Олег Авраменко - Власть молнии

• Название: Власть молнии
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: "Эксмо-Пресс"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00136-3

«Горы золота» обещаны за голову Карсидара — воина и мага из славного сословия Мастеров. И это неудивительно. Ведь благодаря воинскому искусству и собственным понятиям о чести и справедливости он сумел нажить множество завистников и врагов. Но тем и славен настоящий Мастер, что он никогда не знает покоя. Именно безудержная жажда странствий приводит Карсидара в Киев-град и ставит его на пути татаро-монгольских полчищ.

---

Читрадриву не мог остановить даже печальный пример взаимоотношений русичей с иудеянами, священные книги которых частично совпадали. При подготовке к крещению жрецы огорошили его известием, что на самом деле у христиан не один бог, а целых три, вернее, бог-то един, но существует в трёх разных ипостасях — сам Иисус Христос, его Отец и ещё какой-то загадочный Святой Дух. Естественно, Читрадрива забеспокоился, ночь напролёт листал Святое Писание и после этого пришёл к выводу, что Отец Иисуса Христа — это не кто иной, как иудеянский Адонай!

«А ты говоришь, мирная жизнь, единый бог, — жёлчно съязвил по этому поводу Карсидар. — Вспомни, как насторожили догадки о моём происхождении Данилу, Остромира и Михайла. И подумай над тем, как стали относиться к тебе „друзья“ — иудеяне! А у них, оказывается, общий бог».

Да, было над чем призадуматься…

Единственным человеком из иудеян, который рассматривал «пришлых колдунов» не как неизбежное зло, был веронский купец Шмуль. Он и на церемонии крещения почти присутствовал — в саму Десятинную церковь, разумеется, не заходил, но затесался в толпу народа, собравшуюся на Бабином Торжке, через который провели торжественную процессию с «новообращёнными рабами Божьими Давидом и Андреем», как пышно именовали их в тот день. Карсидар тогда остро почувствовал особо пристальное внимание, исходившее от одного человека и перекрывавшее простое любопытство толпы, смешанное с суеверным ужасом. И прекрасно понял причину этого внимания.

А на следующий день Читрадрива потихоньку сообщил Карсидару, что перед отбытием в Верону Шмуль хочет встретиться с обоими падшими. Для соблюдения тайны пришлось «колдовским» способом переместиться в заранее условленное место за городом. Купец уже ждал их и, между прочим, ничуть не испугался появлению Карсидара и Читрадривы прямо из воздуха. Кажется, даже не очень удивился.

— Да-да, о способностях Ицхака ходили смутные слухи, — сказал он на это. — И мне думается, он исчез как-нибудь похоже. Взял и растворился в воздухе. А как иначе?

— Оставив мою мать и меня? — возмутился Карсидар. — Бросив королевство на произвол судьбы?!

— Да-да, твою мать… — старик задумчиво пожевал губами. — Ты так похож на красавицу Тамар, о Давид бен-Ицхак!

— Тамар? — удивился Карсидар, сознание которого моментально отозвалось цепочкой ассоциаций. — Это… Да, это имя моей матери! Точно. Но ведь это… и дерево…

— А ты помнишь? — косматые брови Шмуля дрогнули. — В самом деле, это также название высокого стройного дерева. И у матери твоей была та же гордая, поистине королевская осанка. Я видел её, я знаю… Но погоди! У малыша Давида была одна особая примета, — всполошился старик и попросил:

— Покажи-ка ухо.

Вместо этого Карсидар вынул из кармана на поясе серёжку с необычным камнем.

— Она снята?! — Шмуль пришёл в ужас и пробормотал:

— Тогда всё ясно…

Старик долго отмалчивался, не отвечая на настойчивые расспросы Читрадривы и Карсидара, а в голове у него вертелась единственная судорожная мысль: «Печать снята…»

— Об этой серьге всякое болтали в народе, — сказал он наконец. — Я знаю лишь одно: отец нацепил её тебе после пожара в дворцовой пристройке…

— После пожара?! — воскликнул Карсидар, не веря своим ушам, а Читрадрива громко расхохотался.

— Поэтому я склонен верить тому, что ты в самом деле сын Ицхака, — сказал Шмуль. — Ведь в городе ходят слухи об уничтоженной огнём разведке татар…

Купец вновь умолк, представив картину грандиозного пожарища, правда, нисколько не похожую на ту, какой она была в действительности. Потом принялся всячески сокрушаться по поводу роковой ошибки, совершённой обоими пришельцами.

— Что вы наделали?! Для нас считается меньшим грехом перейти в веру к муслмим, чем подставить голову под воды крещения!.. — вопил он так, что, казалось, с окрестных деревьев осыпалась мелкая снежная пыль. Хорошо, что в назначенном для встречи лесочке не было никого, кроме них.

— Нам капали на головы елейное масло, а не воду, — пытался возразить Карсидар.

