Андрей Кураев - Кто послал Блаватскую?

• Название: Кто послал Блаватскую?
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религия

В 1994 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви предупредил, что последователи рёриховского учения поставили себя вне Православия. Конечно, в “обществе” поднялась буря негодования: “Нетерпимость!”, “Фанатизм!”, “Средневековье!”. Самые чуткие носы даже учуяли “костры инквизиции”.

В 1997 г. вышел мой двухтомник “Сатанизм для интеллигенции. О Рёрихах и Православии”. В нем на тысяче страниц объяснялась несовместимость христианства с теософией и буддизмом.

Затем последовало почти два года молчания. Рёриховские периодические издания время от времени огрызались на мою книгу, но в серьезную дискуссию не вступали. За это время у меня было много поводов разочаровываться в уровне честности и образованности моих рёриховских оппонентов.

Наконец, рёриховским издательством “Беловодье” была выпущена книга Ксении Мяло Звезда волхвов или Христос в Гималаях”. Главная особенность этой книги: она пробует спорить со мной не с теософских позиций, а с... православных. Автор настаивает на своей церковности. Издатели подчеркивают, что ее голос звучит “изнутри православия”.

Что ж, событие вполне предсказуемое для пост-пост-пост модернистских 90-х годов ХХ века.

---

Но, может, это честь «крупному ученому»[290] и исследователю… Но где же его ученые труды? Какой же такой ученый труд Н. К. Рериха взбудоражил Америку? Какое его научное открытие? Неужели его юношеские раскопки северорусских курганов принесли ему славу ученого с мировым именем? Но тогда пусть хоть один самый ярый из рериховцев мне напомнит – что же такого эпохального, да еще поразившего умы американцев Николай Константинович там раскопал!

Он исследователь-этнограф? Но: а) что это за этнограф, который не знает языка исследуемой страны и даже не испытывает к нему интереса[291] и б) опять же – где в 1929 г. были опубликованы научные труды Трансгималайской экспедиции? И неужели путевые очерки и газетные статьи и есть вклад в науку?

Востоковед, не знающий восточных языков – это поистине восьмое чудо света, чудо саморекламы. Как скромно назидал сам Николай Константинович – “отныне, говоря или давая что-либо в газеты, надо упомянуть о глубоком знатоке Востока, но не вдаваясь в детали”[292]. Вот это очень ценно, это и в самом деле универсальный ключ к теософии: “не вдаваться в детали”. Тогда, если не вдаваться в детали, можно выдать человека, путешествующего с переводчиками, за ученого-востоковеда. Если не вдаваться в детали, можно поверить, что этот “востоковед”, познающий восточную культуру по верчению стола на спиритических сеансах, принимает “весь Символ Веры”. Если не вдаваться в детали, можно поверить, что теософия не есть религия, но “синтез всех религий”, проводимый на основе “древнейших отцов православной церкви”. Если не вдаваться в детали, то можно счесть продолжателем традиции “Добротолюбия” человека, который сам дает советы - как организовать рекламную кампанию за присуждение ему же Нобелевской премии…[293]

Так откуда же тогда столь мощная политическая и финансовая поддержка деятельности Н. Рёриха американской элитой? Близко к подлинному ответу подводит, кажется, текст из дневников З. Фосдик: “Получили замечательную телеграмму “Учителю Красоту и мудрости, сочлены ……. из Гималаев”[294]. Жаль только, что рёриховские издатели поставили многоточие, так и не позволив читателям узнать, сочленом чего был Николай Константинович…

Тот Друг, который хотел организовать очередную встречу Рёриха с президентом США – это Г. Уоллес, - бывший сначала бургомистром Нью-Йорка, потом министром сельского хозяйства (напомню, что рёриховская экспедиция формально была экспедицией от американского Минсельхоза), и, наконец, вице-президентом США, - обращался к Рёриху “Дорогой гуру!”[295].

Кстати, именно Уоллес от имени США в апреле 1935 г. и подписывал рёриховский “Пакт культуры”. Среди знакомых Рёриха в США был президент Г. Гувер. А президенту Ф. Д. Рузвельту Н. Рёрих в 1934 году подарил экземпляр книжки “Напутствие Вождю”… С октября 1934 г. по январь 1936 г. Елена Рёрих вела личную переписку с президентом Ф. Д. Рузвельтом: “Г-н Президент. Я пишу Вам с вершин Гималаев, чтобы предложить Вам Высшую Помощь. Помощь Того Источника, который с незапамятных времен находится на неусыпном посту, наблюдая и направляя ход мировых событий в спасительные русла… Вы можете быть не только Правителем, но и истинным великим Вождем. С этих пор из этого Единого Источника Могучая Рука протягивает Вам помощь, и Огненные Послания снова могут достигать Белого Дома”[296].

Ну – прям копия “письма Махатм Вождям Советского Союза”! Полагаю, что Ксения Григорьевна без моей помощи вспомнит, как “махатма Ленин” именовал подобную политическую “гибкость”. Та ленинская оценка тут особенно уместна, если вспомнить, что в Москве Рёрихи в глаза хвалили тех, кого на самом деле презирали[297], за что и получили потом похвалу от Махатмы: “Истинное мужество было явлено при передаче Моего Послания самым ужасным людям”[298].

