Валери Макгэрри - Сумочка

• Название: Сумочка
• Автор: Валери Макгэрри
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7-057731-6, 978-5-403-00674-3

Модная дамская сумочка.

Почему муж Клео заплатил за нее в Лондоне двойную цену? Может, он купил две такие сумочки?

Кому же предназначалась вторая? Неужели другой женщине? И что теперь делать Клео?

Романтическая комедия Валери Макгэрри предлагает варианты развития событий.

Но какой – единственно верный?!

---

Сложно хранить молчание. Не выдать слов, которые так и рвутся наружу.

– …Он повторил снова, что мы должны прекратить встречаться, не видеться больше, не звонить друг другу… Никогда. «Ты слишком эмоционально реагируешь на все, Стефани…» С такими словами он и ушел. Вернулся домой. – Она с яростью расплющила кулаком рекламный спичечный коробок, лежавший на письменном столе. – Даже не поцеловал меня на прощание!

Слишком резкие, ее последние слова, вызвавшие в моей памяти минуты, о которых я старалась не вспоминать, ранили меня. А потом я поддалась накатившей на меня волне облегчения и помимо воли улыбнулась. Стефани напряглась в кресле, заметив раздраженно:

– Ты находишь это смешным?

Не смешным, нет. Воодушевляющим. У меня такое чувство, будто я окунулась в эвкалиптовую ванну.

– Нет, вовсе нет. Но я рада за тебя.

Голова падает ей на грудь, она обхватывает ее руками и энергично трясет. Смотрю на нее, ошеломленная, и не знаю, должна ли я ее остановить, или, наоборот, дать ей освободиться от мучительной боли.

– Oh my Good! Oh my Good![29]

Я не мешаю ей. Лунатиков лучше не будить. В течение нескольких минут она продолжает метаться, издавая пронзительные крики. Наконец кризис сходит на нет. Постепенно Стефани обретает нормальный человеческий облик, выпрямляется, встает с кресла. Волосы растрепаны.

– Знаешь что? Он просто испугался. Надо же, ты говоришь мужчине, что любишь его, а он смывается! Какая глупость.

– Ты говоришь ЖЕНАТОМУ мужчине, что любишь его, и он уходит. Это нормально.

И высоконравственно. И замечательно.

– Знаешь, мужчины не терпят проблем. Чувствуя их приближение, они как по волшебству… исчезают. – Рукой имитирую движение волшебной палочки.

– Тогда лучше выбирать замужних женщин – риск, что они привяжутся, отпадает.

– Слишком сложно. Представляешь, если сразу двоих уличат… в фальшивых записях, сделанных в ежедневниках? Прибавь сюда пару– тройку детей, ведь это характерно для семейных пар… На излишества не остается времени. Нет, на мой взгляд, есть лишь один выход: женатые мужчины должны оставаться в семье!

– Ну уж нет! А как же быть незамужним женщинам в возрасте, где найти мужика? В нашей возрастной категории они уже все заняты. Или гомики. Мы перезрели для юнцов, но все же не настолько, чтобы кадрить альфонсов.

Сраженная неоспоримостью ее наблюдения, я обдумываю, что же ей противопоставить в защиту моногамии.

– Займитесь разведенными. Вместо того чтобы внедряться в чужие браки!

– Какая разница? Вопрос времени – женатый любовник – это будущий разведенный. Просто берешь заранее, и все. Ну ладно, давай работать дальше. Можем не успеть к вернисажу.

Уверенным движением она вешает фотографию мусорной корзины под названием «Лягушки». Отходит на несколько шагов и восторженно цокает языком:

– Подумать только, неплохо! Совсем неплохо. Что бы ты ни говорила, твои фотографии отнюдь не бездарны… – Отходит еще. Приближается и пристально рассматривает. Снова удаляется. – Нет… Все хорошо сделано! Оттенок неуверенности, отсутствие обрамления. Именно в этом весь шарм. – Обнимает меня и кружит по комнате. – Браво, моя дорогая! Фотографии как живые. Настоящие. Словно… – Задыхаясь, облокачивается о стол. – Ты сама пережила эту историю.

– Как ты думаешь, Клео, он все еще любит жену?

– Несомненно, раз он вернулся к ней.

Все на местах. Фотографии и коллажи на стенах – грубо сделанные, без рамок. Инсталляции по углам, три композиции посередине, под стеклянным корпусом. Увидев впервые готовую экспозицию, я испытываю шок. Подобный тому, что испытала, когда нашла проклятый чек. Мое произведение вызывает чувство отчаяния, почти до неприличия. Четко угадывается присутствие невидимки – другой, которая отравляет атмосферу. У меня впечатление, что я выставила напоказ не только свою интимную жизнь, но и нашу общую с Марком. Ее бредовые идеи, ее призраки. Мне не по себе, но Стефани утверждает, что именно в этом и выразился мой «талант», вызывая у посетителей состояние неловкости. Бросая им в лицо это проявление самых низменных человеческих чувств, я обретаю если не их симпатию, то хотя бы участие. Не знаю… У меня смутное ощущение, что я слишком далеко зашла, придала чрезмерно большое значение банальному до слез происшествию. Но даже если и есть желание от всего отказаться, теперь – поздно.

К тому же я чувствую себя на удивление хорошо. Свободно. Словно негативная энергия, которая текла по моим венам, наконец нейтрализовалась. Растворилась в проявителе пленки. Вон! Out!.[30]

Остается вопрос: какова будет реакция Марка? А вдруг отрицательная? Я много раз спрашивала себя об этом и пришла к выводу: он слишком проницателен, чтобы меня осудить, Марк должен понять, что мне необходимо было найти способ излить свои чувства. И он предпочтет, как любой нормальный мужчина, увидеть проявление этих чувств на стенах галереи, чем ощутить их на своей шкуре. Недаром Марк всегда боялся слов – они требуют объяснений. На сей раз ответы я придумала сама. Они все здесь. У каждой проблемы свое решение. И покончим с этим.

Умница.

Никаких цветов. Только шампанское. Вместо печенья, пирожных и тарталеток отменный «фуа гра» из печени ландских уток на гренках. Немного соли и молотого перца. И все. Без излишеств.

Перед входом в галерею Виржини, сотрудница Марка, встречает гостей. Она всех знает. Я держусь в тени, чтобы иметь возможность наблюдать за их реакцией. А также… По правде сказать, я немного побаиваюсь неизбежной встречи Марка и Стефани. Марк– то знает. Она не в курсе.

– Клео, иди сюда! Я хочу познакомить тебя с Джоном. У него галерея в Дубае, и он бы хотел выставить твою…

– Позже, Стеф. Поговорим об этом позже. Для меня все так ново, непривычно…

Стефани берет меня под руку и отводит в угол. Шепчет:

– Ты что, с ума сошла? Этот тип предлагает тебе выставку, а ты отказываешься?

– Я ни от чего не отказываюсь. Просто сейчас нет настроения это обсуждать, вот и все. – Тем не менее, вдохновленная неожиданным предложением, я напоминаю Стефани, зачем она здесь. – Ты с ним все и обсуди, ведь вообще– то это твоя работа!

Я смываюсь, не оставив ей времени на ответ, чтобы поздороваться с Дон Жуаном и его свитой.

– Клео! Браво! I'm fascinated![31] – Заключает меня в горячие объятия и звучно чмокает в щеки. – It's great, Клео. Just great![32]

Через его плечо я замечаю Марка, который входит в галерею, отыскивает меня глазами и тут… натыкается на Стефани. Оба пятятся. Я быстро избавляюсь от объятий моего друга, дабы избежать подозрений, и иду к своему мужу.

Стефани подчеркнуто разворачивается и растворяется в толпе с приклеенным к ее спине, словно первоапрельская бумажная рыбка, взглядом Марка.

– Ну ладно, хватит. Она не Синди Кроуфорд. И ты не в первый раз ее видишь.

Марк рассеянно целует меня.

– Вот именно, я смотреть на нее не могу…

Либо он запретил себе на нее смотреть, либо не любит. Что из двух? Но сегодняшним вечером я не собираюсь об этом думать. Узнаем нечто другое. Беру Марка за руку и веду показывать ему выставку.

– Что ты об этом думаешь?

Вопрос мне дается тяжело. Но его мнение мне просто необходимо. Скорее не мнение, а оценка. Она мне куда важнее, чем все остальное. Хорошо бы Марку понравилась моя работа!

– Так что же?

Чувствую себя уязвимой. Он не торопясь рассматривает каждый экспонат, вчитывается в названия. Морщится. Задумчиво смотрит на меня, почесывая подбородок. Тянет время. Садист!

– Вполне…

Я впиваюсь взглядом в его губы и скрещиваю пальцы за спиной – только бы ему понравилось! И пусть он скажет мне об этом.

– Вполне качественно. Стиль определить трудно, но… для первой выставки, пожалуй, хорошо. – Чуть улыбается и смотрит на меня с такой серьезностью, какой раньше я в нем не замечала. Он словно открывает меня заново, посредством этих образов знакомится с другой Клео. Прижимает меня к себе, чуть дрожа. Смущен. – Нет, это прекрасно, детка моя! Невероятно! Я тобой горжусь!

Вот и все, что требовалось. Слезы радости текут по моему лицу. Прикасаясь губами к моим волосам, Марк добавляет с волнением:

– Я снова влюбляюсь. – И пока я плачу от радости, он, словно это необходимо, добавляет: – В тебя.

* * *

Весь вечер Стефани старалась держаться подальше от Марка. Упорство, с которым они друг друга избегают, особенно она, бросает вызов закону всемирного тяготения. Два однополярных заряда отталкиваются. К одиннадцати, когда последние гости уже собирались уходить, ко мне подошла Виржини:

– Там Рыбина, хочет поговорить с тобой.

– Она не может подойти сюда?

Виржини косится на Марка:

– Не хочет видеть его…

Я следую за ней, пробираясь сквозь столики, уставленные пустыми бокалами и наполненными пепельницами, прямо в кухню, где меня ожидает Стеф, взгромоздившаяся на табурет.

– Все же, подруга, могла бы и сказать…