— Всё равно! — гремел купец. — У муслмим, по крайней мере, один божок, хоть и нечестивый, — Аллах. А эти ноцрим называют себя единобожниками, исповедуя трёх в едином лице! Это же идолопоклонство! И кто на него согласился? Давид, сын самого Ицхака! Или тебя принудили?

Шмуль хитро взглянул на Карсидара и подумал: «Кто в силах диктовать такому человеку свою волю…»

— Верно, я сам пошёл на это, — сознался Карсидар. И непонятно почему ему вдруг сделалось невыразимо стыдно.

— Вот! Признался! О, Адонай, Адонай, видишь ли ты позор этого несчастного глупца?! — в искреннем порыве купец вскинул руки к небу. Но через некоторое время немного успокоился и заговорил более сдержанно:

— Ладно, сделанного не воротишь, и к чему сокрушаться? Будем уповать на милость Всевышнего и надеяться, что когда-нибудь ты раскаешься… хотя наши не прощают грех добровольного крещения. Никогда! И если старый Шмуль сейчас разговаривает с вами, то потому лишь, что изъездил вдоль и поперёк многие земли и навидался за свою долгую жизнь всякого, уж поверьте мне. И обоих твоих родителей я видел, тяжкий грешник Давид бен-Ицхак. К тому же, несмотря на то, что тогда я уехал из королевства Исраэль, у меня в груди живое сердце, которое на части разрывается при одной мысли о несчастной судьбе нашего народа. Мы вот говорили как-то с другом твоим Читрадривой, и он признался, что ему тоже больно за унижения соплеменников, которые они терпят в вашем далёком краю.

Читрадрива со значительным видом кивнул, и Карсидар с некоторым раздражением подумал, что его товарищ пытается навербовать сторонников для своего заговора где только возможно.

— Поэтому, молодые люди, несмотря на тяжесть совершённой вами ошибки, старый Шмуль говорит: будете нуждаться в чём — добро пожаловать в Верону. Мой дом всегда открыт для вас обоих. Если я буду жив, то помогу вам сам, если сойду в могилу — дети мои помогут или внуки. Моё слово верное, можете на меня положиться.

Далее купец объяснил, куда нужно ехать отсюда, чтобы добраться к нему, а также описал дорогу в Землю Обета.

— Там сейчас более или менее спокойно, неаполитанский король выгнал этих ублюдков с крестами на одеждах. Правда, надолго ли… Вот отец твой, незабвенный король Ицхак, умел расправиться с ними! Правда, огнём и молниями он не швырялся, но!.. — И, многозначительно подняв вверх указательный палец, старик прошептал:

— Он умел творить такие чудеса, что некоторые косные фанатики склонны были считать его посланцем демонических сил. Как они радовались, как веселились, когда королевство Исраэль пало!

И не попрощавшись, Шмуль повернулся и медленно побрёл в сторону едва видневшейся за стеной деревьев слободки. Больше они не виделись…

Вот о чём думал Карсидар, ведя раненых бойцов от Лядских ворот в сторону Клова, где почти возле самого монастыря, одного из оплотов местного жречества, обосновался лекарь Андрей. Тёплое летнее утро уже переходило в знойный день, но, несмотря на это, от нахлынувших воспоминаний Карсидара почему-то слегка знобило. Это был какой-то лёд на душе. «Ошибка, которую не прощают». «Грешник Давид»… О боги, сколько же барьеров существует между людьми, сколько можно возводить новые!..

Когда небольшой отряд подъехал к домику Читрадривы, величайший целитель на Руси был занят очередным хромым калекой. Перед воротами прямо на земле расположилось ещё несколько увечных, которые, разинув рты, наблюдали, как снуют взад-вперёд руки Читрадривы, как сильные пальцы порхают над сросшимися вкривь и вкось после перелома костями, а камень перстня время от времени загадочным образом вспыхивает то ли от солнечных лучей, то ли сам по себе.

— Сильная вещица, — сказал Читрадрива по-орфетански и кивнул на перстень. — Я ведь мало разбираюсь во всяких там лекарских штучках, но умудряюсь делать такие вещи, которых сам не понимаю.

— Заклинание творит, — шепнул один калека из очереди другому. — Слышь, как лопочет-то?..

— Дурак! Не заклинание это, а святая молитва, — также шёпотом возразил его товарищ с обмотанной тряпьём рукой. — Он же святой!

Читрадрива посмотрел на Карсидара. В его глазах плясали озорные искорки, что наблюдалось за сдержанным гандзаком довольно редко.

— Государь прислал к тебе этих раненых, чтобы ты как можно скорее подлечил их, — произнёс Карсидар на языке русичей громко, по-деловому.

Калеки прекратили шептаться и уставились на него. «Это ж сам Давид Воитель!» — прохрипел низенький оборванец с клюкой. В очереди прокатился вздох изумления, смешанного с суеверным ужасом.

— Подлечить, так подлечить. Сейчас вот закончу…

Читрадрива проделал ещё несколько загадочных манипуляций над коленом хромого, встал, осмотрел раненых в ночной вылазке воинов, разделил их на две группы и, пообещав заняться этими людьми немедленно, кивнул на дверь дома.