Георгий Гуревич - НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 19

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 19
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Издательство «Знание»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1978

Очередной сборник научной фантастики включает в себя художественные произведения известных и начинающих сответских писателей (Г. Гуревича, С. Гансовкого, Д. Биленкина, Р. Подольного, В. Фирсова, В. Бабенко и других), рассказ американского фантасра Р. Абернати и публицистическую статью Ал. Горловского.

---

А может быть, и нет? Может, в той, новой жизни не соседские, а его дети бежали бы ему навстречу, когда он, возвращаясь с работы, нес им в газетном кульке мороженое?.. Может быть.» Да, теперь он очень хотел, чтобы именно в этом было отличие. Разве этого мало? Старость сама по себе вещь не из приятных, но одинокая старость в пустой холостяцкой квартире — тяжелее во сто крат…

Ну, а что же насчет автофобии? Ее словно и не было. Проснувшись однажды, Борис Иванович почувствовал себя будто вновь рожденным. Постоянная напряженность в теле исчезла, думалось легко, мир казался ярким, свежим, как и много лет назад, но он еще не догадывался о главном, пока не вышел на улицу. Переход был таким неожиданным — он все еще по привычке жался к домам, — что только пройдя половину пути, он, наконец, понял, что страха больше нет.

Через две недели он решился проехать одну остановку в автобусе. Ничего не произошло. Он страшно волновался, и не столько от боязни, что приступ автофобии вот-вот начнется в переполненном салоне, сколько от мысли, что людям видно его волнение. Но все закончилось благополучно.

Сейчас, когда прошло столько времени, ему уже с трудом верилось, что все это было на самом деле, и если бы не случайные встречи на улице с Юрием Николаевичем, психиатром, который жил где-то поблизости, то он бы, пожалуй, убедил себя, что это был далекий сон. С улыбкой вспоминал он, как однажды собрался было идти в милицию и все рассказать. Зачем? Затем, чтобы предотвращать аварии. Ведь в его распоряжении было восемьдесят минут. Смешно? Но тогда это не казалось смешным, и если бы не его застенчивость и боязнь, что прямо из милиции он попадет в психиатрическую лечебницу, он бы пошел.

А что касается «времени запаздывания», то, возможно, его и вовсе не было. Вероятно, это был побочный эффект болезни, своего рода самовнушение, которое его взвинченная психика приняла за действительность. Может быть, находясь у психиатра, он ничего и не «видел», а уже после, когда узнал о происшествии, в его расстроенном сознании произошла перестановка, сдвиг, и ему стало казаться, что он знал об аварии раньше, чем она произошла.

Борис Иванович, додумавшись до такого объяснения, все реже вспоминал об автофобии, и жизнь его, лишенная разнообразия, протекала тихо и монотонно, как белый шум.

Этот вечер ничем особенно не отличался от других подобных летних вечеров, разве что было немного жарче, чем обычно вечерами в середине июня, и те немногие люди, которые видели Бориса Ивановича в эту пятницу на работе и после, не приписывали ему многозначительных фраз, которые он якобы произносил в тот день и в которых будто бы сквозило предчувствие, не старались припомнить что-то необычное, предрешенное в его поведении, потому что всего этого не было, да и если б ему самому сказали, что это последний вечер в его жизни, он вряд ли принял бы это всерьез.

После работы Борис Иванович зашел в гастроном за продуктами, купил в газетном киоске возле сквера свежий номер журнала «Наука и жизнь» и по улице, по которой ходил вот уже двадцать лет, направился домой.

Его видели завсегдатаи двора, дворник, возвращавшийся с внуком из детского сада, соседка, живущая этажом выше. Видели, как он вошел в подъезд, вытащил из почтового ящика газеты, открыл дверь.

В девять часов на кухне загорелся свет, вскоре погас, вспыхнул в соседнем окне. Свет горел до половины двенадцатого — это подтвердили подростки, которые бренчали на гитаре, расположившись на двух сдвинутых скамейках невдалеке от его окон.

Борис Иванович спал…

Водитель автобуса захлопнул дверцу кабины и с ведром в руке стал спускаться к воде. Паром только что причалил к противоположному берегу, и отчетливо было слышно, как паромщик гремел цепью о металлическую тумбу, как взвыли двигатели стоявших на выходе автомашин.

Опоздали минут на десять, теперь жди следующего рейса, но особой беды не будет, если он привезет малышей в лагерь на полчаса позже. Водитель улыбнулся, вспомнив, как их, полусонных, сводили во двор конторы, как они, немного размявшись, стали ходить за ним по пятам, пока он вывешивал таблички с надписью «Осторожно — дети!» и стучал ногою по упругим скатам.

