К. Борджиа - 11 дней и ночей

• Название: 11 дней и ночей
• Автор: К. Борджиа
• Издательство: Белком
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87175-022-2

Один из самых удивительных романов последних лет – захватывающе-красивый и скандально-откровенный.

Героиня этой истории ведет двойную, нет, даже тройную жизнь. В одной жизни она – талантливая писательница, автор известных романов. Во второй она – «мотылек», «девушка по вызову», проще сказать – дорогая проститутка. В третьей она – просто молодая женщина, трогательная и беззащитная, ищущая свое место в жизни. И эти три жизни все время причудливо пересекаются.

Только для взрослых.

---

В столь индивидуальном и интимном вопросе, как сексуальное мировоззрение, существует множество деталей, на которые мало кто обращает достойное внимание.

Например, можно посадить человека перед самой сценой, на которой эдакая бесстыдная нимфа будет танцевать изощреннейший стриптиз, но если поставить рядом со сценой большой монитор и проектировать на него тот же танец, зритель заметит, что возбуждает его гораздо сильнее та девушка, которую «видит» камера, а не та, которая извивается в метре от него. Всякая нарочитость, всякая непосредственность восприятия снижают его остроту.

Стефания не спешила. Омар молча ждал, не торопя ее.

Она смотрела на его руки, державшие фужер, на губы, трогающие его замутненный край, и думала о том, как те же руки и губы скоро будут владеть ею.

Она вдруг резко повернулась к зрителю спиной и присела на корточки, приспустив трусики до щиколоток.

– Покажись.

Стефания выпрямилась и замерла, подняв над головой руки и плотно сжав ноги.

Она знала, что смотрится со стороны очень красиво. Она импровизировала и наслаждалась.

Медленно переступая ногами, повернулась к мужчине лицом.

Она видела, что его взгляд устремлен на ее живот.

Живот женщины всегда притягивает мужчину. Едва ли при этом он думает о том, что сам когда-то вышел из него, быть может, он тешит себя иной, надменной мыслью: смотри у меня, если я захочу, эта гладкая поверхность неимоверно раздуется, отяжеленная плодом, моим плодом.

Под животом у Стефании находился еще один предмет ее женской гордости: твердый, слегка выпуклый лобок, поросший темной, мягкой шерсткой, за которой она тщательно ухаживала.

Лишь однажды она позволила мужчине «надругаться» над ней в этом месте. Они надолго расставались, разлука могла продлиться и месяц, и два, и он попросил разрешения оставить себе какую-нибудь память о ней. Она лежала тогда в постели, нагая, поверх одеяла, а он вышел в соседнюю комнату и вернулся с ножницами. Она улыбнулась и вынула из-за ушка нежный локон. Однако мужчина хотел другого. Кроме ножниц, он вооружился ниткой и, склонившись над ногами замершей в ожидании Стефании, обвязал ею щепотку волосков на лобке. Затянув нитку потуже, он осторожно подрезал волоски под самый корень, отчего осталась забавная проплешина. Стефания попыталась загладить ее пальцами – бесполезно. А нитка тоже оказалась слабой, и, как узнала потом Стефания, любовнику пришлось ссыпать отстриженные волоски в отдельный конверт, который он убрал в записную книжку и там хранил до следующей их встречи.

Омар с таким терпением смотрел на нее и оставался настолько невозмутим, что Стефании захотелось приблизиться к нему и первой прервать эту игру, грозившую выжечь все желание их обоих.

– Иди в ванную, – сказал Омар, словно уловив отчаянную решимость девушки.

Он указал на дверь.

Открыв ее, Стефания увидела просторное помещение, выложенное симпатичным розовым кафелем, идеально чистое и пахнущее ароматным мылом.

Оглянувшись, она перехватила жадный взгляд хозяина и поняла, что он хочет видеть со своею места все.

Войдя внутрь, она даже улыбнулась, оценив хитрость планировки.

Розовая лагуна ванны располагалась как раз напротив распахнутой двери, представляя таким образом уникальную сцену. Не сходя с дивана и даже не пересаживаясь, Омар мог наблюдать за всем тем, что будет делать Стефания, получив лаконичный приказ «принимать душ».

Стефания сама любила эротические аттракционы. Любила и как зрительница, и как участница. И если второе возбуждало ее буквально до умопомрачения, первое наводило на пространственные размышленья, которым часто способствовала оказавшаяся под рукой пачка сигарет.

* * *

Так было и в тот вечер в Патпонге, в центре Бангкока, когда она сидела возле колонны в темном зале одного из тамошних ночных заведений, а всего в двух метрах от ее столика, на помосте, служившем сценой, мылись под тремя тонкими струйками, падавшими прямо с потолка, три смугленькие девушки.

