Олесь Бердник - Звездный корсар

• Название: Звездный корсар
• Автор: Олесь Бердник
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991

Украинский писатель Олесь Бердник вводит своих героев в странный, непостижимый по привычным меркам мир — с конфликтами, трагедиями, бескомпромиссными поисками истины.

При таинственных обстоятельствах исчезает любимая женщина молодого следователя. Оказывается, что она перенесена в другое измерение… Так завязывается узел острого сюжета в новом фантастическом романе «Звездный Корсар».

---

Обращал мое внимание на историю всего живого, на течение всей праэволюции.

Испокон веков и до наших дней — везде бой частицы с частицей, клетки с клеткою, существа с существом, формации с формацией. Утвердить себя, свою личность — вот веление Природы. Отбор лучшего, сильнейшего, самого умелого — вот лабораторный метод Мегамира, в котором мы живем. Закон сущего — сила. Его не отменишь, не обойдешь. Его можно только использовать. И когда человечество достигло такого уровня, чтобы освободиться от войн ради куска хлеба, то следует благословлять разум, давший такие возможности. Теперь борьба переходит в иные сферы, на высшую ступень — в беспредельность. Битва цивилизации с цивилизацией, галактики с галактикой. Быть может, не кровавая, возможно, не такая жестокая, как в прошлые исторические эпохи, но безжалостная. Пусть исчезает из лона Космоса никчемная цивилизация. Только разум, способный утвердить себя в необъятности, достойный назваться Сыном Вселенной.

«А сострадание? Жалость?» — спрашивал я его.

«Ты ведь не сострадаешь плодам или существам, которых поглощаешь! — иронизировал Кареос. — Не жалеешь?»

«Может, и жалею. Пока что это-необходимость…»

«Всегда будет такая необходимость, — возражал он. — Чтобы жить, следует кого-то ассимилировать, уничтожить. Сущность жизни — в противопоставлении кого-то кому-то…»

«Такая жизнь — преступна. Проклята».

«Это закон бытия. Он нерушим».

«Кто сказал это?»

«Все мироздание. Прислушайся к воплю Вселенной. Даже галактики поглощают друг друга, и звезды закусывают друг дружкой!»

«Ложь! Мы не ведаем и миллиардной частицы Вселенной. Мы — лишь эмбрионы эволюции. К тому же — запрограммированы Природою…»

«Верно подметил. Именно — запрограммированы. Значит, обязаны выполнять программу».

«Нет! Следует выйти из потока программы. Пока мы не осознаем такого императива — мы марионетки. Осознаем — выйдем в мир свободы».

«Какой свободы? От чего?»

«От деспотии Природы».

«Нарушение закона Природы — смерть, ничто, пустота».

«Наоборот. Это новая ступень бытия. Я ощущаю это интуитивно. Посмотри — первоклетка в продолжение миллиардолетнего цикла достигла уровня мыслящего существа. В недрах материи таится исполинская эволюционная сила. Для нее все возможно, все доступно. Любое осуществление. Но пока она действует методом проб, методом «тыка» — на поиски тратится нескончаемая лавина живых существ, неизмеримые эволюционные периоды. И множество усилий ведут в тупики, в псевдотворческие аппендиксы, к вырождению. Вот что такое подчинение законам Природы. Она слепа и безжалостна. И уж если мыслящее существо осознало свое призвание — пусть возглавит эволюционный импульс, чтобы целенаправленно творить необходимые формы и явления, искать непреходящий смысл бытия».

«Это слова! А практика? Что ты предлагаешь теперь, сейчас?»

«Я зову тебя, других — надо искать. Следует лучшим силам планеты отказаться от стереотипов мышления, чтобы совершить прорыв… прорыв к самореализации, к осмысленной трансформации…»

«Ты сумасшедший, — гневался Кареос. — Вместо борьбы за общее благо ты ищешь туманные тропки авантюр, ведущих в ничто, в пустоту. Моя программа четка и ясна: обеспечить человечество всем необходимым для безбедной жизни, дать всеобщее образование, веселый досуг, развлечения. Расширить сферу культуры, открыть возможности познания иных миров, единения с Природою, создавшей нас. Гармония работы и отдыха, благосостояние, личное счастье — что еще нужно человеку? Все не могут быть творцами, исследователями. Это привилегия одиночек. Другие будут материалом для эволюции, лабораторным реактивом Природы. Они первые же восстанут против твоих утопий, против призыва к волюнтарному мятежу в сфере духа!..»

