Эдна О`Брайен - Девушка с зелеными глазами

• Название: Девушка с зелеными глазами
• Автор: Эдна О`Брайен
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-314-Х

Героини романов популярной писательницы – обычные ирландские девчонки, школьницы старших классов. Неожиданно настает пора взросления, и на них обрушиваются новые, неведомые доселе чувства – любви, ревности, их тянет в загадочный мир взрослых. С сожалением расстаются они с детством – впереди у них нелегкая жизнь. Кто-то из них пойдет в услужение, кто-то эмигрирует из нищей полуголодной страны в поисках счастья, которое бродит совсем рядом…

---

– Я останусь, – сказала я твердо и увидела, что ему это приятно.

Он сказал, что я еще лучше выгляжу, что дождь мне идет, что я должна жить в стране, где все время идут дожди. И что мне надо носить волосы распущенными и обязательно макинтош.

– Я не буду бояться, – сказала я, когда мы поднимались по склону к дому, чтобы приготовить чай. Он очень хотел чая. Спать ему больше не хотелось… Мы заметили, что Анна наблюдает за нами с помощью полевого бинокля.

– Она разобьет его, – сказал Юджин, но к тому времени, как мы вернулись домой, она уже успела положить бинокль в футляр и повесить на вешалку в кабинете. Юджин сделал Анне по этому поводу замечание, но она за словом в карман не лезла и сказала, что ему, должно быть, все привиделось. Он порубил курицу, а Анна и я порезали овощи.

Вечером он принес китайскую лампу наверх и поставил ее на туалетный столик, чтобы я могла накраситься к ужину. Он стоял и смотрел, как я вожусь с пудрой и всей прочей косметикой. Я постаралась сделать себя как можно более бледной. В зеркале мое лицо выглядело по-детски круглым.

– Старик и девчушка, – сказал он, обращаясь к зеркалу. Возле него было полно косметики, ее, конечно же, оставила Лора. Он немного подискутировал сам с собой на тему бриться ему или нет.

– А если я кого-нибудь поцелую? – спросил он, глядя в зеркало и ощупывая свой подбородок.

Я рассмеялась.

– Что думаешь? – снова спросил он.

Я так любила целоваться с ним! Как было бы здорово, если бы людям надо было только целоваться, и все.

Он взял мою расческу и стал не торопясь расчесывать мои волосы. Мне так нравилось, как расческа властно царапает мою голову, что через некоторое время в меня просто вселился восторг. Он улыбался мне в зеркало.

– У меня такой тяжелый подбородок, а у тебя наоборот. У нас могут получиться дети с очень правильными подбородками, – сказал он, ожидая, что я рассмеюсь, но я не рассмеялась. Есть вещи, которые считают интимными, деторождение например. Мысль о детях приводит меня в ужас. Я ведь помню этот ящик с игрушками. Как я об этом забуду? Я пока решила об этом помолчать, однако тот час же выпалила:

– Я видела ящик с игрушками. Там, в гостевой, под кроватью, – сказала я.

– Да, конечно, это игрушки моего ребенка.

– О!

– У меня дочь, сейчас ей три года.

Мне показалось, что голос у него задрожал, но, может, мне это только показалось. Мне представилось, как он тетешкается с малышкой, и меня охватил прилив ревности.

– Вы скучаете о ней? – спросила я.

– Конечно, едва ли не каждую секунду я думаю о ней, или даже бывает, я слышу ее. Уж если ты обзавелся ребенком, надо сидеть и смотреть, как он вырастает.

Он продолжал расчесывать мои волосы, но теперь все это было уже по-другому.

* * *

Я опять спала в его постели, он дал мне белую фланелевую сорочку с розами. У моей мамы была в комоде точно такая же, на случай, если придется лечь в больницу… Он завел будильник на семь и поставил его на ближайший столик, а потом выключил свет. Я подумала о Лоре, потому что он сказал, что купил этот будильник в Нью-Йорке, однажды поздним вечером, когда он ходил, гулял где-то. Он мне еще сказал, что там в этом огромном городе полно магазинов и кинотеатров, что во многих из них любой может сидеть хоть до утра. Через пару дней он собирался в Лондон, а мне так хотелось, чтобы он взял меня с собой! За ужином принесли телеграмму, где говорилось, что ему немедленно следует прибыть в Лондон. После ужина, когда я ела апельсины, он дал мне прочитать эту телеграмму, там было написано:

«Старина! Твой сценарий про очистные сооружения завонял, как и положено очистным сооружениям. Если ты немедленно не явишься, то от него так и останется то, что задерживается в фильтрах этого самого сооружения.»

Человека, который послал эту телеграмму, звали, наверное, Сэм, и Юджин сказал, что ему придется отправиться в Лондон просто немедленно. Он специально вытащил большую парусиновую дорожную сумку из своего охотничьего запасника, чтобы она напоминала ему о том, что пора собираться в дорогу.

– А вам этой сумки будет достаточно? – спросила я его. Тут я подумала: а почему бы ему не взять меня с собой? Я ждала, что сейчас он предложит мне это. Я бы, конечно, отказалась, ведь девушке не пристало соглашаться сразу, но он вместо этого спросил меня, как я поступаю с косточками от апельсинов.