Глядя на их мокрые, причудливо извивающиеся тела, Стефания думала о том, как должны быть возбуждены сейчас присутствовавшие в зале мужчины.

Однако она не решалась оглянуться, продолжая следить за действиями девушек.

На сцене они появились в одних трусиках. Тихо играла музыка.

Своеобразный диск-жокей, прятавшийся за своей аппаратурой справа от сцены, на ломанном английском объявил, что сейчас зрители увидят, как моются тайские девушки.

Сразу же после его слов с зеркального потолка стала капать вода.

Зал оживился.

Девушки спустили с бедер трусики, переступили через них босыми ногами и отбросили подальше от того места, где должно было разворачиваться действие, чтобы не замочить.

Одна из них была маленькая и пухленькая, с большими, отвисающими грудями, которые она с безразличным видом поддерживала на ладошках.

Вторая была сложена пропорционально, хотя Стефания уже успела отметить про себя, что в европейском понимании здесь трудно найти девушку с действительно красивой фигурой. Все тайландки производили впечатление неоформившихся десятилетних девочек, если им было до двадцати, зато потом они резко усыхали и превращались в старушек.

Третья актриса была совсем худенькой и безгрудой.

Таким образом, все трое демонстрировали на потребу публики не только интимную картину женской бани, но и потакали различным вкусам разглядывавших их из темноты мужчин.

Вода полилась сильнее.

Девушки подошли каждая к своей струйке, попробовали воду руками, покрутились, смачивая глянцевую кожу и стали тщательно намыливаться. При этом они отошли подальше от края сцены, чтобы было больше простора для телодвижений.

Две из них продолжали стоять, проворачиваясь к зрителям то лицом, то боком, то маленькими напряженными попками, по которым скользили, оставляя белые мыльные следы, их маленькие ладони, а та, что была в центре, села на пол.

Сначала она намыливалась, сидя по-турецки, потом встала на колени и долго терла себя между ног.

Все это происходило под приятную мелодию тайской музыки.

Побывав в разных барах, Стефания успела обратить внимание на то, что таиландцы предпочитают использовать для подобных номеров и вообще в качестве фона музыку американскую. Америка, в принципе, осталась для них недосягаемой мечтой, тягу к которой эти черненькие человечки все время подчеркивали. Национальные напевы звучали зато во всех крупных универмагах и по телевидению.

Однако в сцене купания справедливость была восстановлена, и Стефания могла с интересом прислушиваться к непонятным, но благозвучным слонам ласковой песни, исполняемой невидимой певицей.

Стефания курила и видела тела девушек сквозь мутные перевивы медленного дыма и блестящие искорки брызг. Внезапно она ощутила странное, совсем мужское желание стать хозяйкой этих голеньких девочек. Это желание дополнялось уверенностью в том, что такое вполне возможно и зависит исключительно от способностей ее кошелька. Она даже представила себе, как живет с ними на каком-нибудь уединенном ранчо и забавляется, словно они – живые куклы. По утрам они будут выносить во двор пластмассовые тазики, наполнять их теплой дождевой водой, а она на правах хозяйки сама будет снимать с них ночные распашонки, звонко шлепать по крепеньким попкам и смотреть, как они плещутся, стоя в тазиках.

Тем временем сцена подходила к концу.

Девушки смывали с себя мыло. При этом они то стояли под струями, то опускались на четвереньки, то ползали в пузырящихся лужах.

Та, что была слева, худенькая, легла на спину, повернулась к зрителям и широко раздвинула ноги.

Никто не засмеялся.

Толстуха стояла на коленях и смущенно улыбалась.

Ее подруга в центре извивалась бедрами, стоя на четвереньках и позволяя всем желающим видеть, как она устроена между ягодиц.

Потом оказалось, что все три девушки уже стоят на ногах, принимая аплодисменты.

Вода тоже перестала литься.

Когда девушки, подхватив трусики, ушли за дверь в глубине сцены, им навстречу вышел парень со шваброй и стал разгонять лужи, высушивая место для новых выступлений.

* * *

Осмотревшись, Стефания стянула через голову платье.

Оказавшись в одних туфельках и оттого почувствовав себя еще более обнаженной, она склонилась над ванной и открыла краны.

Выпрямилась.

Оглянулась.

Омар смотрел на нее, не выпуская из рук фужера. Он не замечал, что фужер давно пуст.

Перевесив понравившееся ей полотенце поближе к ванне, Стефания разулась.

Сначала она обливала себя из крана, сидя перед ним на корточках, так что мужчина видел ее только по пояс. Ничего, пусть помучается, думала она, нежно споласкивая себя между ног.

Запрокинулась.

Длинные пряди волос прилипли к мокрой спине. Подставила под толстую струю открытый рот. Вода устремилась по подбородку на грудь. Кажется, Омар что-то ей сказал…