Леонид Репин - Параметры риска

• Название: Параметры риска
• Автор: Леонид Репин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Документальные рассказы о людях, бросающих вызов стихии.

---

Но не судьба, видимо, этому случиться. В результате аварийного спуска Балыбердина, Мысловского, Бершова и Туркевича третий лагерь не сможет принять Валиева и Хрищатого, и соединение в этот день не состоится. Валиев с Хрищатым, захватив кислород, уйдут в четвертый лагерь на 8250 и останутся ночевать там, а дистанция в один день и в один лагерь между ними, Ильинским и Чепчевым сохранится.

Выполнив все указания врача и сделав необходимые уколы Эдику (Балыбердин от инъекций отказался, он только глотал таблетки), все четверо начали готовиться к спуску.

В это время Валентин Иванов и Сергей Ефимов приближались к вершине. Рюкзак Балыбердина едва удалось оторвать от земли. Там было немало интересного: кинокамера «Красногорск», "трофейная" японская рация, которую хозяйственный Володя взял, чтобы попусту не валялась, и редуктор, чтобы сравнить с нашим (наш лучше), а остальное — камни. Полрюкзака камней с вершины!

Захватив кинокамеру, Иванов с Ефимовым продолжили путь. Скоро они вышли на узкий скальный гребень, который вывел их на снежный. По снежному гребню, лежащему на уровне южной вершины, они шли спокойно, и вдруг Ефимов, двигавшийся первым, почувствовал, что веревка натянулась: Иванов резко замедлил ход.

Ефимов показал тому на баллон — кислород, мол, подкрути. Да, кислород иссяк, и моментально скорость движения замедлилась. Иванов заменил баллон, и скоро без приключений они вышли на вершину.

Погода была неважная. Они достали камеру и лишний раз подивились Балыбердину, втащившему такую тяжесть на вершину без кислорода. Позвали к рации оператора Диму Коваленко. Тот поздравил с восхождением и передал микрофон Тамму.

Потом оказалось, что «Красногорск» замерз. Дима посоветовал сунуть его под пуховку и отогреть. Так они и сделали. Сунув за пазуху аппарат, осмотрелись: где же это они?

Весь Непал закрыт облаками. В Тибете иногда видна долина, и даже по цвету и свету чувствуется, как там жарко. Лхоцзе еле видна. Почти не просматриваются Чо-Ойю- это далеко. А под ногами — верхушка треноги, к которой прикреплены баллон Мысловского, баллон Туркевича и вымпелы, которые ночью привязали ребята. Ближе к основанию треноги — флажок. Красно-белый возле древка. Вероятно, польский…

Камера отогрелась, и они стали снимать панораму. И вдруг Иванов заметил, что счетчик пленки не работает. Открыл, а она, оказывается, кончилась. Надо бы Володе забрать отработанную пленку вчера, да, видно, не до того было.

Ефимов кладет отснятую Балыбердиным н Мысловским кассету за пазуху. Но на спуске она выпадет и потеряется. Такая обида! А Ефимов с Ивановым на лютом морозе будут долго бороться с ломающейся пленкой, с убегающей петлей…

Тут не в чем упрекнуть альпинистов, тренеров и руководителей экспедиции: это не их забота — обучать восходителей пользоваться киноаппаратом. Да и сам аппарат мог быть проще, легче и надежней! И пленку можно было подготовить, чтобы не ломалась на морозе. Словом, обидно — два года экспедиция готовилась к событию, а оказалась к нему не очень готова.

Полтора часа провели на вершине Иванов и Ефимов. В три часа они, предварительно описав все приметы офицеру связи, начали движение вниз. На спуске неприятности с кошками продолжались. Теперь у Ефимова ломается одна из двух, и темп спуска замедляется. Они идут в лагерь, попеременно страхуя друг друга и дивясь, как Балыбердин с Мысловским шли по заснеженной горе вовсе без кошек. Когда пришли в пятый лагерь, там никого не было.

После того, как Бершов сделал укол Мысловскому, после того как они с Балыбердиным после стимулирующих кровообращение таблеток поели и часа два отдохнули, решили двигаться вниз. Скорее вниз!

Надо было готовиться к выходу. Но Мысловский не мог сам себя ни одеть, ни обуть. Пальцы на его руках были так обморожены, что любое прикосновение вызывало острую боль. Бершов помог обуться Мысловскому, Туркевич — Балыбердину, у которого пальцы тоже были прихвачены морозом.

Потом они вышли. Бершову с Туркевичем потребовалось немало усилий, чтобы сдвинуть с места первую двойку. Особенно трудно было с Мысловским. Но самому Эдику труднее всех. Как бы ему ни помогали надевать одежду или шнуровать ботинки, какой бы расход кислорода ни ставили, идти вниз ему предстояло самостоятельно, и никто не мог ему помочь.

