Лэнс Армстронг - Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни

• Название: Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни
• Автор: Лэнс Армстронг
• Издательство: Издательство: Попурри
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 985-483-327-5, 0-425-17961-3

Лэнс Армстронг — американский велогонщик, шестикратный победитель «Тур де Франс» — о своих достижениях в спорте и о том, как ему удалось преодолеть смертельное заболевание. Это книга для заядлых болельщиков и для тех, кто ненавидит спорт, для велосипедистов и для тех, кто последний раз садился на велосипед в детстве, для больных раком и для абсолютно здоровых. Она для всех, кому когда-либо приходилось преодолевать трудности… Она не только о велоспорте. Она о душе.

---

Следовало принять во внимание еще один фактор: я был застрахован на случай утраты трудоспособности и пять лет мог получать деньги по этому полису. Но если я вернусь в спорт, страховка будет аннулирована. Возобновив участие в гонках, я рисковал сорваться в финансовую пропасть.

Крис уезжать не торопился. Он познакомился с Кик и снова принялся наседать на меня, уговаривая вернуться в велоспорт. Я объяснял ему, что пока еще не знаю, в чем мое жизненное призвание, но он отказывался меня слушать. В какой-то момент он повернулся к Кик и спросил:

— Как вы думаете, стоит ему вернуться в большой спорт?

— Мне все равно, — сказала она. — Я его люблю.

Крис посмотрел на меня и сказал: — Ладно, женись на ней.

Наконец я созрел: решил все-таки испытать себя. После нескольких пробных заездов я остался доволен собой. «Кажется, получается», — сказал я Биллу и Кик. Затем попросил Криса соя ставить для меня программу тренировок и начал заниматься уже по-настоящему. Но странное дело: мое тело отказывалось вернуться в прежнюю форму. Прежде я весил 80 килограммов. Теперь мой вес составлял 72 килограмма; у меня было поястребиному заостренное лицо, а на ногах виднелась каждая прожилка.

Билл позвонил в «Cofidis» и сказал, что я готов к работе: «Я хочу обсудить с вами программу гонок; он действительно готов вернуться». Представители команды предложили Биллу приехать во Францию и обсудить все на месте.

Наутро Билл прилетел в Париж, а потом ехал еще четыре часа в офис «Cofidis». Прибыл он прямо к ланчу. Среди прочих за столом сидели Ален Бондю и директор «Cofidis» Франсуа Мигрен.

Мигрен выступил с пятиминутной речью, приветствуя Билла на земле Франции, а потом сказал:

— Мы благодарны вам за ваш приезд, но хотим поставить вас в известность, что мы намерены воспользоваться своим правом на прекращение действия контракта. Мы хотим изменить направление.

Билл повернулся к Бондю и спросил:

— Он серьезно?

Потупив взгляд, тот произнес: — Да.

— И я летел сюда только затем, чтобы вы мне это сказали? — спросил Билл.

— Мы считали важным сообщить об этом лично, — сказал Бондю.

— Послушайте, — сказал Билл. — Платите ему самый минимум, но дайте ему возможность поучаствовать в гонках. Он очень хочет вернуться. И это очень серьезно. Мы не просто думаем, что он способен соревноваться, мы знаем это.

В «Cofidis» не были столь уверены, что я снова смогу состязаться на прежнем уровне. Мало того, если я возобновлю участие в гонках, а потом вдруг заболею, это станет плохой рекламой для «Cofidis».

Вопрос не подлежал обсуждению. Билл был в отчаянии.

— Послушайте, он же был членом вашей команды; вы платили ему. Ну предложите нам хоть какой-то вариант.

В конце концов ему сказали, что подумают.

Билл встал из-за стола, не дождавшись окончания завтрака, сел в машину и покатил обратно. До самого Парижа он не мог заставить себя сообщить Мне эту новость. И только устроившись в маленьком кафе близ Эйфелевой башни, он вытащил из кармана сотовый телефон и набрал мой номер.

— Ну что? — спросил я.

— Они прекращают сотрудничество.

Я помолчал, а потом спросил:

— Зачем же они предложили тебе приехать?

Следующие пять дней я тешил себя надеждой что в «Cofidis» передумают. Наконец они позвонили и предложили мне 180 тысяч долларов плюс премиальные, которые я буду получать за бонусные очки Международной федерации велоспорта (ICU)J начисляемые по результатам гонок, если, конечно сумею их заработать.

Базовая зарплата, которую они предложили соответствовала установленному в лиге миниму, но на большее мы рассчитывать не могли.

У Билла был и запасной план. В первую неделю сентября в Анахайме проводилась ежегодная международная велосипедная выставка «Interbike Expo», и там собирались представители всех ведущих команд. Билл решил, что, если я покажусь там бодрым и здоровым и объявлю о своей готовности вернуться в велоспорт, кто-нибудь обязательно клюнет.

— Лэнс, нам нужно показаться прессе и дать всем понять, что ты серьезно намерен вернуться в спорт и готов рассмотреть любые предложения, — сказал он.

