Франциска Вульф - Сердце Фатимы

• Название: Сердце Фатимы
• Автор: Франциска Вульф
• Издательство: ООО «ТД «Издательство Мир книги»
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00716-7

Никогда прежде главная героиня не отправлялась в путешествие во времени с таким желанием, как на этот раз. Ее дочка, четырехлетняя Мишель, впадает в кому, и Беатриче понимает, что малышка оказалась в другом измерении. Она умоляет камень Фатимы перенести ее к дочке, и тот выполняет просьбу… Беатриче вновь оказывается в арабском Средневековье. Знакомство с раввином Моше Бен Маймоном – хранителем остальных камней Фатимы – оборачивается для нее новым испытанием. Теперь она должна стать хранительницей семи священных сапфиров. Нужно лишь собрать их воедино, и тогда на земле воцарятся мир и покой. Но все складывается иначе…

---

Наверное, то же самое чувствовали его пациенты, у которых пришлось отнять какую-то часть тела. Они рассказывали, что ощущают свою руку или ногу после ампутации: там по-прежнему болело, щемило и чесалось. Нечто похожее испытывал и Али. Просыпаясь по ночам в своей холодной и одинокой постели, он мечтал только о том, чтобы она оказалась рядом, чтобы он, протянув руку, ощутил ее присутствие. Беатриче… Единственная любовь его жизни…

В этот вечер Али вернулся домой поздно. По дороге он завернул в питейное заведение, пытаясь найти утешение в айвовой настойке, которой тайно торговал хозяин – вопреки правилам Корана, строго запрещающего употребление горячительных напитков. Он знал, что это его не спасет, и ни в чем не находил забвения и покоя. Али немного постоял около своего дома, опершись на стену, еще не остывшую после дневной жары. Солнце почти опустилось за горизонт, и улицы погрузились в мистический багряный свет. Казалось, весь город объят огнем. В слабом ветерке ощущался соленый привкус моря. Городские стражи, с горящими фитилями в руках, спешили зажечь фонари в богатых кварталах до наступления сумерек. Скоро стемнеет. С погружением улиц в темноту начнется отсчет времени для воров и разбойников, которые выползут из своих укрытий. Свет фонарей отпугнет их от владений богачей, как огонь разведенного пастухами костра отпугивает диких зверей от стада.

С минарета мечети доносился голос муэдзина, призывающего правоверных мусульман к молитве. Али закрыл глаза и прислушался. Он никогда не был религиозным человеком. Последние годы мало что изменили в его отношении к Богу. Но сегодня, в этот необычный день, пронизанный грустью и тоской, он чувствовал себя старым, слабым и уставшим и не жаждал более ничего – лишь покоя, который верующие находят в молитве, и мира своей измученной сомнениями, мятущейся душе.

Подняв руку, Али постучал в дверь собственного дома и, как посторонний, стал ждать ответа. С тоской вспомнил о своем старом верном слуге Селиме. Старик всегда знал, когда его хозяин вернется домой. Даже среди глубокой ночи он ждал его, стоя у двери, открывая как раз в тот момент, когда Али подходил к дому. Невероятно. А что сейчас? Сейчас Али стоял в сгущающихся сумерках и ждал.

Наконец дверь открылась.

– Приветствую вас, господин, – Махмуд почтительно поклонился. Селим не постеснялся бы пожурить Али, что тот пришел слишком поздно, утверждая, что порядочные люди не болтаются по улицам в такое время. – Позвольте взять ваш плащ? В столовой накрыт ужин. Я провожу вас.

Али последовал за слугой. Он никак не мог привыкнуть к мягкому, беспрекословному Махмуду, который появился у него сразу после смерти Селима, почти пять лет тому назад. Али недоставало старого угрюмого ворчуна. Тот всегда подчеркивал, что не собирается выслуживаться перед юнцом, которому когда-то менял пеленки, а впоследствии стриг первую бороду. Уж Селим-то сразу бы учуял запах айвовой настойки и дал бы ему хорошей взбучки. Али даже слышал сейчас его голос, ворчливый и брюзжащий. «Правоверному ни при каких обстоятельствах не пристало напиваться, господин. Горячительные напитки – это камни на пути, который ведет прямо в ад. Извините за откровенность, господин, но, если будете продолжать в том же духе, место в аду вам обеспечено. Осмелюсь утверждать, что ваш достопочтенный батюшка – да спаси Аллах его душу! – не возрадовался бы, увидев вас в таком непристойном виде».

Насколько когда-то его раздражали бесконечные нравоучения старика, настолько не хватало ему теперь этого человека. Никогда он больше не услышит его шаркающих шагов. Селим будет жить только в его воспоминаниях.

– Ты отослал больных, Махмуд? – спросил Али, с трудом ворочая языком. Кажется, он выпил больше, чем надо.

– Да, господин, – покорно ответил Махмуд. Если он и заметил состояние своего хозяина, то виду не подал. – Все сделал, как вы приказали.

– И ничего не случилось за время моего отсутствия? – Али, снимая обувь у входа в столовую, почувствовал прилив раздражения. Покорность слуги приводила его в ярость.

– Нет, господин, – промолвил Махмуд, собирая разбросанную обувь Али. – Только кухарка жаловалась, что ее боднул козел, когда она проходила по двору; она сказала, что если это повторится, то обязательно свернет ему шею и сделает из него паштет.

