Ким Харрисон - На несколько демонов больше

• Название: На несколько демонов больше
• Автор: Ким Харрисон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055948-0

Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы...

Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков...

Демоны, с наслаждением выпивающие души из зазевавшихся колдунов...

Полиция не может, да и не пытается справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для белой ведьмы Рэйчел Морган, «охотницы за наградами» и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!

Но на этот раз Рэйчел придется встать на защиту своих исконных врагов.

Вервольфов Цинциннати кто-то убивает одного за другим.

Кто этот убийца?

Чего добивается?

Пока ясно одно: происходящее как-то связано с вожаком стаи волков-оборотней, Дэвидом, ставшим новым хранителем тайны экс-возлюбленного Рэйчел...

Но в чем заключается эта тайна? Почему она так опасна?..

---

И что же мне, черт побери, осталось?

Все, кто мне дорог, мертвы. Я их искала очень долго, и зна­ла в глубине души, что никогда не будет подобных им. Я слиш­ком далеко ушла от своих начал, и никто не поймет, кто я такая на самом деле или, что еще важнее, кем я хочу на самом деле быть—во всей той мерзости, в которую превратилась моя жизнь. Сейчас я стала такой, на которую никто положиться не может — даже я сама. Я открыто общаюсь с демонами. Моя кровь оживляет их проклятия. Моя душа покрыта вонью их магии. Каж­дый раз, когда я пытаюсь творить добро, приходится плохо мне и тем, кто любит меня.

И тем, кого люблю я, подумала я сквозь слезы, туманящие глаза.

Ну, черт с ним, подумала я, нашаривая фокус в открытой коробке. Был один окончательный способ положить ему конец, и сейчас... сейчас у меня не было причин им не воспользоваться.

На меня навалилась невероятной глубины апатия, пустая и горькая. Дрожащими пальцами я вытерла глаза и отвела волосы с глаз. За краем стола суетились ноги и раздавались команды и ответы, но про меня забыли. Одинокая и отделенная от всех, я вытащила фокус из коробки, зная, что я собираюсь делать, и не испытывая по этому поводу эмоций. Да, будет больно. Может быть, это меня убьет. Но все равно ничего мне не осталось, кро­ме боли, и что угодно будет лучше этого. Даже забвение.

Глядя на свои руки, будто это были чьи-то чужие, я металлическим мелком начертила круг, захватывающий почти весь кафель под столом. Сердце ощущалось грудой пепла, не потре­воженного силой лей-линии, и я притронулась к ней, поставив мерцающий черный щит, рассекший стол у меня над головой.

—Где Морган? — вдруг спросил Трент и его голос прорезал возбужденный говор. Я слышала литанию реанимационной бригады, но я видела, что у Айви с шеей. Она умрет, если еще не мертва. Она хотела, чтобы я спасла ее душу, и я не спасла. Айви больше нет, будто никогда и не было, не было ее улыбки, не было ее радости светлому дню.

Беспокойно шаркнули форменные туфли Эддена:

—Кто-нибудь, проверьте туалет.

Меня вопреки теплу от линии пронизало холодом, я креп­че прижала к себе фокус и начертила еще три круга, пересекающиеся друг с другом и образующих четыре отсека. Я плакала, но это было не важно. Я оказалась внутри кругов. Внутри.

—Морган, — позвал Трент усталым голосом, согнувшись и обнаружив меня. — Все кончено, можете выходить из своего пузыря.

Я не ответила. У меня пальцы гудели силой, и я достала из сумки свечи, купленные надень рождения.

Бог, за что? Какого черта я тебе сделала?

У Трента лицо побелело и он сел на пол, когда полились из меня латинские слова и я зажгла свечи. Сперва белая, потом черная, и наконец желтая — желтая, как моя аура и представляющая ее. Серой у меня не было, поэтому я поставила еще одну черную в середине, уверенная, что магия получится, потому что душа у меня чернее греха. Эту я зажигать не стала. Она загорит­ся, когда будет сплетено проклятие и судьба моя станет нео­твратимой.

Квен попытался поднять Трента, не получилось — тогда он нагнулся сам.

—Храни нас Бахус! — прошептал Квен, поняв, что я делаю.

Фокус более не имел защитника, и все знают, что он у меня. Отдать его Пискари я не могу — сдох, сукин сын! Значит, надо избавиться от него иным способом. Только из-за того, что я так напартачила, нет смысла ввергать в тотальную войну то, что осталось от мира. Какая разница, черна моя душа или нет, если нет больше в мире ни любви, ни понимания, никого, с кем разделить мою жизнь. Так пусть оно все уйдет, прекратится. А что я вряд ли выживу после этого, так тем лучше.

Эдден согнулся пополам, выругался, когда обнаружил, что черное мерцание между нами — реально. Из коридора донесся протестующий голос миссис Саронг, все дальше и дальше, потому что ее уводили прочь.

—Что она делает? — спросил Эдден. — Рэйчел, что ты там делаешь?

Самоубиваюсь, вот что.

