Жоржи Амаду - Город Ильеус

• Название: Город Ильеус
• Автор: Жоржи Амаду
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1963

Действие романа относится к тридцатым годам позапрошлого века. В нем освещена борьба за бразильскую землю, борьба за то, чтобы земля сменила хозяина и перешла в руки экспортеров какао, превратив их в помещиков нового типа, выжимающих все соки из земли и работающих на ней людей по всем правилам капиталистической системы эксплуатации труда.

---

И капитан целиком отдался возделыванию какао. Теперь это было единственное, что интересовало его. У него родилось четверо детей, сын и три дочери. Мальчик прожил всего несколько дней, а девочки выросли и повыходили замуж. Хороших партий им сделать не удалось, только последняя нашла себе неплохого мужа — врача из Пиранжи. Две другие вышли за мелких землевладельцев, небогатых и малоземельных. Дона Ана состарилась на кухне, над кастрюлями и тазами с вареньем. Капитан тоже состарился. В волосах замелькала седина, лицо покрылось морщинами. Он уже забыл о временах борьбы за Секейро Гранде. Он даже поддерживал знакомство с полковником Орасио, бывшим заклятым врагом семьи Бадаро, дряхлым восьмидесятилетним стариком, всё ещё богатым и внушающим страх. Иногда они вместе вспоминали старые времена. Полковник говорил о прошедшем без гнева. А как-то раз, когда у Жоана Магальяэса были большие затруднения (тогда начиналась засуха и пропал урожай целого года), он чуть было не занял денег у полковника Орасио. Но ему не захотелось огорчать дону Ану, которая заплакала от унижения, узнав о его намерении. Он взял тогда ссуду в одном мелком банке под большие проценты и долго потом не мог расплатиться. Гордость доны Аны раздражала его:

— У бедных нет гордости…

Так и прожил он эти тридцать лет, и вся жизнь его была посвящена какао, и ничто его не интересовало, кроме повышения и падения цен, дождей, от которых зависел урожай, солнечных дней, от которых зависело, хорошо ли удастся просушить бобы. Всё остальное — рождение детей, смерть сына (его назвали Жука в память храброго дяди), смерть Синьо, свадьбы дочерей, — все это были эпизоды, более важные и менее важные, но всего лишь эпизоды. Основное было какао, только какао.

Сегодня Жоан Магальяэс возвращался в свою фазенду в веселом настроении: все говорит о том, что цена на какао будет расти, да ещё как! Он ездил в Ильеус, чтобы продать урожай этого года. Но увидел, как обстоит дело, послушал разговоры о том, что Мартинс, управляющий Зуде, дает хорошую цену, и решил пока не продавать. В городе царило возбуждение — это верный признак того, что будет повышение цен… Лучше повременить с продажей. И эта заметка в газете о гибели урожая в Эквадоре…

Он поделился с пассажирами автобуса своими соображениями:

— Будет большое повышение цен… Если меня послушаетесь, не раскаетесь. Сейчас только дураки продают какао… Это всё равно что выбросить его…

— Даже, если дают по девятнадцати, капитан?

— Вот ещё, по девятнадцати… Да я в этом году собираюсь продать свое какао не меньше чем по двадцать два… Я же вам говорю, в газете…

И он принялся рассказывать снова, добавляя всё новые подробности. Да, внешне он очень изменился, постарел, давно уже не походил он на прежнего элегантного юношу, игрока в покер. Но эта страсть, эта любовь к приключениям, к неизведанному и нежданному, приведшая его тридцать лет назад в здешние края, — она осталась. И это она держала его здесь, она не дала ему уйти отсюда во время борьбы за Секейро Гранде, она приковала его к глазам доны Аны Бадаро. И теперь все его мысли были направлены на повышение цен, и он улыбался своей вечно весёлой улыбкой, улыбкой, не сходившей с его губ в самые тяжелые дни бедности и лишений. Будет повышение цен, будет…

И он уже всех убедил. Женщина, заговорившая первой, снова перекрестилась и сказала:

— Пусть ангелы небесные вас услышат, капитан…

Автобус ехал по шоссе, проложенному на холме, поднимаясь по крутым, опасным поворотам. Несколько рабочих отскочило в сторону, давая дорогу машине. Но вот автобус остановился, шофер соскочил на землю, пошел за водой, а то мотор слишком накалился. Сириец решил воспользоваться остановкой и снова открыл свой короб, предлагая пассажирам отрезы дешёвого шёлка. Он обязательно хотел, чтоб Жоан Магальяэс купил отрез в подарок жене. Жоан Магальяэс нерешительно потрогал ткань рукой, яркая расцветка понравилась ему. Шофер, уже сидя у руля, обернулся и спросил:

— А если дождей не будет, так какой толк от высоких цен? Где же взять какао для продажи? Если дождей не будет, так и урожай пропадет…

