Андрей Воронин - Алкоголик

• Название: Алкоголик
• Автор: Андрей Воронин
• Жанр: Детектив

В книге убедительно доказывается, что бизнес, замешанный на крови, никогда не приносит радости. Жестокие разборки криминальных авторитетов с грязными политиканами в центре Москвы заканчиваются трагично для обеих сторон.

---

Воронин Андрей Алкоголик

Глава 1 ПОЛНЫЙ АБЗАЦ

Он сошел с электрички на пустой перрон и сразу поставил торчком воротник черной брезентовой куртки. Утро выдалось сырым и промозглым, в воздухе висел туман, густой, как молочный кисель, и такой же отвратительный. Он оседал мелкими каплями на волосах и одежде, оставляя на губах неприятный привкус мокрого железа. До восхода солнца оставалось еще добрых полчаса, и, хотя заморозков пока не предвиделось, по утрам уже было довольно прохладно, чтобы не сказать холодно.

Абзац облизал влажные от тумана губы, поморщился от железистого привкуса и сплюнул. Утренний холодок пробирал до костей, поскольку, выходя из дома, Абзац не сообразил одеться потеплее. Он знал, что день будет жарким, и как-то не подумал о том, что до наступления жары еще нужно дожить.

Засунув руки глубоко в карманы линялой штормовки, Абзац огляделся. Последние из его немногочисленных попутчиков уже спустились с перрона и успели раствориться в молочном киселе тумана. Туман проглотил их целиком, разом обрезав голоса и звуки шагов. Перрон был упакован в туман, как в сырую вату, и Абзацу были видны лишь проступавшие из этой мути станционные строения да грязно-зеленая стальная змея застывшей у перрона электрички. Потом двери вагонов закрылись с шипением и глухим стуком, электричка свистнула, взвыла, залязгала и уползла в туман, оставив Абзаца одного.

Абзац поправил лямки висевшего на правом плече рюкзака, в котором не было ничего, кроме полупустого пластмассового ведра, и неторопливо двинулся вдоль перрона в ту сторону, где смолкли голоса его попутчиков. Туман был ему на руку — по крайней мере, в данный момент.

Не останавливаясь, Абзац зябко поежился и пошевелил г карманах закоченевшими пальцами. Голова у него все еще слегка кружилась, под ложечкой неприятно посасывало, а перед глазами при каждом неосторожном движении плыли светящиеся цветные пятна. Состояние было знакомое и, в общем-то, привычное, но в сочетании с туманом, сыростью и холодом давало просто убийственный эффект: Абзацу казалось, что теперь эта похмельная муть останется с ним навсегда и он будет вечно блуждать в холодном тумане, пряча в отсыревших карманах окоченевшие ледышки.

В силу своих профессиональных занятий Абзац давно привык жить не сегодняшним днем, а каждой конкретной минутой. Какой смысл строить планы на завтра, если никакого завтра у тебя может просто не быть? Живи, пока живется, и, если в данный момент тебе кажется, что твоя жизнь лишена смысла, значит, она действительно его лишена. Через несколько секунд все может измениться, и смысл появится, но случится ли это на самом деле никому не известно. Так что нечего суетиться и трепать себе нервы.

Абзац спустился с перрона по сырым бетонным ступенькам. Примерно на середине спуска его слегка качнуло, и он коснулся локтем мокрых железных перил. На линялом желто-зеленом брезенте рукава осталась темная мокрая полоса. «Плохо, — подумал Абзац. — Качает. Корабль наш упрямо качает крутая морская волна. Поднимет и снова бросает в бурлящую бездну она… Штормит, в общем. Но каковы стишки! Казалось бы, популярная песня, а как вдумаешься в слова… „На этой дубовой скорлупке железные люди плывут…“ В море плывут, между прочим. Тьфу! Заржавеют и потонут, и на этом их морская служба закончится».

Он миновал игрушечный, в два окна, кирпичный домик путевого обходчика, окруженный таким же миниатюрным садиком с десятком плодовых деревьев, и вошел в лес. Здесь запах железа и мокрых шпал наконец-то исчез, уступив место пьянящему аромату хвои, мокрой древесной коры и грибной прели. Абзац вдохнул этот свежий запах полной грудью, и голова у него закружилась так, что он был вынужден сделать остановку и переждать приступ.

