Виталий Сертаков - Даг из клана Топоров

• Название: Даг из клана Топоров
• Автор: Виталий Сертаков
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9725-1306-2

Суровый мир древних викингов не терпит чужих. Маленькому Дагу повезло. Его не убили. И не сделали рабом. Его усыновил богатый свейский кузнец Олав Северянин. Дагу из клана Топоров не суждено стать кузнецом. В семь лет он уже знает, что станет воином. Херсиром-вождем.

---

Дагу хотелось заорать во весь голос. Хотелось убежать, но грудь стянуло острой болью, ноги окаменели. Высокий человек с темным лицом склонялся все ближе, казалось, вот-вот он схватит за горло… но в самый последний момент с шеи страшного незнакомца соскользнул и повис на шнурке точно такой же коготь, какой носил маленький Даг…

Видение пропало.

– Кажется, он не такой горячий? – взволнованно предположила Хильда. – Вроде затих?

– Так что, посылать за знахаркой или Фотий справится? – Это голос дяди Сверкера, самого молодого из братьев-кузнецов.

– Фотий уже справился. Утром мальчику станет легче, – это голос тетушки Ауд. Она тоже понимает в травах и умеет лечить всякие хвори.

Даг открыл глаза. Напротив постели стояли деревянные колоды с ликами славной богини врачевания Эйр и ее помощниц. Возле каждой колоды мама расставила сытные подношения – распаренное зерно и рыбу – и очень дорогие белые свечи.

Чуть позже Даг снова впал в забытье. Он пытался сказать, что то холодное, что ему кладут на лоб, лучше бы положить на горящие губы. Неужели так трудно дать ему воды?..

– И рече ему двенадесять девицы – есмь мы царя проклятого дщери, идем на мир твой, кости знобить, живот мучить, – Фотий продолжал бормотать и вторые, и третьи сутки, а сам не забывал про барсучий жир и травы… – И рече тогда старец Пафнутий своим младшим старцам – заломити по три прута, тем станем их бити по три зари утренних…

Даг понятия не имел, сколько прошло часов или дней. Он не слышал, как с соседней фермы приезжала знахарка, пыталась помочь, но ничем новым удивить Фотия не смогла. Мир раскачивался и звенел тонкими жалобными голосами. Над головой мальчика кружилось что-то желтое. Сквозь желтое над Дагом опять склонялся высокий человек с когтем на шее и всхлипывала старая женщина… Иногда глаза мигали, но так медленно, что Дагу хотелось закричать от страха. Он кричал, но из горла вырывался лишь слабый стон.

– Эка ломает его, – сетовал Путята, сочувствуя скорее не маленькому Северянину, а бессоннице своего товарища Фотия.

– Зарежьте барана, – приказал хускарлам Олав Северянин. – Я буду просить Одина вернуть душу моему сыну…

В какой-то момент желтое стало соломенной крышей, а жуткие глаза удалились. Затем надвинулась громадная морщинистая рожа, вся в волосатых бородавках, из беззубого рта трелли пахнуло чесноком, и… мир снова закружился в лихой пляске.

– …и начаша старцы бить девиц, глаголя – ой вы еси, трясуницы, водяницы, слабосильные, и живите на воде студенице, в мире не ходите, кости не знобите, живота не мучайте…

– Как он, Фотий, отпустило ево?

– Да тут уж так – либо отпустит, либо помрет… Ох, Путята, охрип я уж заговаривать лихорадку евонную, змеюкой в груди заползла, не выманишь…

– Я тебе покажу «не выманишь»! Давай, старайся, не то живо по башке получишь.

– Слушай, ну ты и заноза, Путята! Вот перекину тя в лягуху, тогда будешь меня учить разуму!..

Даг хотел сказать, что он их слышит, несносных кривичей, и даже болтовню их понимает. Что не надо так кричать, от этих криков у него все гудит и сливается в яркий ком. Сквозь жар и озноб ему казалось, что он узнает и другие голоса – матери, старших сестер и тетушки Ауд. Его уложили выздоравливать на женской половине дома, там, где ночевали старухи. Не слишком почетное место для храброго воина, но лучше, чем замерзнуть в лесу. Но было бы лучше, чтобы они прекратили верещать…

– …Заговариваю я чадушку Дага от искушения лихорадки. Будьте прокляты вы, двенадесять девиц, навеки в тартары, отыдите от чадушки Дага в леса темные, на древа сухие, отыдите на веки вечные…

Что-то произошло. Вроде неслышного звериного рыка. Холодное опустилось на лоб. Яркий ком, метавшийся перед закрытыми глазами, куда-то исчез. Крепкие жилистые руки подхватили под спину, приподняли. В губы ткнулся ковш с терпким горячим напитком. Глотки дались с такой болью, что мальчик застонал. От горечи свело скулы, онемел язык. Но к миру вернулся цвет. Легкие снова могли дышать свободно, болезнь отступила.

– Пьет, пьет, родимай…

– Ульме, как там баня, готова?