Эти слова отдались в сердцах всех. Жоан Магальяэс мгновение забыл сирийца с его шелками. Спор начался снова, и снова в нем принял участие весь автобус. Капитан находил, что дожди обязательно пойдут, и большие. Ведь и в прошлые годы так бывало, что в этом месяце даже и намека на дождь нет, а потом вдруг как заладит! Ильеус ведь не Сеара, где вечная засуха. Но кто-то сказал, что большие леса повырубали и оттого дождей стало меньше. Капитан не соглашался:

— Даже и так у нас едва ли возможна засуха…

Сириец воспользовался тишиной, наступившей после замечания капитана, и снова стал умоляющим голосом уговаривать его купить шелк:

— Купите, капитан… Я вам уступлю по четыре за метр. Клянусь вам, я очень теряю на этом… Клянусь богом…

Но Жоан Магальяэс даже не слушал, потому что в этот момент кто-то из пассажиров указал через окно на холм, покрытый пожелтевшей, выжженной солнцем травой:

— А вдруг не будет дождя?..

— Господь не допустит этого… — взмолилась женщина.

И все эти сердца, даже сердце сирийца, горячо присоединились к этой мольбе, и все взоры оторвались от умирающей травы на холме и поднялись к чистому небу, ища на нём хоть единое облачко. Но облачко, предвестник дождя, не появлялось. Небо было синее, и огненным, медным шаром висело в небе неподвижное полуденное солнце.

5

Часы в баре пробили двенадцать. Адвокат Руи Дантас, увидев, как Пепе Эспинола разбросал по столу игральные кости, сказал:

— На всякую старуху бывает проруха…

Это была хорошая пословица, но в данном случае она звучала не особенно лестно для Пепе.

— На всякую старуху бывает проруха…

Он положил кости в кожаный стаканчик, прикрыл его рукой, встряхнул, поплевал на ладонь (чтобы игра была удачной) и кинул кости:

— Иду вторым ходом…

Разбросал кости по столу и стал наблюдать за игрой, приготовившись «выкликать». Эспинола тоже наблюдал, лицо его, всегда бледное, казалось еще бледнее под толстым слоем рисовой пудры, оно было всё одного цвета — от тонкого подбородка до блестящей лысины с аккуратно зачёсанными редкими волосками. Одна из игральных костей покатилась по столу и остановилась, поколебавшись секунду между тузом и восьмёркой. Вышел туз, это был уже третий.

— Тройка тузов на одну… — выкликнул Эспинола.

Но Руи Дантас, новоиспеченный адвокат, носивший на пальце перстень с крупным рубином — символ его профессии, — не был удовлетворён:

— Я брошу два раза, и выйдет пятерка…

Эспинола улыбнулся полуиронически — полуснисходительно:

— Ну что ж…

Руи Дантас встряхнул стаканчик и бросил на стол две оставшиеся кости — выпали дама и восьмерка. Эспинола усмехнулся. Адвокат снова взял обе кости, и на сей раз ему повезло: вышел туз.

— Четверка тузов на тысячу…

— Игры нет, — сказал Эспинола по-испански и поправил сам себя, — то есть…

— Все равно наполовину по-испански, — улыбнулся Руи.

— Да…

— И «да» по-испански, — сказал Руи.

Эспинола смешал кости. Бросил. Две парных. Оставил себе большую, валетов. На следующем ходу дополнил тройку. Мелкая карта. Положил все пять костей в стаканчик и попробовал в последний раз. Ничего не вышло.

— Осечка…

Теперь торжествовал Руи Дантас.

— Разве я не говорил, что на всякую старуху бывает проруха? Второй раз выигрываю я. Начинайте третью…

Эспинола выиграл третью, решающую партию. Руи Дантас позвал официанта, чтобы расплатиться. Эспинола попросил принести сигары. В переполненном кафе «Люкс» было оживленно. В этот час здесь всегда пили аперитивы, — обычай, который местные жители много лет назад переняли у англичан, приехавших строить железную дорогу. Другие англичане, приехавшие позже, тоже сохранили этот обычай. Вот они, инженеры-путейцы, служащие консульств, сидят за угловым столиком, пьют коктейль и играют в покер. За другими столиками — коммерсанты и полковники. С другого конца улицы, из кафе «Ильеус». доносится шумный разговор. Там обычно собираются служащие торговых предприятий; они не ходят в «Люкс», лучшее кафе в коммерческом районе, где бывают экспортеры, адвокаты, англичане с железной дороги, агрономы из Экспериментального института какао, основанного правительством в Агуа Прета, помещики и крупные коммерсанты. Эспинола закурил дорогую сигару. Полковник Фредерико Пинто, маленький, нервный, с живыми глазками, вошел в кафе и хлопнул Эспинола по плечу:

— Курите сигару перед едой? Узнаю манеры гринго…

Эспинола обернулся, полковник Фредерико пожал руку Руи Дантасу:

— Как дела, доктор? Как здоровье полковника Манеки? И доны Аурисидии?