Поначалу, как только выехали, все они оживились, загалдели, уткнулись в стекла, но перед паромной переправой многие укачались и уснули. В автобусе стало тихо, только сопровождающая вполголоса разговаривала с кем-то из старших ребят. Когда автобус остановился на бревенчатом настиле съезда почти у самого шлагбаума, из салона никто не вышел, водитель же решил долить воды в радиатор.

Он наклонился и погрузил ведро в зеленоватую теплую воду. По гладкой поверхности побежали круги. Зачерпнув, водитель выпрямился и несколько секунд наблюдал, как расплывалось, уносимое течением, маслянистое пятно. Из темно-коричневого, почти черного, оно на глазах превращалось в тончайшую пленку, приобретало радужный оттенок.

Водитель посмотрел на берег и… ведро упало в воду… Медленно, будто раздумывая, автобус накатывался на шлагбаум причала… Водитель закричал и стал карабкаться по скользкому от росы крутому склону. Автобус уперся в брус шлагбаума, и тот сразу прогнулся. Мелькнула мысль — выдержит… но тут посыпались стекла фар, затем с треском сломался деревянный брус… Автобус застучал колесами по горбылям наклонного настила… Тогда-то и закричала сопровождающая… Водитель на четвереньках вскарабкался на обрез берега… Испуганные криком сопровождающей, закричали дети… Закричали люди под навесом, но уже ничего нельзя было сделать. Автобус резко дернулся, соскочили передние колеса с причала, заскрежетал днищем о кромку и, запрокинувшись, полетел в воду…

Очнулся Борис Иванович в темноте, еще не совсем сознавая, где он и что с ним. В ушах все еще звучал крик детей. Опрокинув стул, графин на столе, с трудом нашел выключатель. Вспыхнул свет… Одеяло на полу, вода не скатерти, перевернутый стул… Автофобия? Опять?.. Опять кошмары?!

Борис Иванович прошел на кухню — там было светлее, чем в комнате, зачем-то зажег газовую плиту, выключил, напился прямо из-под крана тепловатой воды, подошел к окну… На востоке небо наливалось холодной синевой. Еще, наверное, нет четырех… Посмотрел на часы.

4:20

Так, значит, все-таки снова автофобия?.. Но при чем здесь дети?!

Запаздывание… восемьдесят минут.

При чем здесь дети?! В чем они виноваты?!

Чувство отчаяния, боли, нелогичность и дикость происшедшего потрясли его.

Восемьдесят минут!

Время идет!

И это может случиться! Если не помешать…

4:21

Борис Иванович выскочил в коридор. Куда бежать, что делать?.. Бежать нужно к ближайшему телефону и звонить. Куда? Звонить на паромную переправу… Но там нет телефона. Тогда в милицию, конечно в милицию…

4:22

Борис Иванович натянул пиджак и выскочил из квартиры. Позади щелкнул английский замок. Впопыхах он не выключил в комнате свет, и теперь он будет гореть до самого вечера, пока соседский мальчишка, подталкиваемый со двора взрослыми, не залезет через форточку и не откроет дверь…

4:27

До ближайшего телефона-автомата два квартала. Только бы он работал!

4:32

Телефон-автомат работал. Борис Иванович вытащил из кармана всю мелочь и при слабом освещении стал искать двухкопеечную монету, но ее не оказалось. Вспомнил, что в милицию можно звонить без монеты, но какую набирать после ноля цифру не знал. Начал с 01.

— Пожарное депо.

— Как позвонить в милицию? — спросил Борис Иванович.

— 02.

Набрал 02.

4:33

— Дежурный лейтенант Киреев слушает, — раздался вялый голос в трубке.

Борис Иванович произнес на одном дыхании:

— Товарищ лейтенант, срочно!.. На пароме!.. Дети!

— Говорите медленнее и тише, — требовательно сказал Киреев.

Борис Иванович передохнул.

— На пароме… автобус с детьми… упал в воду, — раздельно произнес он.

На другом конце провода человек вскочил из-за стола.

— Когда?!

Борис Иванович не знал, что ответить.

— Когда это случилось?! — лейтенант кричал. — Что вы молчите?! Говорите же!

— Видите ли… — Борис Иванович замялся.

— Откуда вы звоните?! Назовите свою фамилию!

— Кириллов… Звоню из автомата, который возле универмага…

— Вы были на переправе?

— Нет.

— Кто вам это сообщил?.. Да говорите же быстрее! Откуда вам стало об этом известно?

Борис Иванович понял, что тянуть больше нельзя.

— Товарищ лейтенант, прошу меня понять правильно… От этого зависит жизнь детей… Времени совсем немного, около часа… Вы еще успеете к парому, если выедете сейчас же…

— Что вы плетете? — перебил его Киреев.