В оцепенении я поставила фокус на точку, сама встала на другую. Третий отсек, куда ляжет мой локон, был пока пуст! Я была в круге, символ связи мне не был нужен. В груди стеснилось дыхание, я собрала всю волю в кулак. Тело Дженкса лежа­ло вне круга. Айви под зеркалом. Кистей мертв. И нет у меня причин не делать того, что делаю. Совсем нет. Суток не прошло, как Пискари вышел из тюрьмы, а он вырвал у меня все, что мне дорого. Неплохой результат. Наверное, он сильнее на меня злился, чем я думала.

—  Рэйчел! — рявкнул Эдден, перекрывая распевы работни­ков «скорой», выталкивающих сотрудников ФВБ из комнаты. — Что ты там делаешь?

—  Она избавляется от фокуса, — сдавленным голосом ответил Квен.

—Так почему она этого сразу не сделала? — спросил Эдден несколько раздраженно. — Рэйчел, вылезай оттуда!

Голос Квена прозвучал без интонаций:

—Потому что для этого нужно демонское проклятие.

Эдден на секунду замолк, и я вздрогнула, когда его кулак врезался в защитный пузырь.

—Рэйчел! — воскликнул он и выругался, снова врезав в пузырь кулаком. — Вылезай! Немедленно!

Но я не могла остановиться — да и не хотела. Чуть не забыв, я коснулась пальцем кровоточащей шеи и кровью начертила некую фигуру на незажженной черной свече. До сих пор не знаю, что означает эта фигура, и теперь не узнаю уже никогда. Тишина ударила меня болью — это реаниматоры, склонивши­еся над Айви, замолчали, опустив головы, и медленно отложи­ли свое имущество.

Брызнули слезы, и я разозлилась, тронула переплетенные круги, желая наполнить их энергией. Даже не пришлось использовать слово запуска — хватило одного желания.

Эдден снова выругался, когда вокруг меня поднялись заг­рязненные пузыри, и я подумала, знает ли он, что золотые дуги на пересечении кругов — это вот так моя аура должна была бы выглядеть.

—Это ее убьет? — шепотом спросил Трент.

Вот и выясним, пришла мне в голову едкая мысль, потому что я не верила в свою способность удержать силу демонского проклятия. А когда меня убьют — а ведь убьют за применение демонской магии в общественном здании в присутствии достойных доверия свидетелей — сила проклятия уйдет вместе со мной. И проблема решена.

Только еще каким-то маленьким кусочком своей личности я хотела жить.

Черт побери, надежда —  суровый бог.

Пальцы все еще дрожали, и я, встав в своем тесном отсеке на колени, сцепила руки, усилием воли возвращая в память ключевые слова. Они пришли. И я, резко выдохнув, произнесла:

—Animum recipere.

Квен зашипел на вдохе и оттянул Трента от круга.

Сила проклятия хлынула в меня, теплая как солнце. Я сжалась, окутанная запахом жженого янтаря, горько-сладким, как темный шоколад. Приятный на ощупь. Сладкий на вкус. И мысли мои взвыли в отчаянии — во что я превратилась, черт меня побери?

Стиснув зубы, я встала под столом на колени, невидящий взгляд задран вверх, дыхание остановилось от ощущения. Хо­рошего ощущения, и это было плохо. Мощь созидания вышла из фокуса и вошла в меня, знакомая и желанная. Она пела, она манила, она шептала мне прямо в мозг о наслаждении погони, о радости поимки, об удовлетворении убийства. Жажда господ­ства зашевелилась во мне. Я вспомнила ощущение земли под лапами, запах времени в ноздрях, они наполняли мои воспо­минания, заставляя желать еще и еще.

И на этот раз я не отвергла их, а приняла.

—Non sum qualis eram, — сказала я с горечью, злые слезы струились из-под закрытых век. Я возьму в себя проклятие, я удержу его. И этим кончится все. Не было причин, чтобы слу­чилось иначе.

Я ощутила, как погасла белая свеча, открыла глаза и увиде­ла синюю струйку дыма, показывающую мне утерянный путь в вечность. Свечку с защитным словом я ставила, но его не хва­тит. Меня ничто не могло защитить. Фокус опустел, и прокля­тие было во мне, билось вторым сердцем, вползало через ауру и застилало зрение. Я ощущала его как новое сознание, близнец моего. Но это было еще не все — надо было магию запечатать.

Меня заполнил бешеный порыв к бегству, рожденный проклятием. Скрипя зубами, я заставила себя остаться на месте, сковав второе сознание своей волей. Но оно сопротивлялось, проникало глубже, хоть я и закрывалась, старалась не допус­тить его. Не сводя глаз с черной свечи, я заставляла его выйти наверх. А его жажда бегства становилась сильнее, руки у меня неудержимо дрожали.

Склоненная голова метнулась к золотой свече. Она запеча­тает проклятие во мне так, что ему уже не отцепиться. Свеча зат­репетала на ветру, который ощущала только я, а потом, нежно и неожиданно, как прикосновение бабочки к щеке, погасла — и вспыхнула последняя черная свеча. Проклятие сплелось заново.

Я испустила стон, голова закружилась. Сделано. Я превра­тилась в демоническое проклятие. Я ощущала его в себе, яд со­чился из души в разум. Сейчас осталось только дождаться, ког­да он меня убьет.