Пэтти Дэвис - Кабала

• Название: Кабала
• Автор: Пэтти Дэвис
• Издательство: АО «Издательство «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0908-8

Это гиперэротический и глубоко психологический роман о кабале любви, в сети которой попадают его героини, две привлекательные молодые женщины.

---

Потому что в такие минуты телефон означает не просто дополнительное удобство – он превращается в спасательный линь, веревку, что бросают упавшему за борт. Люди загружают себя таблетками снотворного, головы набивают сомнениями и страхами, а потом на цыпочках крадутся к телефону. И по проводам несутся слова «прощайте» или «пожалуйста, спасите меня» – что в принципе одно и то же. Он дает возможность сказать: «Пожалуйста, спасите меня от меня самой и, пожалуйста, поторопитесь».

Сара понимала, что ей необходимо кому-то позвонить. Но кому? В этом-то и весь ужас, когда знаешь, что эта пластмассовая штука и вообще весь процесс прохождения сигналов по проводам становятся для тебя более важными, нежели тот, кому ты звонишь. Когда ты даже не в состоянии решить, чей набрать номер. Когда, собственно говоря, это и значения не имеет. Сойдет кто угодно – лишь бы услышать человеческий голос, лишь бы знать, что на том конце живая душа. Это тот самый случай, когда глупая строчка «Протянешь руку и кого-нибудь коснешься» из чьего-то стихотворения оказывается истиной. В ней ведь не указывается, кого именно нужно коснуться, не говорится: протяни руку и коснись мамы, или сестры, или лучшего друга. Кого-нибудь. Кого угодно.

Непонятно почему Сара решила позвонить своему агенту, но подумала, что Мириам, возможно, все еще дуется на нее за то, что Сара отказалась поработать на съемках, укатив в Париж. Вообще-то сегодня суббота, значит, придется звонить ей домой – а Мириам в одиночку воспитывает четырнадцатилетнего сына. Дома она становится еще более раздраженной, чем в офисе.

Телефонистке в клинике потребовалось всего несколько секунд, чтобы соединить Сару с палатой Марка.

– Да?

– Марк, я боюсь. А что, если в конце концов я превращусь в одну из тех полоумных старух, которые до полудня расхаживают по дому в халате, а по ночам сидят перед телевизором и смотрят «Колесо фортуны», поедая что-нибудь бескалорийное, чтобы похудеть?

– Сара, с тобой что-нибудь случилось за то время, пока ты добиралась от меня до дома? С чего это взбрело тебе в голову?

– Такая уж у меня голова. Взбрело.

– Этого-то я и опасался.

– Я просто увидела себя через тридцать лет, в полном одиночестве, окруженную старыми подшивками «Нэшнл джиогрэфик», «Инкуайрер» и пятьюдесятью пятью кошками, шныряющими туда и сюда. Двор зарос сорняками, поскольку садовник решил, что я чокнулась, и в один из дней просто не пришел. А из дома я выбираюсь всего раз в неделю, по вторникам, когда старикам подают специальный автобус, который везет их в…

– Сара…

– Что?

– Что ты несешь?

На мгновение Сара задумалась, вновь посмотрела на руки, которые, в общем-то, выглядели вовсе не так уж плохо – может, не хватало маникюра.

– Честно говоря, не знаю. Увидела это все и закатила себе истерику.

– «Нэшнл джиогрэфик» и «Инкуайрер»? – переспросил Марк.

– Вполне возможно. Ну, для разнообразия, что ли.

– У меня предложение, Сара.

– Ну? Положить в чашку с утренним кофе дозу торазина?

– Нет. Отправляйся к родителям, как и собиралась, убирайся из дома прочь и не жди звонка Энтони.

– Он, собственно, уже звонил – пока я сидела у тебя. А потом я не могла до него дозвониться, потому что номер постоянно занят.

– И не жди, пока он освободится. Я ведь говорил, что тебе придется извлечь кое-какие уроки, а не превращаться в одержимую.

– В том-то вся штука – я ею уже стала, – мягко проговорила Сара. – Но ты прав, нужно передать от тебя привет твоей старой комнате, сказать ей, что ты скоро вернешься, а мне снова, наверное, удастся завернуться в твое одеяло, «Одинокий охотник».

Дом, в котором Сара росла, всегда был полон запахов, переносивших ее в детство – хотя бы на мгновение. И особенно – запах цветущих апельсиновых деревьев. В саду их осталось не тан уж много, но все же достаточно для того, чтобы в воздухе чувствовался их аромат.

Роджер Нортон сидел у окна гостиной, глядя на раскрывавшийся пейзаж, который, в общем-то, уже давно перестал быть таковым. Залитая асфальтом земля, дома и отдельные, разбросанные здесь и там, деревца. Но когда Сара, подтянув кресло поближе, уселась рядом с отцом, ей показалось, что в поле его зрения находится нечто совсем иное – облагороженное, смягченное воспоминаниями.

