Олесь Бердник - Звездный корсар

• Название: Звездный корсар
• Автор: Олесь Бердник
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991

Украинский писатель Олесь Бердник вводит своих героев в странный, непостижимый по привычным меркам мир — с конфликтами, трагедиями, бескомпромиссными поисками истины.

При таинственных обстоятельствах исчезает любимая женщина молодого следователя. Оказывается, что она перенесена в другое измерение… Так завязывается узел острого сюжета в новом фантастическом романе «Звездный Корсар».

---

— Я интуитивно ощущала нечто подобное, — согласилась Гледис. — Мне деревья казались столбами огня, закованного в кору, листья, ветви. Им хочется взорваться, а они обречены медленно преодолевать узы плоти, чтобы раскрыть свою сущность…

— Прекрасно! — воскликнул Корсар. — Именно это я хотел сказать. Когда-то мы с Учителем просматривали ускоренные фильмы развития растений. Это был воистину огненный взрыв! Все живое — факел огня. Только пространство и время вводит живой поток в грубую форму и вынуждает застывать в мучительной статике. Надо разорвать координаты восприятия. Пойдем! Ты увидишь!

Яркая вспышка ослепила Гледис. Почти невидимая черно-фиолетовая молния разрубила Космос, смела прочь звезды и туманности. Исчезло ощущение тела. Радостный ужас и тревога всколыхнули естество девушки. В пропасть небытия, в бездну неведомого покатились волны хаоса — темного, безликого; распадались, таяли в неизмеримости.

А над этой безвидностью торжественно пламенели столбы нежных лучей в дивно гармоничных сплетениях, в мелодичных аккордах, рисуя очертания неведомого мира.

Невероятно трудно было осмыслить содержание той странной динамики света, но сердце знало — виденное открывает занавес желанного и сужденного бытия.

Гледис взглянула на Гориора. Его лицо непрерывно менялось, глаза мерцали радужными переливами. Исчезали очертания тела, одежды — все превращалось в калейдоскоп огня, многоликого пламени.

— Неужели и я такая же? — вырвался вопрос у девушки.

— Да, ты прекрасна! — послышался ответ. — Но мы лишь на пороге ноосферы. Мы еще эмбрионы нового мира. Только разорвав полностью трехмерность, мы улетим в Сверхмерность!

— Неужели тут есть жизнь?

— Только тут она и есть! Там, на Оране, — умирание. Здесь смерти нет. Гляди, Гледис!

Девушке казалось, что она пребывает в центре всеобъемлющей сферы, а вокруг нее происходит сказочная мистерия. Она видела, слышала, ощущала, обоняла — не задумываясь, как именно, — что вся беспредельность раскрывается перед нею.

Пространство исчезло, время пало, все близкое и далекое оказалось рядом, возле нее, в ней. И она стала частицей Вселенной и самой Вселенной. Все пронизывала мелодия Молчания (иначе не назовешь неслышимой Музыки, несущей на своих волнах миры), и той мелодией была сама Гледис.

Она превратилась в сказочное сплетение цветов, музыкальных консонансов, радужных фейерверков, героических мечтаний, поэтических вдохновений — всего лучшего, о чем она думала, читала, чего жаждала, призывала, надеялась. Все было воедино и отдельно. В нераздельности и независимо. В общности и самой полной индивидуализации.

Гледис узнавала знакомые цветы. Но эта близость проявлялась не в форме или в запахе. Они открывали такую многоликость пластики, трансформации, изменения, что казались синтезом тысяч и тысяч растений, пламенными фонтанами импровизаций.

Перед восторженным сознанием девушки возникали окоемы далеких миров, сказочных кораблей, неслыханно могучих существ и сущностей, дерзновенных свершений свободного разума, вышедшего из плена инферно.

Психика держалась на грани восприятия, сознание изнемогало. И тогда Гориор окружил ее неким покрывалом, подобным пламенному крылу. Мир ноосферы внезапно исчез, растаял. Лазоревая мгла обняла Гледис, и они снова оказались в знакомой комнате. Корсар склонялся над нею, в его прозрачных, аквамариновых очах читалась тревога.

— Тебе плохо?

— О нет, — прошептала она, благодарно улыбнувшись. — Ты поднял меня так высоко, что возвращения назад нет. Лучше умереть, исчезнуть, чем знать о таких мирах и не идти к ним. Но…

— Что?

— Что-то происходит во мне. Боль и тревога…

— Расскажи мне…

— Скажу. Только позже. Хочу отдохнуть, подумать. Пусть моя душа примет Новый Мир, как… как бутон, вырастающий из моего сердца…

— Мудро решила. Я оставляю тебя. Ты свободна решить свой путь.

— Ты придешь, Гориор? — умоляюще спросила Гледис.

— Когда позовешь меня — приду.