Почему-то лучше всех готовил баню Снорри Северянин. И каждый год ее понемногу улучшал. Он построил новую печь, пробил глубокие канавки для отвода воды и обложил камнями искусственную прорубь, куда можно нырять летом. Дагу очень нравилось ходить в баню, даже если ее не топили. Здесь всегда вкусно пахло дровами и сухими листьями, хотя последнее время Снорри топил торфом. Сюда Даг забирался с мальчишками слушать страшные истории. Про морского змея, про болотных дев-кровососов, про дракона… В бане было почти всегда тепло, загадочно и интересно. Уютный домик на широком каменном основании, сразу за внутренним валом, выстроил еще прадед Северянина.

Исхудавший после болезни Даг пошел париться вместе с отцом и дядьками. Мама и другие женщины мылись тут же рядом, на соседней половине. Купаться рядом с девчонками было очень весело. Через дырявую перегородку родичи мужского и женского пола весело перекрикивались, а зимой, после парной, вместе прыгали в сугробы и катались в снегу…

В парилке Ульме докрасна раскалил камни. Мальчишкам разрешалось поливать камни водой, но все делали вид, будто поддавать пар им вовсе не интересно. Взрослые забрались на верхние полати и принялись поочередно хлестать друг друга вениками. Даг пока мог забраться лишь на среднюю полку, выше становилось слишком жарко.

– А где же Снорри? – спросил Даг, когда смог отдышаться после первой порции колючих веников. Силы быстро возвращались в его жилистое крепкое тело.

– Сынок, ты долго болел, – улыбнулся Олав. – Снорри уплыл с херсиром Свейном в Гардар.

– Он уплыл в Гардар? – ахнул Даг. – И не взял меня с собой? Он обещал взять меня с собой в Хольмгард!

– Сынок, я подарил Одину барана и петуха, чтобы ты выжил, – строго сказал Олав. – Пока тебе рано думать о долгом плавании. Если море будет тебе по душе, мы отправим тебя учиться к тетке Ингрид…

– Я не хочу быть плотником, – надул губы мальчик. – Снорри обещал взять меня с собой! Раз он меня обманул, я сам пойду в Хольмгард!

– Как же ты туда пойдешь? – удивился Сверкер. – Разве ты знаешь дорогу?

– А вот и знаю! – уперся Даг. – Надо идти на юг, до леса, а потом… потом свернуть к морю. А там уже близко!

– Уже близко? – Голые родичи захохотали.

– Что, Даг, тоже хочешь торговать мехом? – подмигнул мальчику Ульме. Он как раз ввалился с улицы с двумя полными ведрами холодной воды, намереваясь окатить всех по очереди.

– Не хочу торговать… – поджал губы Даг. – Хочу стать самым могучим бондом!

Даг окончательно обиделся на взрослых. Решил о дорогах Гардара подробно разузнать у Путяты. Тот не обманет и насмехаться тоже не будет!

Уставшего за долгий рабочий день кривича Даг нашел в красильне.

– Ну смотри, чадушко… – оторвавшись от работы, Путята подобрал прутик, принялся чертить на земляном полу. – Для честных купцов отсюдова на восток зело дорог есть, або ни одна не ведет по суше. Вот что, родимай… Не хочу, чтобы тебя заковали в трелли или бер задрал. Дозволь вначале я тебе нарисую, а ты сам думай, стоит ли одному итить в Новгород, ладушки? Надо плыть через Бельт, это далеко, неделю, можа, можа, и две… Мимо земель вендов, чуди, литвы… дальше на север лежит мелкий залив. Он такой мелкий, что вдоль бережку тяжкие кнорры нипочем не пролезут. В устье залива, бают, деревеньки таятся, там хоронятся злые людишки, они кидают копья и стрелы, когда купчики мимо плывут. На твоего дядю Свейна там нападали трижды…

– Когда я вырасту, я их всех разгоню и поубиваю! – пообещал Даг и погрозил кулаком.

– Вот слова молодца, да не в уши мудрого бояна, – улыбнулся Путята. – Еще мой дед ходил в набеги в Бьярму, брал их золото, но всех колдунов покорить не мог. По лесам хоронятся, в спину бьют… Слушай дальше, Даг! Пешему в страну русов пройти не можно, дитятко. Там и чащобы дикие, и довольно лихих людишек. Уселись крепко княже по посадам, под себя все гребут, прави не ведают… По воде идти тяжко, бо супротив течения на веслах подыматься. Пока одни гребут, другим надобно глядеть в оба, щитами гребцов покрывать или стрелы пускать в неприятеля. По реке Нева дядька твой Свейн до города Ладога, что, по-вашему, Альдейгьюборга зовется, два дня подыматься будет… Зело старый град, его срубили лопари много лет назад. Затем Свейн выйдет в большое пресное озеро, русы тоже зовут его Ладогой… это еще два дня пути… Ежели в сечу какую не влезет.

– Ой, как долго… – невольно вырвалось у Дага.

– То еще не все, – рассмеялся Путята. – От Ладоги-матушки им путь далекий. Да путей тех речных на юг всего два. Ежли, конечно, не на охоту пошел. Ежли на охоту, то – осолонь по Свири грести до другого моря Онежского, а там уже богато и легко дойтить до моря Белого. И рыба там, и зверь всякий – не вывезешь…

– А если в Милькгард? А если в Бризант?