Ты понимаешь, Гледис? Мой побратим, пользуясь гуманной, псевдопередовой терминологией, идеологическими жупелами, пытался склонить меня к древнему реакционному мировоззрению: основная масса человечества — быдло, толпа, стадо полуинтеллектуальных существ, жаждущих лишь наслаждения, а над ними — элита духа, избранные, технократы, диктаторы. Я понимал хорошо уже тогда, чем окончится такая «революция» Кареоса. Сохранение старой дифференциации общества, консервирование — и, быть может, навеки — системы неравенства, кастовости, псевдоиерархичности. А поскольку действие будут введены мощные системы кибернетического контроля, то человечество уже никогда не сможет разрушить порочный круг антиэволюционного общества, в который оно само себя загонит.

Кареос играл на самых примитивных струнах. Первобытное желание насыщения. Но ведь даже люди невысокого духовного уровня, удовлетворив примитивные инстинкты, начинают размышлять о смысле бытия, ищут его. И такой поиск неминуемо ведет существо к открытию небывалого. Но поскольку небывалое не будет запрограммировано технократами, то оно подвергнется преследованию. Таким образом, Кареосово «общество справедливости» станет колоссальною темницей духа.

Я видел это и откровенно говорил побратиму, что он самовлюбленный слепец или же лицемер.

Дискуссии продолжались почти ежедневно. Звездная экспедиция отодвинула наши свары на второй план. Но когда мы возвращались к родной системе, разразилась гроза. Нам сообщили, что Кареоса и меня ввели в руководящее ядро Всемирного Совета. Это открывало возможности для осуществления самых радужных мечтаний и планов. И снова я начал дискуссию, анализируя современную ситуацию — экологическую, демографическую, мировоззренческую — и, призывая к разработке парадоксальных, альтернативных путей, предлагал братское сотрудничество. Главная идея была такова: нужен революционный рывок к осознанию уникальности человека, его огромной космической ответственности за дальнейший виток бытия. Мы обязаны поставить мыслящих существ перед этою дилеммой: вырастить крылья нового осознания или потерпеть фиаско! Побратим был категорически против. Более того, он угрожал полным разрывом, если я посмею где-либо заикнуться об этом. В его тоне появились нотки диктатора. Я решительно заявил, что начну всепланетную дискуссию. Пусть человечество решит свою судьбу в братском обмене идей. И тогда…

— Ты бежал, захватив десантную ракету. Я знаю, — сказала Гледис.

— Ложь, — сурово возразил Гориор. — Кареос мистифицировал тебя. Он совершил преступление. На подходе к спутникам Ораны, когда мы уже готовились финишировать, он пришел в мою каюту и предложил мир. В знак дружбы мы выпили чашу дружбы. В ней был наркотик…

— Кареос?.. — ужаснулась Гледис.

— Да. Мой побратим разорвал священную нить побратимства. Я провалился в гипнотический сон. Что было дальше — ты знаешь из планетной истории…

— Знаю. Кареос сообщил, что ты погиб в полете и похоронен на астероиде. Тебя провозгласили героем и воздвигли вам обоим памятник в Центральном Мегалополисе.

— Он уже тогда поступал как законченный мерзавец…

— Не говори так, — умоляюще попросила девушка. — Разве ты ведаешь о его сокровенных чувствах и мечтах? Быть может, он хотел лучшего? Заблуждаясь, решил пожертвовать одним человеком… ради множества…

— Вот как? — улыбнулся печально Гориор. — Что ж, можно и так оценивать события.

— Он тяжело вздохнул. — Но об этом — потом. Послушай, что было дальше. Выпив напиток, я потерял сознание. И очнулся уже на планете…

Придя в себя, я пытался подняться на ноги, но тело не слушалось. Сознание плыло, таяло, как облачко в небе. Я пытался сосредоточиться, что-то вспомнить. Такое ощущение бывает в сновидении. Кто-то угрожает, преследует, ты стремишься убежать, проснуться… и не можешь.

Ощущения времени не было. Я не ведал, почему я очутился в незнакомой местности, сколько там лежал. Кто-то склонился надо мною, расспрашивал. Затем снова одиночество. Где-то вспыхивали фары машин, иногда в туманном небе мелькали тени магнетолетов. Я уже думал, что умру, не увидев человеческого лица. Но вот возле меня остановился электроэкипаж. На борту я заметил треугольник — знак медицинской службы. Меня понесли в машину. Раздели и набросили теплый халат.

Рядом сели два дюжих санитара. Кто-то спросил ласковым голосом:

«Кто ты? И как сюда попал?»

«Я Гориор… штурман звездной экспедиции, — еле слышно ответил я. — Сообщите членам Всемирного Союза…»

«Друг мой, вы бредите, — послышался ответ. — Гориор погиб и похоронен в поясе астероидов. Вся планета оплакивает его».

«Это я. Сообщите Совету. Кареос — преступник».

«Кареос избран Председателем Совета. Вы фантазируете. Понятно: горе по поводу смерти Гориора, которого вы, вероятно, любили, нарушило вашу психику…

Успокойтесь, попробуйте вспомнить, кто вы, откуда, какое название вашего мегалополиса».