Так кто же больший “западник” – я, просто сославшийся на проамериканскую газету, или Рёрихи, чьи “махатмы” изливались в любви к Рузвельту: “Мое сердце радуется, передавая Вам следующие Великие Слова: "Несмотря на оппозицию, страна не знала более любимого Президента”[299] (Письмо от 15.11.1934)? Кто служил американским интересам - я ли, с самого начала критиковавший вторжение американских протестантских и оккультных сект в Россию, или Н. К. Рёрих, объясняющий в письме своему спонсору-“министру земледелия” США Уоллесу, что критика, раздавшаяся в адрес рериховской экспедиции в русских эмигрантских газетах в Харбине, что “истинный мотив подобных нападок в местной прессе – это попытка воспрепятствовать распространению американского влияния в среде русского населения Северной Манчжурии”?[300]

Если уж Ксения Мяло верна заветам Рёрихов, то ей и самой придется выступить в защиту масонства. Как это, например, неоднократно делала Елена Рёрих. “Удивительно – человек считает себя оккультистом и выступает против масонства, этого древнего, как мир, высокого и светлого учения… Курьезно невежество наших соотечественников о положении, занимаемом масонством в цивилизованных странах. Им не известно, что все главы государств, все короли возглавляют масонство в своих странах…”[301].

И по сю пору рёриховцы проявляют трогательную заботу о защите масонских течений и идеалов. Книгу рёриховского ученика Клизовского “Правда о масонстве” Ксения Мяло найдет и без моей помощи. Я же обращу ее внимание на совсем недавнее открытие рёриховской “историософии”. Оно касается “идей масонской мистики и воспитавшего ее византийского исихазма”[302]. Аж голова кружится! Оказывается, европейские масоны читали греческие исихастские трактаты и учились не у каббалистов, а у афонских подвижников!!! Видя такую прелестную нематериальную фантазию, даже как-то не хочется разрушать ее грубым прикосновением и требованием аргументов… Тем более, что добиться от рёриховцев аргументов вообще не удается всякий раз, когда речь заходит об их экскурсах в историю религии…

Не менее дивный переворот через голову содержится и в книге Мяло. Покажите наши тексты (то есть “Сатанизм для интеллигенции” и “Звезду волхвов”) какому-нибудь грамотному политологу, совершенно равнодушному к вопросам религиозной философии, и попросите его дать им экспертную оценку. И окажется, что именно книга Ксении Григорьевны гораздо лучше соответствует стандартам нынешней американской “политкорректности”. Эти стандарты запрещают христианам критиковать другие религии. Эти стандарты призывают христиан быть совершенно прозрачными для критики и влияний. Эти стандарты не позволяют подчеркивать в христианстве то, что может быть сочтено как проповедь его превосходства над другими религиями. На свою книгу, защищающую рёрихианство, Ксения Мяло вполне могла бы получить грант от Фонда Сороса. А вот попробуйте там получить грант на работу, ставящую своей целью защиту христианства от буддизма, масонства и теософии…

Но Ксения Мяло своим “лазерным зрением”[303] именно во мне узрела агента масонско-натовского влияния…

Продолжая полет своей конспирологической психоаналитики, Мяло высказывает убеждение, что проделанный ею анализ моей книги позволяет ей “сделать достаточно обоснованный вывод. Он таков: приятие или неприятие Кураевым той или иной версии восточничества - или даже оккультизма - находится в прямой зависимости от отношения ее автора и адептов к СССР, к советскому периоду истории, а шире - к русской державности вообще. Чем отрицательнее оно - тем снисходительнее Кураев к "заблудшему"... и тем менее грозят последнему анафемы со стороны священноначалия. И наоборот: именно позиция защиты СССР, занятая Рёрихами с 20-х годов и особенно ярко проявившаяся накануне и в годы Великой Отечественной войны, похоже, и сделала их мишенью преследований, занятно объединивших финансируемую Гусинским "Сегодня" и фундаменталистско-православный "Радонеж"” ( с. 185-186).

Ну, если это всерьез брать за критерий, то прежде всего я должен был стать врагом Московской Патриархии, ибо она раньше всех, еще Обращением Патриарха Сергия от 22 июня 1941 года, встала на “позиции защиты СССР”. Напротив, по этому же критерию, ни я, ни священноначалие не должны были никак реагировать на проповеди антропософов и мунитов – ведь они не замечены в любви ни к России, ни к СССР… А ведь у меня была книжечка, специально посвященная критике этих сект (“Миссионеры на школьном пороге”). И в своей анти-оккультной полемике мне – если права Мяло - надо было резко развести рёрихианство и теософию – ибо, по свидетельству Е. Рёрих, “мы не имеем контакта с теософами… Наши пути совершенно разошлись из-за их отношения к Новой Эре. Ярая, лучшая страна предана анафеме и огульному осуждению. Где голос их?”[304]. Как видим, теософы в эмиграции не были большевизанами. Тем не менее, моя критика в равной степени обращена и к теософами, и к Агни-Йогам.

А знаете, как именно Мяло набрела на свой “достаточно обоснованный вывод”? Смотрите, фокусники, и учитесь: “Уверенный в том, что никто не решится перечить, он жмет на педаль буквально в экстазе, забывая об осторожности - и допуская весьма выразительные оговорки. Опять-таки поясню сказанное на примере. Поскольку Второй мировой войны как Великой Отечественной для диакона, судя по тексту книги, не существует, он, издевательски перелагая сказку Н. А. Стадниковой и ернически передергивая хрестоматийно известное "сороковые-роковые" (и это ерничество само говорит за себя), вопрошает: "Все было хорошо до "роковых-сороковых", а потом появился "Разрушило". Кто имеется в виду - не очень понятно" (т. 1, стр. 121). Вот она, симптоматическая оговорка! В сознании Кураева просто нет факта гитлеровской агрессии против СССР - а ведь простейшая ассоциация для большинства людей и сегодня такова: сороковые - это война” (с. 198).