Но уснуть Гледис не смогла. Волны несли ее тело в безвесть. Тишина оглушительно гремела аккордами дисгармоний. Не сходит ли она с ума?

Где ее путь? Лететь в бездну, указанную Гориором? Для Полета нужны крылья. Не искусственные, не привязанные добрым волшебником к плечам, а взращенные несокрушимою волей духа. Вырастила ли она их? Ей еще страшно. Позади — детство, юношеские годы. Беззаботные, неповторимые. А затем — мир, открытый Кареосом.

Пылкая любовь. Вот они идут по берегу моря. Под ногами нежно поет песок. На горизонте всходит Дориан — зеленоватый спутник Ораны — и сеет призрачные отблески на феерический морской простор. Кареос останавливает Гледис, кладет чувствительные ладони на ее плечи. Она ощущает, как в сердце рождается неясная тревога, томление, жажда объятий.

Он берет ее на руки и баюкает, напевая какую-то древнюю песню. Нет, нет, то лишь мелодия, возникшая еще тысячелетия назад у племен экваториального пояса, а слова — новые. Это ЕГО слова. Правитель обращается к ней, к своей подруге.

Кажется, так было всегда. И никогда не остановится, не исчезнет счастливое мгновение. Над миром будет тишина и слова песни любви:

Все влюбленные своим суженым сокровища дивные мира обещают бросить к ногам…
О Гледис моя, это лишь символ цветистый!
Но когда это скажу тебе я — верь мне!
Ты — царица миров!
Самоцветы Ораны — твои.
Ароматные хоа — твои.
Воля Планеты — воля твоя.
Верь мне!
Все возлюбленные своим суженым обещают звезды с небес вместо ярких камней.
О Гледис моя!
Это все детские сказки!
А когда повторю это я — верь мне!
Ты — царица небес, ибо мои корабли к звездоносным мирам проложили пути, чтоб тебе сообщить их покорность и чувство любви.
Верь мне!

А затем — пылкие объятия. Неугасимая жадность познать полноту жизни. Какая-то обжигающая кульминация счастья!.. Лицо Кареоса тает. Всплывает в сознании лицо Гориора, его прозрачно-зеленые глаза. В них грусть и тревога.

— Не полетит птица счастья и любви среди туманов Ораны. Кто жаждет вечного, тот пусть оставит временное, кто стремится к бессмертию, пусть отдаст смерти то, что ей принадлежит. Ты жаждешь любви? Все, что подвластно тебе, — уже не любит тебя.

Все, что желает тебя, — не любит тебя. Только, искренний дар любви — без желанья возмещенья, без ожиданья благодарности — откроет сужденный цветок Невозможного.

Стремиться к Небывалому, к Невозможному — единственное, ради чего стоит сражаться. То, что достижимо, — призрак. Еще не родившись, оно умерло. Оставь миры возможного, моя Гледис, улетим в мир вечного стремления…

Почти неслышные слова терзают ее. Куда идти? К кому? Почему разрывается сердце?

Выбор? А зачем выбор? Разве нельзя объединить их — Кареоса и Гориора? Таких могучих, таких прекрасных? Произошло чудовищное недоразумение. Две космические силы сошлись в противоборстве, вместо того чтобы общими усилиями творить гармонию Нового Мира.

Кареос ничего не ведает о чудесных свершениях Корсара. Если бы знал — вражда бы угасла. Его увлечет гениальный замысел Аэраса и Гориора — овладеть стихией психосферы.

Решено! Она вернется назад, на Орану. Нельзя бросаться от берега к берегу. Это легкомысленно и нечестно. Лететь в космос, чтобы уничтожить преступника, а осознав его красоту и величие, — отказаться от предыдущей любви?! Нет, нет! Надо быть последовательной.

Так и не уснув, Гледис позвала Корсара. Он появился вместе с Аэрасом. Учитель смотрел на девушку грустно, но спокойно. Она ощутила, что Аэрас все знает.

Девушка взглянула в глаза Гориору.

— Мой друг! Я решила. Твой путь — единственный отныне для меня. Но прошлое призывает. Хочу заполнить пропасть, разделившую вас с Кареосом. Это — святое задание. Быть может, мне суждено исполнить его. Большего счастья не надо…

Гориор что-то пытался сказать, в его глазах вспыхнули огоньки нетерпения, но Учитель предостерегающе поднял руку.

— Помолчи. Пусть она выскажется до конца. Говори, дитя мое.

— Между Ораною и Астероидом Свободы продолжается битва. Не уверена, решит ли, она проблему. Любовь не поражает никого, она жаждет объединения. Быть может, именно здесь развязка противоречий? Гориор, скажи!..

Корсар, глядя поверх головы Гледис, молчал.

— Мы ничего не ответим тебе, добрая душа, — тихо отозвался Аэрас, положив руку на ее голову. — Твое сердце решило. Кто имеет право остановить его? Никто в целой беспредельности. Лети!..