– Привет, папа, – негромко сказала она, боясь его потревожить.

В глазах Роджера мелькнула улыбка, их серая глубина стала более темной, как будто голубой оттенок растворился, уступив место бархатистой, теплой мягкости.

– Помнишь нашу старую машину? – спросил он. – «Кадиллак»?

– Да. Бессмертное создание.

– Лучший автомобиль из всех, что у меня были. Я скучаю по нему временами. – Он повернул голову к Саре и несколько раз мигнул, вглядываясь в нее.

– Я была сегодня у Марка, папа. У него дела идут на поправку. Скоро он выйдет из клиники и несколько дней собирается пожить здесь, мама, наверное, тебе говорила. Пока не окрепнет.

– Знаю, – ответил отец, – Меня напугала его больница. Когда доживешь до моих лет, порой совершенно явственно видишь, каким будет твой конец, вот тогда-то совершенно четко осознаешь, как не хочется уходить. Бывают такие места, в которых очень неуютно даже после того, как твои глаза закроются в последний раз.

– Папа, у тебя впереди еще долгая-долгая жизнь, – сказала Сара, беря отца за руку.

Но оба они прекрасно понимали, что это не так.

Роджер снова повернулся к окну, и Сара расслабленно затихла. Молча держа его руку, она просидела около часа. Самое главное – это то, что сейчас она рядом с ним – так говорили его глаза.

Остаток дня Сара помогала матери наводить порядок в комнате Марка.

– А помнишь, как я будила вас после обеда или по утрам? – спросила Клэр, разглаживая рукой морщинки на покрывале. – Помнишь, что я вам тогда говорила?

– Да. Ты говорила, что должна посмотреть, не блестят ли звездочки в наших глазах, чтобы узнать, побывали ли мы в стране снов.

Мать посмотрела на Сару с нежностью.

– У тебя у самой они всегда были, мама, – сказала Сара.

– Странно, но Марк рассказывал о своих снах больше, чем ты.

– Потому что я боялась их видеть, – негромко ответила Сара.

– Что, дорогая?

– Ничего. Разговариваю сама с собой.

И вновь лицо Белинды светилось восторженным светом, когда, ловко управляясь с рулем своего «фольксвагена», в который уже раз она говорила Саре, что не может пропустить хотя бы слово из лекции Филлипа.

– Куда мы едем? – спросила Сара. – Где свершится это чудо?

– В танцевальном зале «Холидэй Инн».

– А я и не знала, что в «Холидэй Инн» есть танцевальные залы. Как-то это легкомысленно.

– Перестань, Сара. Они есть во всех отелях. Может быть, подумала Сара, входя в зал, но далеко не везде в них жгут курительные свечи, а люди с закрытыми глазами раскачиваются в такт песни Элен Редди «Мы с тобой против всего мира».

– Белинда, – прошептала она, пока подруги стояли в очереди желавших расстаться с двадцатью долларами за право присутствовать, – если люди собрались, чтобы послушать последние хиты и следующим будет диск «Я – женщина», мне здесь делать нечего.

Полностью исключить такую возможность нельзя было, поскольку женщин в зале в самом деле оказалось гораздо больше, чем мужчин. На их лицах Сара видела тот же экстатический восторг, что и у Белинды. Массовый гипноз? Или действие благовоний? После того как деньги были уплачены, женщина у порога со словами «Добро пожаловать, я очень рада вас видеть» заключила их в свои объятия.

– Белинда! – с жаром шепнула Сара.

– Что?

– Здесь со всеми нужно обниматься? Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются посторонние.

– Сара, нужно быть более раскованной, поэтому-то я и привела тебя сюда.

Они отыскали себе свободные места, и тут же к Белинде с распростертыми объятиями устремились две ее знакомые. Сара сидела молча и неподвижно, глядя прямо перед собой – в надежде на то, что окружающие сочтут ее погрузившейся в медитацию и оставят в покое. Она и сама затруднилась бы сказать, в какой момент почувствовала, что ее бьет сильнейшая внутренняя дрожь. Источник этой дрожи, распространявшейся уже по всему телу, находился где-то в желудке. Сначала она решила, что это от лишней чашки кофе, но тут же вспомнила, что кофе она не пила с самого утра. В это мгновение в зале вдруг все стихло. Сара обернулась: по центральному проходу, провожаемый взглядами собравшихся, шел энергичный темноволосый человек. И чем ближе подходил он к ряду, где они сидели, тем сильнее била ее дрожь. Но как только он прошел мимо них, она пропала, сменившись ощущением леденящего душу ужаса, объяснения которому Сара найти была не в силах.

– Кто это? – спросила она Белинду, не вполне уверенная, что обращается по адресу. Скорее, вопрос следовало задать небесам, как в какой-нибудь греческой комедии: «О Боги, скажите, кто это?»