("Помочь можно, — заметит старший тренер команды А. Г. Овчинников. — Но первый принцип — заставить двигаться самого. Даже если потребуется ледоруб или грубое слово, это впоследствии оборачивается величайшей гуманностью!.. Этого иногда не понимают…")

Три раза на каждой веревке (в местах, где забиты крючья, в конце и в начале перил) своими обмороженными, нестерпимо болящими руками Мысловский отстегивал карабин и снова застегивал его. И так шли они от пятого лагеря до третьего лагеря добрых полтора километра.

Этих двоих сопровождал Туркевич. А Бершов двигался впереди — прокладывая дорогу по заснеженным скалам. Когда прошли острые снежные гребешки, стало полегче. В четвертый лагерь они пришли через четыре часа. Посидели, попили чаю. Мысловский, волей и терпением радовавший ребят во время спуска, в палатке расслабился, пригрелся и вновь с трудом двинулся в путь.

Предстоял тяжелый участок от четвертого лагеря вниз. Здесь они встретили Валиева с Хрищатым, рассказали все, что знали, про путь к вершине. Валиев, видя страдания Мысловского, отдал ему свои варежки из собачьей шерсти. Путь был долог и труден.

Так они добрались до третьего лагеря на 7800, где встретили Ильинского и Чепчева. Бершов продолжал свои медицинские занятия. Уколы, сделанные вовремя, дали эффект: некоторые из почерневших пальцев светлели на глазах.

Два дня и ночь непрерывного бодрствования первой двойки требовали сна. И он пришел…

Вечером 5 мая Иванов с Ефимовым, вернувшись с вершины, готовились ночевать в пятом лагере. Кислорода у них было мало, и так же, как накануне, он кончился в три часа ночи… Поэтому они решили выйти на спуск пораньше.

Вечер 5 мая застал Иванова с Ефимовым в пятом лагере, а Валиева с Хрищатым в четвертом. В третьем лагеpe ночевали Ильинский и Чепчев плюс Мысловский, Балыбердин, Бершов и Туркевич, в первом лагере — тройка Хомутова. В базовом лагере с надеждой ждали своей очереди Шопин и Черный.

Итак, к 6 мая на вершине побывала двойка Балыбердин — Мысловский и четверка Иванова, хотя и порознь.

Была еще четверка Ерванда Ильинского, которая могла выйти на вершину в полном составе.

Все группы, кроме этой, алма-атинской- сборные. Под знаменем Ильинского собрались его ученики. Покорение этой четверкой Эвереста было бы для них не просто успехом, это был бы акт благодарности учителю, который, впрочем, ненамного старше подопечных.

Ильинский и Сергей Чепчев вышли из базового лагеря на день позже двойки Казбека Валиева и Валерия Хрищатого. К тому же Валиев и Хрищатый, как более подготовленные, должны были из третьего лагеря забросить необходимый для восхождения кислород в четвертый лагерь (8250) и снова вернуться в третий, чтобы, подождав Ильинского с Чепчевым, всем вместе отправиться на штурм. Однако события, происшедшие накануне, изменили планы.

Валиев и Хрищатый (который, кроме командной задачи, поставил себе личную — достичь вершины без кислорода) утром 6 мая отправились в последний лагерь, а Ильинский и Чепчев — в оставленный ими четвертый. Идея выхода на вершину всей четверкой стала проблематичной, как только оказалось, что Валиев с Хрищатым остались на ночлег в четвертом лагере. Ждать Ильинского и Чепчева на высоте 8250 — значит просто расходовать кислород Валиеву, поскольку Хрищатый поднимался без кислорода, и силы — обоим. К тому же в четвертом лагере была палатка на двоих.

Казбек с Валиевым из четвертого лагеря, попив чаю g Ефимовым, который не спеша спускался сверху, пропустив вперед Иванова, а Ефимов, наоборот, скорое снижение для доброго самочувствия считал противопоказанным.

Валиев с Хрищатым начали подъем вверх в предвершинный лагерь, а Ефимов двинулся за Ивановым вниз. Время уже было встретить Ильинского и Чепчева, которые должны были подниматься в оставленный только что четвертый лагерь.

В половине двенадцатого Иванов, спустившийся третий лагерь, застал там всех шестерых. То, что Мысловский, Балыбердин и провожающие их Бершов и Туркевич не сошли вниз, было вполне объяснимо. Первая нормальная для отдыха ночь могла затянуться. А вот задержка Ильинского с Чепчевым не очень понятна.

Туркевич, ночевавший с ними в одной палатке, приготовил завтрак, и Ильинский ушел на маршрут. В четырнадцать часов он связался с базой и сообщил, что дошел до шестой веревки и ждет Чепчева. Тот должен| был выйти через час, но все никак не мог собраться: сидел на рюкзаке и зашнуровывал ботинок.

Пришедший в третий лагерь Ефимов застал его той же позе, в которой видел его часа полтора назад Иванов. Кроме Чепчева, в третьем лагере на 7800 Ефимова поджидал пришедший в себя Балыбердин. Ефимов отдал Володе рюкзак, сказав: