К. Борджиа - 11 дней и ночей

• Название: 11 дней и ночей
• Автор: К. Борджиа
• Издательство: Белком
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87175-022-2

Один из самых удивительных романов последних лет – захватывающе-красивый и скандально-откровенный.

Героиня этой истории ведет двойную, нет, даже тройную жизнь. В одной жизни она – талантливая писательница, автор известных романов. Во второй она – «мотылек», «девушка по вызову», проще сказать – дорогая проститутка. В третьей она – просто молодая женщина, трогательная и беззащитная, ищущая свое место в жизни. И эти три жизни все время причудливо пересекаются.

Только для взрослых.

---

При появлении Стефании из-за столика внутри стеклянной беседки поднялся высокий черноволосый мужчина с несколько узковатым лбом, но зато с большими карими глазами, неприятно въедливыми и про изводящими даже хищное впечатление из-за густых, почти срастающихся над переносицей бровей.

Это и был господин Баковский.

Четверо его гостей – мужчины примерно одних с ним лет – остались сидеть за столиком и при этом, нисколько не смущаясь, разглядывали Стефанию.

– Ты как всегда опоздала, прелесть моя, – объявил Баковский, распахивая дверцу беседки и спускаясь по лесенке навстречу девушке. – И я как всегда тебя прощаю.

– Надеюсь, ты вызвал меня по делу? – Стефания покосилась на любопытные лица за стеклом.

– Разумеется. Не обращай на них внимания. Это мои новые компаньоны.

– По-моему, когда я вошла, вы играли в карты, – заметила Стефания.

– Не вижу криминала, дорогая.

С этими словами Сандер Баковский покровительственным жестом обнял девушку за плечи. Она невольно прижалась к нему и сменила гнев на милость.

– Так мы будет работать, Алекс? Полное имя Баковского было Александр.

– Как я люблю, когда ты называешь это «работой»!

– Главное, дорогой, чтобы «зарплата» ей соответствовала.

– Ты же знаешь, что я плачу за труд сдельно.

– Так по рукам и никаких перекуров!

Они уже отошли на значительное расстояние от беседки и теперь находились в окружении недоумевающих гномов, мартышек и диванов.

Здесь Баковский остановил ее.

– Дальше не пойдем.

– Что, прямо на этой раскладушке? – поинтересовалась Стефания, берясь за подол платья.

– Этот диван, моя дорогая, завтра будет стоять в Национальной библиотеке, – с легкой обидой в голосе ответил он. – Тебе это что-то говорит?

– А я и не знала, что американцы теперь предпочитают чтению здоровый сон! Хотя, наверное, ты прав, и пора перестроить наши библиотеки в гостиницы.

– Писательница, и так кощунствует!

Стефания пропустила замечание мимо ушей. Зато она заметила подвешенную на столбе метрах в пяти от пола видеокамеру. Рядом с объективом мигала красная точка.

Ого, подумала девушка, кажется, мы в прямом эфире… Кто же зрители? Уж не тот ли квартет в беседке? Ладно, ребята, вы хотите увидеть спектакль? Вы его получите!

Как бы в подтверждение ее слов, Баковский заговорщически улыбнулся.

Он отступил на шаг, давая девушке возможность раздеться. Стефания уже давно обратила внимание на эту его особенность начинать любовную игру. Он никогда не раздевал ее сам. Ему хотелось видеть. При этом он продолжал оставаться полностью одетым и просто наблюдал за тем, как она обнажает для него свое роскошное, ароматное тело.

Сегодня, как успела смекнуть Стефания, зрителей было больше.

Разумеется, тот факт, что Баковский разыгрывает с ней спектакль на потребу своих дружков, которые, может быть, даже заплатили за это, уязвлял самолюбие девушки. Не мог предупредить, предатель! Обязательно наябедничаю Дороти, решила она. Фирма не должна терять законные прибыли.

С другой же стороны, сознание постороннего присутствия при одном из самых интимных моментов человеческого бытия действовало на Стефанию возбуждающе. Как прирожденная эксгибиционистка, она не имела ничего против того, чтобы превращать свое обнаженное тело в зрелище, пробуждающее похоть в тех, кому посчастливилось стать его свидетелями.

Стефания ненавидела другую крайность того же проявления бесстыдства – нудизм. Совершенно голые люди, собирающиеся на пляжах или в общих банях. Псевдоискатели возвращения к естественному, к природе. Выставляя в самом неприглядном виде свою наготу, они тем самым уничтожают не только эротику и красоту во взаимоотношениях полов, но и собственную плоть. Стефания даже представить себе не могла, каким нужно быть животным, чтобы после столь продолжительного созерцания десятков голых троглодитов находить силы для возбуждения. Да от такой порнографической «раскрепощенности» у нормального человека все функции должны атрофироваться!

Совсем другое дело, когда снимать одежду приходится не для того, чтобы продемонстрировать полнейшее пренебрежение к окружающим, а чтобы создать неестественную ситуацию, при которой сам воздух кажется заряженным флюидами чувственности. Причем для этого вовсе не достаточно просто раздеться, как думают многие. Раздеваться нужно уметь. В этом отношении Стефания прошла хорошую школу. Лет с пятнадцати она любила провоцировать окружающих. Поначалу манерой одеваться, короткими юбками, из-под которых в самый неподходящий – подходящий! – момент робко выглядывали трусики, узкими, обтягивавшими все, что можно и что еще только-только намечалось, кофтами и расстегнутыми до пупка рубашками. Потом – действиями, заставлявшими ровесников хихикать, взрослых – возмущаться, а бабушек и дедушек – падать замертво.

И при всем при этом то было отнюдь не болезненным желанием во что бы то ни стало раздеться перед посторонними. Самое потрясающее заключалось как раз в том, что до сих пор, разыгрывая в той или иной форме маленький стриптиз, Стефания стеснялась. И именно этот стыд давал ей великолепную возможность всякий раз мучить и будоражить себя саму.

Волнительнее всего было для нее раздеваться донага в каком-нибудь частном салоне перед публикой, среди которой находились облаченные в роскошные наряды женщины. В мужских глазах Стефания умела и любила разжигать восторженный огонь. Глаза женщин оставались, как правило, холодны и ироничны. Для них она была игрушкой, которой забавлялись их братья и мужья. Однако, не будучи мазохисткой, Стефания и в этом находила упоительные мгновения.

Платье было стянуто через голову. Стефания замерла перед любовником в одних трусиках, поднимая ладонями груди. Тот же, сложив на груди руки, молча смотрел на нее и улыбался.

Она сделала шаг вперед и потерлась кончиками сосков о рукав его рубашки. Соски послушно сморщились и стали коричневыми.

Стефания заглянула в глаза Баковского. Он кивнул. Она присела возле его ног на корточки и стянула до колен белоснежные трусики. Оставаясь в таком положении, обеими руками обняла мужчину за икры и запрокинула голову. Он выждал паузу, наклонился и поцеловал ее в лоб. Но поцелуй не был отеческим.

– На диван! – как-то нервно и резко сказал Баковский.

Стефания охотно подчинилась. Она медленно поднялась. Трусики упали с колен вниз и накрыли мыски туфель. Она переступила через них и оглянулась на любовника. Тот легонько подтолкнул ее пониже спины.

Она встала коленями на диван и взялась руками за спинку. Присела, выпячивая упругие ягодицы, разделенные глубокой и влекущей ложбинкой.

Многим мужчинам в женщинах нравится больше всего именно это место. И если оно совершенно, словно специально для них отлито в божественной форме, они умирают от томления.

Почувствовав на пояснице большую ладонь Баковского, Стефания пошире расставила колени и еще попятилась, отчего ее живот выгнулся почти горизонтально по отношению к дивану. Лицо ее при этом опустилось до уровня спинки. Диван был обтянут бархатом и пах так, как будто долгое время стоял в дорогой гостиной, где курились ароматные трубки и прогуливались великосветские дамы в вечерних платьях, сопровождаемые шлейфом роскошных парижских благовоний.

Ладони Баковского осторожно легли на ягодицы. Стефания прикрыла глаза.

В такие моменты она не имела привычки оглядываться и следить за тем, что делает с ней мужчина. Она любила чувствовать его.

Не отрывая ладоней от натянутой и едва уловимо вздрагивающей кожи, Баковский большими пальцами приоткрыл заманчивую расщелину.

Стефания глубоко дышала, стараясь держать себя в руках.

Внезапно ее пронзила мысль о том, что глазок камеры тоже сейчас наблюдает за ней сзади, а следовательно – видит те же самые укромные местечки на ее теле, к которым на правах любовника не спеша подкрадывался Баковский.

Прогоняя эту мысль, она встряхнула гривой волос, которые пришли в плавное движение и мягкой волной легли на плечи, прикрыв часть спины.

Баковский снял руки с ягодиц девушки. Мгновение она оставалась совсем одна, голая, на диване в огромном помещении, где на нее смотрели пять пар живых глаз, один холодный объектив и неизвестно сколько пар глаз кукольных.

Потом теплая ладонь вновь возникла, накрыв снизу упругий комок волос на красиво выступающем лобке.

Мужчина держал Стефанию сзади за это интимнейшее место между широко расставленными стройными бедрами, и она благосклонно позволяла ему дарить ей ласки, не уклоняясь и делая вид, как будто сама ничего не чувствует и все это – только ради него.

– У тебя сегодня уже был кто-нибудь? – нарушил тишину вновь ставший спокойным голос Баковского.

– Нет, – не оглядываясь, ответила Стефания. – Ты будешь первым.

– А ты этого хочешь?