Дэшил Хэммет - Мальтийский сокол

• Название: Мальтийский сокол
• Автор: Дэшил Хэммет
• Жанр: Боевик

Дэшил Хэммет (1894-1961) – родоначальник “крутого детектива”, в котором действует безжалостный герой-одиночка, сражающийся со злом жестокими методами. “Мальтийский сокол” единодушно называют “лучшим американским детективом всех времен”. В нем две группы международных авантюристов охотятся за скульптурной фигуркой птицы, которая была неким символом ордена тамплиеров. Мальтийскому соколу практически нет цены, поэтому борьба за нее идет не на жизнь, а на смерть.

---

– Алло… Да, я у телефона… Да, получил. Я ждал вашего звонка… Кто?.. Мистер Гутман? Ах, да, конечно!.. Сейчас – чем скорее, тем лучше… Двенадцатый К… Хорошо. Скажем, через пятнадцать минут… Хорошо.

Спейд сел на угол стола рядом с телефоном и свернул сигарету. Губы его были плотно сжаты в подобие улыбки. Глаза, следившие за пальцами, тлели угольками из-под полуопущенных век.

Открылась дверь, и в кабинет вошла Ива Арчер.

Лицо Спейда неожиданно приняло приветливое выражение.

– Привет, солнце мое.

– О, Сэм, прости меня! Прости меня! – сдавленно закричала она. Она стояла в дверях, не сняв перчаток, комкая носовой платок с черной каймой, и покрасневшими припухшими глазами старалась заглянуть ему в лицо.

Он так и остался сидеть на углу стола. Только сказал:

– Конечно. О чем речь?! Я уже забыл.

– Но, Сэм, – завопила она, – это я прислала к тебе полицейских. Я сошла с ума от ревности и позвонила им. «Если хотите узнать что-нибудь о смерти Майлза, – сказала я, – немедленно отправляйтесь на квартиру Спейда».

– Почему ты так решила?

– Я так не думала, просто рехнулась и хотела сделать тебе больно.

– Ты поставила меня в затруднительное положение. – Он обнял ее одной рукой и притянул к себе. – Но теперь все в порядке, только больше ничего такого не устраивай, пожалуйста.

– Не буду, – пообещала она, – никогда. Но вчера вечером ты плохо со мной поступил. Был какой-то холодный, чужой и хотел поскорее от меня отвязаться – а я так долго ждала у твоего парадного, чтобы предупредить тебя, а ты…

– Предупредить? О чем?

– О Филе. Он как-то узнал о… о том, что ты любишь меня, а Майлз еще раньше говорил ему, что я хочу развестись с ним, хотя, конечно, он не знал, с какой целью, и теперь Фил думает, будто мы… Будто ты убил его брата, потому что тот не давал мне развод и мы не могли пожениться. Он сам мне все это выложил, а вчера пошел в полицию и рассказал.

– Очень мило, – сказал Спейд вкрадчиво. – И ты, значит, приехала предупредить меня, а поскольку я был занят, ты закусила удила и помогла этому ублюдку Филу Арчеру устроить шум в полиции.

– Я виновата… Я знаю, ты никогда не простишь меня. Прости меня… прости, прости, я виновата.

– Безусловно, – сказал он, – и перед собой, и передо мной. Данди приходил к тебе после заявления Фила в полицию? Или кто-нибудь из его людей?

– Нет. – Лицо ее все яснее выражало тревогу.

– Они придут, – сказал Спейд, – и было бы лучше, если бы они застали тебя не здесь. Ты назвала себя, когда звонила им по телефону?

– О нет! Я только сказала, что если они не мешкая поедут к тебе домой, то узнают кое-что об убийстве, и повесила трубку.

– Откуда ты звонила?

– Из аптеки рядом с твоим домом. О, Сэм, любимый, я…

Он похлопал ее по плечу и сказал примирительным тоном:

– Это была грязная шутка, но кто старое помянет… Отправляйся-ка лучше домой и подумай, что ты скажешь полиции. Они не заставят себя долго ждать. Может быть, лучше все отрицать с самого начала. – Он едва заметно нахмурился. – А может быть, тебе повидаться с Сидом Уайзом? – Он снял руку с ее плеча, вынул из кармана визитную карточку, нацарапал что-то на ее обратной стороне и протянул карточку ей. – Сиду ты можешь говорить все. – Он снова нахмурился. – Или почти все. Где ты была в тот вечер, когда застрелили Майлза?

– Дома, – ответила она без колебаний.

Он покачал головой, глядя на нее с ухмылкой.

– Дома, – уверенно повторила она.

– Неправда, – сказал он, – но если ты настаиваешь на этом, мне все равно. Иди к Сиду. Это за углом, в розовом здании, комната восемьсот двадцать семь.

Ее голубые глаза пытливо искали его желто-серые.

– Почему ты думаешь, что я не была дома? – спросила она, медленно выговаривая слова.

– Ничего я не думаю, я просто знаю.

– Но я была дома, была. – Губы ее скривились, глаза потемнели от гнева. – Это все Эффи Перин, – сказала она негодующе. – Я заметила, как она смотрела на мою одежду и все вынюхивала. Ты же знаешь, что она меня терпеть не может. Сэм. Почему ты веришь ей? Ведь чтобы мне досадить, она что угодно скажет!