– Проглатываю, – сказала я.

– Проглатываете? – повторил он вслед за мной. Ну и он, и я представляли себе, как трудно с этими косточками. Если выковыривать их, дня не хватит.

– Не думайте, я смогу повести себя, как очень воспитанная девушка, чтобы вам не стыдно было показать меня в высшем обществе.

Спать мы отправились рано, и он дал мне ночнушку, отглаженную без малейшей складочки.

– Ну, вам, то есть тебе, то есть вам не холодно здесь? – спросил он меня, когда мы легли. Масляный обогреватель работал в комнате уже несколько часов, какой там холод?

– Вам это кажется непривычным? – сказал он и начал растирать мои холодные коленки, а потом спросил, хватает ли мне дюжины бутылок с горячей водой, чтобы согреться. Откуда ему было знать, что мы с Бэйбой купили только одну грелку, а уж чтоб на вторую разориться, тут простите… А уж за ту, что есть, мы с ней чуть не дрались, я даже старалась пораньше проснуться, чтобы захватить грелку первой.

– Совсем нет, – солгала я.

Его руки скользили по моему телу, и пальцы, его несравненные пальцы, искали тех мест, которые были сокровенными для меня, но мне так хотелось, чтобы… чтобы они дотрагивались до них. Я думала, что он не сегодня-завтра уедет в Лондон и несколько дней его не будет. Меня снова начали охватывать нервозность и какой-то неосознанный страх. Я опустила подол рубашки так, что он стал прикрывать колени, и сказала, что нам просто надо поговорить.

– Но я хочу любить тебя, – сказал он. – Я целый день только и думал о том, как мы с тобой займемся любовью, и я сумею доказать тебе, что это прекрасно. Ты будешь чувствовать себя счастливой.

Он начал ласкать меня очень осторожно, и я отвечала I на его ласки, думая только о том, как заставить себя не бояться. В эту ночь мы тоже потерпели неудачу.

Задолго до звонка будильника мы проснулись, нужно было возвращаться в Дублин. Будильник зазвонил, когда я уже была внизу и надевала пальто, но я не стала подниматься наверх только ради того, чтобы нажать на кнопочку.

В машине он молчал. Его лицо, повернутое ко мне в профиль, было таким чужим! Это было жесткое лицо оскорбленного человека.

– Надеюсь, вам будет хорошо в Лондоне, – выдавила я из себя.

– Очень надеюсь, – бросил он и спросил, ознакомилась ли я с книжками, которые он дал мне предыдущей ночью, прежде чем мы легли в постель. Книжек было две, первая – какой-то романчик, а вторая называлась «Знай свое тело и умей владеть им».

– У меня они с собой, – сказала я, постучав по своей сумочке в подтверждение того, что книги действительно там. Мне показалось на какое-то время, что сейчас он, возможно, попросит меня вернуть их ему, но он не сделал этого.

– Вы напишете мне из Лондона? – спросила я.

– Конечно, – сказал он, но довольно прохладно, – открыточку пришлю.

Я с отчаянием думала, что все было бы совсем по-другому, если бы я не боялась его в постели.

Мне так хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы как-то задеть его, например, закричать или швырнуть ему в лицо его проклятую шубу, или даже выпрыгнуть на ходу из машины. Спустя минуту я уже умирала от желания лежать в его объятиях, не бояться ничего и доставлять ему наслаждение. Больше всего на свете мне хотелось доставить ему наслаждение. Казалось, вечность прошла с тех пор, как он, погладив меня по голове, прошептал:

– Я не отпущу тебя, никогда.

А ведь прошло всего-то-навсего девять или десять часов, как мы лежали в постели и он целовал кончики моих пальцев, касался губами моих сосков, налившихся, как картофельные клубни. А потом меня опять охватил этот ужасный страх.

* * *

Он высадил меня около лавки. Я просила его не делать этого, на случай, если миссис Бёрнс выглянет из окна своей спальни, но он проигнорировал мою просьбу или просто не расслышал.

Я вышла, поблагодарила его и попрощалась.

И мир для меня померк…

Я пробежала несколько шагов, остававшихся до дверей лавки, спрятав лицо в воротник, как будто миссис Бёрнс не узнала бы меня или не заметила бы слез, покатившихся по моим щекам. Хотела ли я, чтобы он догнал меня и утешил, сказав хоть несколько теплых слов на прощанье? Или же боялась этого из-за моих хозяев? Во всяком случае, услышав шум мотора отъезжающей машины, я так и не поняла, что я испытала: разочарование или облегчение.

В лавке в этот день было много работы, я трудилась не покладая рук, но его лицо неотступно стояло перед моим внутренним взором. Я все время мысленно разговаривала с ним, пытаясь оправдать и объяснить свое нелепое поведение, которое казалось мне теперь еще более нелепым. Ведь он мог подумать, что я не люблю его, что я хотела оттолкнуть, оскорбить его! Я так страдала, что едва сдерживала слезы. Мне удалось не расплакаться, но влага, застилавшая глаза, делала меня почти слепой.