Представив картину, как за кухаркой, плотной и упитанной, гонится по двору серый козел, Али повеселел. Гнев рассеялся, и он невольно рассмеялся. Несколько лет назад он получил этого козла от одного бедного пастуха в знак благодарности за то, что вылечил его сына. Козлику было тогда всего несколько недель. А поскольку Али не особенно уважал козлятину, было решено его не забивать, и тот вымахал в здорового самца, не уступающего в упрямстве и высокомерии своему хозяину, как остроумно заметил Селим. Козел между тем состарился, и мясо его было теперь слишком жестким и вонючим, чтобы использовать в кулинарных целях. Конечно, могла сгодиться шкура. Но к чему? Уж этого добра у него было достаточно.

Али уже свыкся с его упрямством, дурными привычками и вечным блеяньем, и ему бы недоставало зверя, особенно сейчас, когда Селима не стало.

– Если кухарка будет возражать, я предоставлю ей полную свободу выбора – пусть ищет работу в другом доме. Так ей и передай, Махмуд.

Слуга поклонился.

– Слушаюсь, господин.

Али подошел к низкому столику, на котором стоял поднос с жареной курицей, хлебом, курагой и сушеным инжиром, а также кувшин с водой.

– Есть новости? – спросил он, усаживаясь на мягкое сиденье. Взял плод инжира, вдохнул его аромат и положил обратно на тарелку. Фрукты были отличного качества и, по всей видимости, отменного вкуса, но сегодня у него отсутствовал аппетит.

– Нет, господин, – ответил Махмуд, протягивая Али бокал холодной воды. – Правда, у вашей двери днем топтались двое в дорожной одежде. И, хотя я сказал, что вас нет дома, никак не хотели уходить… – Махмуд прокашлялся. – Да, они жаждали войти, утверждая, что являются вашими хорошими знакомыми.

Али нахмурился.

– Знакомые? – недоверчиво переспросил он. – Кто такие? Надеюсь, ты их прогнал?

Махмуд смущенно опустил голову. Румянец заиграл на его лице, и, еще до того, как он снова открыл рот, Али понял, что тот впустил их в дом.

– Они не назвали своих имен, господин, – продолжал Махмуд. – Это мужчина и маленькая девочка. Честно признаться, я не устоял перед их натиском.

– О, Махмуд! – простонал Али, закрыв лицо руками. Что за глупый и нерасторопный слуга! Вот Селим нашел бы способ отвязаться от них. – Ты что, совсем спятил? Разве ты не знаешь, что мои знакомые, перед тем как появиться в моем доме, заранее посылают гонца, извещая о своем приходе? Подозреваю, что это мошенники. Либо больные, которые решили попасть ко мне на прием таким хитроумным способом. Когда они ушли? – Махмуд так покраснел, что кожа на его лице приобрела цвет спелого граната. Али стиснул зубы. Значит, оба чужестранца и сейчас в его доме. – Так, ладно. Где ты их разместил?

– В комнате для посетителей, господин, – пролепетал слуга, опустив голову.

– Прекрасно. Я лично займусь их выдворением, – прошипел Али, схватив лампу. – Этому сброду не место в моем доме.

Он и так слишком близко принимал к сердцу страдания пациентов, проявляя участие также к их родственникам и знакомым. Но перехитрить слугу, чтобы коварно проникнуть в дом и силой вынудить его оказывать им помощь, – это уже слишком. Если молва о том, что он допускает такое отношение к себе, разнесется по городу, ему самому уже не будет места в собственном доме. А его дом не богадельня.

Али ринулся в комнату для посетителей. Стараясь обуздать свой гнев, он остановился у двери и прислушался. Полная тишина. Али осторожно приоткрыл дверь и, посветив лампой, заглянул внутрь.

На сдвинутых вместе соломенных мешках, служивших кроватью, спал ребенок. Рядом на корточках сидел мужчина в дорожном одеянии. Кажется, он дремал – лицо его было скрыто в глубоких складках плаща.

Али передал лампу Махмуду и на цыпочках приблизился к мужчине. Он наклонился, чтобы рассмотреть его лицо, но, не успев опомниться, оказался прижатым к стене в другом конце комнаты. Махмуд издал пронзительный крик. Айвовая настойка моментально выветрилась. Али страшно испугался, почувствовав на своей шее холодное лезвие. Зачем он это затеял? Нужно было послать слугу, чтобы выдворить незнакомцев из своего дома.

– Али аль-Хусейн, – раздалось в тишине. Али замер. Этот голос был ему хорошо знаком. Он сразу его узнал, хоть не слышал много лет. По спине пробежала дрожь. – Благодари Аллаха, что на этом месте оказался ты, а не кто-то из моих преследователей.

Али бросил стремительный взгляд на клинок, сверкнувший при свете лампы.

– Саддин! – с трудом выговорил он, хватаясь за горло. До его ушей донесся шепот Махмуда. Слуга в страхе прижался к открытой двери, перечисляя по порядку все девяносто девять имен Аллаха, как заклинание от духов. Но перед Али стоял не дух и не призрак. Он вдруг осознал, что был на волосок от смерти. Ему стало дурно. – Саддин, как ты здесь оказался?