– Черт бы вас, женщин, подрал, – сказал он беззлобно. Потом посмотрел на свои наручные часы. – Тебе пора, бесценная. Я уже опаздываю на деловое свидание. Поступай как знаешь, но я бы на твоем месте говорил Сиду правду или же вообще ничего. Чего не хочешь, не говори, но ничего не придумывай.

– Я не лгу тебе, Сэм, – запротестовала она.

– Как же! Не лжешь! – сказал он, вставая.

– Ты мне не веришь? – прошептала она.

– Нет, не верю.

– И ты не простишь мне того… того, что я сделала?

– Конечно, прощу. – Он нагнул голову и поцеловал ее в губы. – Все нормально. А теперь иди.

Она обняла его.

– А ты не пойдешь со мной к мистеру Уайзу?

– Я не могу, да и все равно был бы там лишним. – Он похлопал ее по плечу, осторожно высвободился из объятий, повернул ее к двери и легонько подтолкнул.

– Иди, – приказал он.

Дверь из красного дерева номера люкс 12-К в отеле «Александрия» открыл мальчишка, с которым Спейд разговаривал в холле «Бельведера». Спейд сказал добродушно:

– Привет.

Мальчишка ничего не ответил. Он только распахнул дверь и отошел в сторону.

Спейд вошел. Ему навстречу спешил очень толстый человек.

Толстяк был толст чудовищно: выпуклости розовых пухлых щек, губ, подбородков, шеи, громадное яйцо живота, составлявшего никак не менее половины тела, перевернутые конусы рук и ног. При каждом его шаге все выпуклости поднимались, опускались и дрожали отдельно, словно мыльные пузыри, еще не оторвавшиеся от трубки. Его заплывшие жиром темные глаза блестели. На большом черепе виднелись редкие завитки темных волос. Одет он был в черный шерстяной пиджак, черный жилет, ворот рубашки повязан черным атласным широким галстуком, заколотым розоватой жемчужиной, серые брюки в полоску и лаковые туфли. Говорил он с каким-то горловым мурлыканьем.

– Ах, мистер Спейд, – произнес он с выражением, протягивая ему жирную лапу, напоминавшую толстую розовую морскую звезду. Спейд пожал протянутую руку и, улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте, мистер Гутман.

Держа руку Спейда, толстяк повернулся, взял его другой рукой под локоть и повел по зеленому ковру к зеленому плюшевому креслу у стола, на котором стояли сифон, стаканы, бутылка виски «Джонни Уокер», коробка сигар «Коронас дель Риц», маленькая простая шкатулочка из желтой пемзы, лежали две газеты.

Спейд сел в зеленое кресло. Толстяк стал наполнять стаканы из бутылки и сифона. Мальчишка исчез. Все двери, ведущие в комнату с трех разных сторон, были закрыты. В четвертой стене, той, к которой Спейд сидел спиной, было два окна, выходящих на Джиари-стрит.

– Начнем, пожалуй, с виски, сэр, – промурлыкал толстяк, протягивая Спейду стакан. – Я не доверяю людям, которые остерегаются пить. Если человек боится напиться, значит, он не доверяет себе.

Спейд с улыбкой взял стакан и слабым кивком поблагодарил хозяина. Толстяк поднял свой стакан и подержал его против света, падающего из окна. Он причмокнул от удовольствия, увидев бегущие вверх пузырьки, и сказал:

– Итак, сэр, за откровенный диалог и взаимопонимание.

Они отпили по глотку и опустили стаканы.

Посмотрев проницательно на Спейда, толстяк спросил:

– Вы неразговорчивый человек?

Спейд покачал головой.

– Напротив, люблю поговорить.

– Прекрасно, прекрасно! – воскликнул толстяк. – Я не доверяю неразговорчивым людям. Если уж они начинают говорить, то чаще всего в неподходящее время и невпопад. Хорошо говорит тот, кто постоянно в этом практикуется. – Лицо его сияло. – Мы поладим, непременно поладим. – Он поставил свой стакан на стол и протянул Спейду коробку «Коронас». – Берите сигару.

Спейд взял сигару, откусил конец, прикурил. Тем временем толстяк придвинул другое зеленое кресло поближе к Спейду и поставил большую напольную пепельницу между ним и собой. Затем взял со стола свой стакан, выбрал из коробки сигару и сел в кресло. Его многочисленные выпуклости перестали дрожать, дрябло улеглись и успокоились. Удовлетворенно вздохнув, он сказал:

– А теперь, сэр, поговорим, если не возражаете. И вы сразу убедитесь, что я люблю поговорить с человеком, который понимает в этом толк.

– Великолепно. Значит, поговорим о черной птице?

Толстяк засмеялся, и в такт этому смеху заколыхались все его жировые складки.

– Вы так считаете? – спросил он. И тут же сам ответил: – Обязательно. – Его розовое лицо светилось от удовольствия. – Вы мне нравитесь, сэр, мы оба скроены по одному образцу. Никаких околичностей, а сразу быка за рога. «Значит, поговорим о черной птице?» Обязательно поговорим. Мне это по душе. Я сам люблю именно так делать дела. Давайте поговорим о черной птице, но сначала, чтобы между нами не оставалось неясностей, не откажите в любезности ответить на один вопрос – впрочем, может, и излишний. Вы пришли сюда как представитель мисс О'Шонесси?