Когда мельтешение цветных пятен перед глазами прекратилось, он осторожно перевел дыхание и укоризненно покачал головой. Пожалуй, накануне ему не стоило заводить дело так далеко. Это было не первое похмелье в его жизни, и притом далеко не самое тяжелое, но он впервые потерял контроль до такой степени, что позволил себе выйти в подобном состоянии на работу. Хорошо еще, что не проспал…

Он честно попытался припомнить подробности вчерашнего вечера, но они тонули в тумане гораздо более густом, нежели тот, что ленивыми серыми прядями стелился над лесной дорогой. Он отчетливо помнил, как по пути домой завернул в свой любимый бар на Сивцевом Вражке, чтобы на скорую руку пропустить пару стаканчиков. Кажется, он обсуждал с барменом Игорьком последние новости из Чечни, хотя уже тысячу раз обещал себе не говорить и даже не думать на эту тему. Как всегда, они крепко поспорили, и Абзацу потребовалось все его красноречие, чтобы если не переубедить упрямого бармена, то хотя бы заставить его замолчать. По натуре Абзац был не слишком разговорчив, особенно в трезвом виде, так что его красноречие нуждалось в постоянной подпитке. Судя по его теперешнему состоянию, «подпитки» было хоть отбавляй, и сколько он ни напрягал память, ему так и не удалось вспомнить, чем закончился спор и как он вообще попал домой. Вспоминалась стойка бара — какая-то совершенно незнакомая стойка, за которой он никогда прежде не сидел, — пьяная, в дым растрепанная шлюха на соседнем табурете, горько и бессмысленно глядящая в перепачканный губной помадой пустой стакан с тающими на дне кубиками льда, болтливый жуликоватый таксист и — почему-то — заставленная разнокалиберными бутылками витрина круглосуточного продуктового магазина. Кажется, именно там, в магазине, ему удалось избавиться от белобрысой шлюхи, которой он уже успел признаться в любви и даже предложить руку и сердце. Видимо, у него по какой-то причине случилось временное прояснение, и он смылся от своей избранницы, оставив ее скандалить с продавщицей и набежавшим охранником.

Абзац попытался с досады сплюнуть, но слюны во рту не оказалось. Он вынул из кармана правую руку и поднес ее к лицу, растопырив пальцы. Рука заметно дрожала. Это было не просто плохо, а чертовски плохо. Пытаться выполнить работу в таком состоянии было смерти подобно. Разумеется, против его «болезни» существовало проверенное веками народное средство, но Абзац давным-давно принял твердое решение ни при каких обстоятельствах не пить на работе и придерживался этого правила всю свою сознательную жизнь.

Рука, которую он все еще держал перед глазами, помимо воли скользнула за пазуху и нащупала там некий плоский, удобно изогнутый предмет. Пальцы коснулись нагретой теплом его тела тисненой телячьей кожи и любовно сомкнулись на прикрытом винтовой пробкой горлышке. Абзац вздохнул и снова покачал головой. Все когда-нибудь происходит впервые. Выходя из дома, он отлично понимал, что этот момент наступит, иначе зачем ему понадобилось брать с собой фляжку? И потом, в таком состоянии он наверняка завалит дело, каким бы пустяковым оно ни казалось.

— Какого дьявола? — вслух сказал Абзац. — Муки совести у него, видите ли. Алкаш чертов…

Сырой туман проглотил его слова, которые упали в сырую ватную тишину, как камешки в стоячую воду, и исчезли в ней без следа. Абзац вытащил из-за пазухи плоскую флягу, обтянутую тонкой тисненой кожей, решительно свинтил колпачок и, зажмурившись от приятных предвкушений, сделал первый за сегодняшнее утро глоток.

Это оказалось даже лучше, чем он думал. Отдающий дубовой бочкой жидкий огонь обжег гортань и пылающей струйкой потек вниз по пересохшему пищеводу, распространяя по всему телу приятное тепло. Озноб и противная похмельная дрожь исчезли словно по волшебству, плясавшие перед глазами огненные круги погасли. Абзац втянул ноздрями сырой лесной воздух и, не успев остановить себя, сделал еще один основательный глоток из фляжки, на сей раз надолго задержав виски во рту, чтобы не потерять ни капли удовольствия.

Абзац утер тыльной стороной ладони заслезившиеся глаза и усилием воли заставил себя завинтить фляжку. Фляжка у него была богатая, с тонкой отделкой, и совершенно не вязалась с резиновыми сапогами, засаленной кепкой, сильновытянутыми на коленях черными джинсами и старым рюкзаком. Впрочем, в облик Абзаца не вписывался и нарочито скромный наряд грибника, и обшитая кожей никелированная стальная фляжка, и обманчиво простая на вид серебряная зажигалка, которую он вынул из кармана джинсов вместе с пачкой «Мальборо». Люди с внешностью Абзаца обычно не ходят по грибы и очень редко пользуются услугами общественного транспорта. Как правило, такие люди перемещаются в пространстве, сидя за рулем новенькой иномарки, и одеваются в самых дорогих и престижных бутиках.

Единственное, что его все же отличало от завсегдатаев роскошных бутиков, так это его приверженность черному цвету. Как правило, он покупал модные черные рубашки и джинсы, носил черные куртки, а в прохладную погоду — длинный черный плащ с неизменной черной шляпой.