Четвертого сентября 1997 года мы с Биллом отправились на «Interbike Expo», чтобы объявить о моей готовности вернуться в большой спорт в сезоне 1998 года. Я созвал пресс-конференцию, на которую собралась толпа журналистов и экспертов, и сообщил, что намерен возобновить участие в гонках. Я объяснил свою ситуацию с «Cofidis» и дал, понять, что чувствую себя обманутым. Из-за рака я пропустил целый сезон, и «Cofidis» продолжает сомневаться во мне даже сейчас, когда я вполне здоров и готов к соревнованиям. Теперь весь веломир знал, что я выставлен на аукцион. Я сидел и ждал, какие последуют предложения.

Предложений не было.

Я никому не был нужен. Один из известнейших французских менеджеров коротко переговорил с Биллом, но когда услышал, что я прошу за свои услуги 500 тысяч долларов, скривился. «Это зарплата чемпиона, — сказал он. — Вы слишком много хотите». Представитель еще одной команды, «Saeсо-Cannondale», предложил Биллу встретиться на другой день, чтобы обсудить условия, но на встречу не пришел. Биллу пришлось разыскивать этого менеджера, и ему удалось найти его на другой деловой встрече.

— Что происходит? — спросил Билл.

Тот ответил:

— Мы не можем ничего предложить.

Ни одна европейская команда не хотела меня брать. Из каждых двадцати менеджеров, которым звонил Билл, перезванивали максимум трое.

Время шло, достойных предложений все не было, и я становился все злее. Свою злость я изливал преимущественно на Билла Стэплтона, и этот период стал тяжелым испытанием для нашей дружбы. Полтора года этот человек доставлял мне только плохие новости. Это на его долю выпало сообщить мне, что у меня нет страховки и что «Cofidis» обкорнала мой контракт. А теперь он мне сообщал, что я никому не нужен.

Я позвонил матери и рассказал об условиях «Cofidis», добавив, что никакая другая команда брать меня вообще не хочет. Ни одна. Я чувствовал, как она напряглась, но услышал в ее голосе былую твердость и мужество. «Знаешь что? — сказала она. — Они еще пожалеют об этом. Держись и докажи им, какую ужасную ошибку они совершили».

Я то и дело натыкался на людей, которые уже списали меня в архив или считали, что я уже далеко не тот, что был. Однажды мы с Кик пошли на вечеринку, устроенную для сотрудников компании, в которой она работала. Мы держались несколько в сторонке, и Кик то и дело покидала меня, чтобы пообщаться с коллегами. Один из них, ее начальник, спросил:

— Это твой новый приятель? — А потом грубо «прошелся» насчет моих яичек. — Ты уверена, что он достаточно хорош для тебя? — сказал он. — Это же вроде как только половина мужчины.

Кик застыла.

— Не смешно, и отвечать на такое я не собираюсь, — ледяным тоном промолвила она и, вернувшись ко мне, рассказала о случившемся. Я был вне себя. Сказать такое мог только или непроходимый идиот, или человек перепивший, но спускать ему я не собирался. Я пошел к бару под предлогом того, чтобы взять очередной коктейль, и, проходя мимо этого хама, сильно толкнул его плечом. Кристин сочла мой поступок неправильным, и теперь уже мы вступили в ссору. Я был слишком зол, чтобы адекватно реагировать на ситуацию. Проводив Кристин домой, я вернулся к себе, сел за компьютер и стал сочинять злое электронное послание этому грубияну, объясняя природу тестику-лярного рака и приводя некоторую статистику. Я написал и забраковал не одну дюжину вариантов. «Не могу поверить, — писал я, — что вы могли сказать такое, а тем более моей подруге. И если вы думаете, что сказали что-то смешное, у вас явно проблемы с головой. Такими вещами не шутят — это же вопрос жизни и смерти. А сколько у меня «яиц» — одно, два или пятьдесят, — здесь ни при чем». Но это занятие так расстроило меня, что я среди ночи отправился к Кик, и у нас состоялся продолжительный разговор. Больше всего ее беспокоило, что после случившегося ее уволят, и мы говорили, среди прочего, о том, что важнее — принципы или работа.

Билл продолжал поиски команды, которая согласилась бы меня взять. Он чувствовал себя так, словно представлял интересы какого-то второсортного пловца, с которым никто не хотел иметь дела. Он так всем надоел, что от него бежали как от чумы. Билл, однако, держался, хотя ему приходилось выслушивать самые презрительные замечания на мой счет. «Перестаньте, — сказал ему один. — Этот парень уже никогда ничего не покажет. То, что он сможет вернуть свою прежнюю скоРость, можно считать только глупой шуткой».

Наконец Билл нашел то, что показалось ему хорошей возможностью — недавно созданную американскую команду «U. S. Postal Service». Главным спонсором команды тоже был американец, финансист из Сан-Франциско Томас Вайзель, мой старый друг и бывший владелец команды «Subaru- Montgomery». Единственной проблемой были деньги. Команда «Postal» тоже могла предложить мне лишь очень небольшую базовую зарплату. Билл вылетел в Сан-Франциско и вступил в переговоры с генеральным менеджером команды Марком Горски. Переговоры были очень трудными. За несколько напряженных дней ни к какому результату прийти не удалось.