этими вопросами. Просто ему стало жаль, что не довелось вволю полюбоваться росписями. Вот бы ещё на хоры попасть! Должно быть, там не менее красиво, чем внизу. Парень направился ко входу в башенку, откуда можно было попасть наверх, но был остановлен строгим окриком. Что ж, значит, в следующий раз…

Илья вышел из церкви и сразу понял, почему оттуда выгнали паству: перед входом спешивался богато одетый молодой человек, вокруг которого увивались сам дьякон и два монаха, державшие под уздцы лошадь прибывшего и одновременно старавшиеся выказать ему все возможные знаки внимания. Остальные монахи столпились в дверях, зорко следя за тем, чтобы никто из прихожан не вздумал вернуться. Впрочем, люди наоборот старались держаться от знатного молодого человека подальше и спешили по своим делам. Дьякон величал прибывшего по имени-отчеству: «Андрей Ярославич».

Вот всё и объяснилось! В Покровскую церковь изволил пожаловать сам великий князь Владимирский и Суздальский. Очевидно, он желал помолиться здесь, немного побыть наедине с Богом и самим собой. Раз так, Илья отошёл в сторонку… и тут обратил внимание на то, что в башенке, где была ведущая на хоры лестница, имелся ещё и наружный вход. Через этот вход можно было пройти наверх и осмотреть хоры, не вызвав ни у кого недовольства. Юноша не станет спускаться вниз и мешать молитве светлейшего князя, он только побродит по хорам и уйдёт.

Это было великое искушение для послушника. Впоследствии Илья глубоко раскаивался в собственной опрометчивости и нежелании подчиниться требованиям дьякона и монахов. Ах, если бы он не стал своевольничать и не предпринял эту экскурсию на хоры!..

Итак, никем не замеченный послушник скользнул к внешнему входу и поднялся вверх по каменным ступенькам. Едва он вошёл на хоры, как услышал стук затворяемой двери. Юноша хотел броситься назад, однако замер на месте, ни жив ни мёртв от страха, что его тотчас обнаружат. Но время шло, а никто так и не появлялся. Тогда Илья сообразил, что, очевидно, кто-то покинул хоры и спустился в церковь по внутренней лестнице. Послушник вздохнул с облегчением. Пожалуй, у него хватит времени для осмотра затейливых фресок. Из любопытства Илья подкрался к двери, ведущей на внутреннюю лестницу, нашёл её незапертой и в свою очередь осторожно спустился вниз. Ступени были каменные, они не скрипели при каждом шаге, поэтому юный послушник не опасался быть обнаруженным.

Достигнув конца спиральной лестницы, он осторожно заглянул в арку. В церкви стояли двое. Один из них был Андрей Ярославович, которого Илья видел у входа. Князь смотрел на какую-то икону, суеверно крестился и бормотал: «Это знак. Я обязан продолжить дело брата, погибшего безвременной смертью». Другой, по всей видимости, спустившийся с хоров перед послушником, находился позади Андрея Ярославовича. Судя по одежде, то был обыкновенный монах; однако заговорил он не по-церковному, а на непонятном наречии. Зато князь отлично понял его, резко обернулся и воскликнул: «Это ты послан святейшим отцом!» Монах вновь ответил. Андрей Ярославович спохватился, зажал рот рукой, затем принялся вертеть головой, высматривая, не видит ли их кто.

Илья поспешил отступить вверх по лестнице, но отчётливо слышал каждое слово благодаря замечательной акустике церковных сводов. Теперь уже оба говорили на непонятном языке, стоя на месте. Потом голоса стали приближаться. Послушник решил, что князь и монах сейчас поднимутся на хоры, тогда ему не сдобровать, ибо вся округа была наслышана о вздорном нраве Андрея Ярославовича. Едва переступая на негнущихся ногах, Илья принялся подниматься по лестнице. Но успеет ли он удрать?..

Холодный пот прошиб беднягу, послушник остановился, сполз по стене и решил остаться здесь, а там будь что будет… Голоса смолкли, затем зазвучали вновь. Юноша прислушался и понял, что увлечённые собеседники остановились в самом начале лестницы. В этом было его спасение, ибо появился шанс спокойно уйти незамеченным. Однако теперь Илья кое-что сообразил: насколько ему было известно от монахов Антониевого монастыря, ни игумена, ни архимандрита, ни пресвитера, ни епископа, ни даже суздальского архиепископа не принято называть «святейшим отцом»! Кем же тогда послан загадочный монах?

Тогда юноша совершил второе «прегрешение», потому что из праздного, как он считал, любопытства прислушался к беседе вместо того, чтобы убраться с лестницы подобру-поздорову. Разумеется, Илья не понял почти ничего… кроме имён, поскольку имена в переводе не нуждались! Андрей Ярославович и странный монах могли разговаривать на каком угодно языке, всё равно послушник уловил бы слова «Данила», «Хорсадар», «Дрив» и «Целестий». Один раз монах также помянул нечестивца Бату. Постепенно Илья приноровился к тону их беседы и понял, что монах в чём-то убеждает князя. Под конец Андрей Ярославович на некоторое время задумался и вроде бы с чем-то согласился.